Larka - Алмазный венец севера Страница 25

— А ведь он молод, ваш… простите. Это лишь первые шаги малыша, едва научившегося ходить. Ну да ладно… сейчас он находится в магическом изоляторе — на зыбкой грани безумия.

— Не сбежит, если что вдруг?

— Не сбежит. Всё обмуровано кирпичом, а не диким камнем, к которому он привык — а под внешним слоем облицовка из освящённых молитвами жрецов досок и брусьев. Ни он изнутри не пробьётся, ни даже духи снаружи не смогут подойти. И ни кусочка металла.

— Ну как же, помним. Когда удалось захватить несколько осадных башен и катапульт святош, полковник весьма настойчиво выпросил освящённое дерево себе… что ж, остаётся надеяться, что парень таки выкарабкается.

— Я же в своё время сумела… правда, только после одной пиявки. Гадость преизрядная…

(долгая пауза)

— И ещё одно, последнее. Как-то в мастерской, когда он переделывал клинок полковника, обмолвился он об одной мечте. Ведь такой металл как медь, очень восприимчив ко всякой магии — заклятья к нему так и липнут. И пробормотал он — а специально приставленные дознатчики прилежно записали — нельзя ли найти такую магию, чтобы сплелась с медью напрочь? Чтобы получилось нечто прочнее железа и даже гномьей стали?

— Хм-м… любопытно. Это хотя бы теоретически возможно?

— Не знаю, ваш… о, чёрт! Прошу извинить ещё раз. Мы в Академии ни о чём подобном не слыхали. И подумала я, сидя бессонной ночью над листками записей — если кто и сможет найти или сделать подобное, то только он.

— Да… тогда наше королевство сможет на равных потягаться с паладинами Света. Это тщательно скрывается, но… мы ведь потихоньку проигрываем это противостояние, милочка. Без железных доспехов и оружия королевская армия так, одна красивая видимость и есть. Только на талантах полководцев да на волшебниках кое-как и выезжаем. Долго ли так может продолжаться?

— Если что и сможет переломить и спасти подобную ситуацию, то лишь подобная счастливая находка — уж меди у нас навалом.

— Ну-у, есть ещё вариант "третья сила", и другие — там люди тоже работают не покладая рук… но, оставим это. В ближайшее время представьте нам свои соображения — что нужно и возможно, дабы превратить ваше "если" в "когда". А пока что, давайте сделаем следующее…

Дальнейшая запись беседы, прилежно запомненной послушником второго ранга (неразборчиво), стала невозможной ввиду смены караулов и обхода территории королевского парка. Лазутчик оказался вынужден уйти, дабы донести до святых братьев хотя бы эти ценнейшие крохи…

К чему всё это? Великолепные дворцы и могучие королевства. Бескрайние поля и цветущие по весне сады, где бессловесные полурабы медленно, исподволь что-то выращивают и создают. Кружева изящных городов больше напоминают паутину, заплёвшую дыру в бездну, из которой неумолимо просвечивает неприглядное. Да и сама жизнь человеческая с её шахтами, арками мостов и балаганными представлениями шутов в королевских одеждах — только плесень.

Всего лишь плесень, охватившая корку хлеба и тем кичащаяся. И порою просто делается страшно от одного лишь осознания, насколько же то всё зыбко. Падёт ли всесжигающий небесный огонь, выступит из подземных глубин хладная вода — или же чья-то небрежная рука смахнёт всё это в пучину забытья.

И всё, что нам остаётся… да не так уж и много остаётся, Падший побери! Гореть искоркой во тьме — пылать, старательно поджигая безумным пламенем надежды другие искорки. С тем, чтобы в свой час раствориться в траурном бархате забытья — в долгом ожидании.

В ожидании света.

Летняя ночь властвовала над королевством словно незримая хозяйка. Долгожданной и сладкой завоевательницей вошла она неслышно. Не было силы противостоять, да и какая в том нужда? Всякому своё время. И только невежи да философы думают, будто ночь это всего лишь подобный краткой смерти перерыв в деятельности. Или всего лишь время отдыха…

Да, это так. И всё же, подобные определения страдают некой однобокостью. Согласно утверждениям геометров и полководцев, дорога есть всего лишь соединяющая две интересующие нас точки линия. Но есть и другое… дорога ценна сам по себе. Равно как бытиё наше тоже есть лишь кратковременный перерыв — меж рождением и смертью. Может, кому-то интересны начальная и конечная точки… а человек здравомыслящий храбро пускается в длинный или не очень путь под названием жизнь. От небытия до небытия…

В тот час, когда большая часть всего живого грезила во сне, стоило бы обратить внимание на королевский тракт, ведущий из столицы на восход, к морскому побережью и тамошним городам. Вымощенный в незапамятные времена широкими плитами светло-серого камня и с тех пор непрестанно охраняющийся и ремонтируемый, он людьми знающими почитался одним из величайших достижений королевства. Ибо связывал сердце королевства с портами. А там уж… сотня лиг по суше, если по бездорожью, то расстояние немалое. Зато по морю так, сутки пути — потому-то купцы во все времена предпочитали водные дороги сухопутным.

И вот по этому тракту, немало облегчавшему и ускорявшему продвижение, двигался облитый неверным лунным светом серый жучок, влекомый парой полусонно пофыркивающих пегих козявок.

— Дедуля, проснись пока что, да притормози коников малехо… — неожиданно расслышал возница, неопределённых лет мужичок.

Прежде сладко дрыхнувший в наваленном сене парняга проворно и бесшумно словно кот перебрался на облучок. Сел, неслышно зевнув, рядом с подвинувшимся дедуганом — и приметил тот, как под правую руку словно ненароком легла рукоять добротного меча. Одетый лишь в узкие, серые офицерские штаны с рядами многочисленных пуговок вместо лампасов по бокам да белоснежную распашную рубаху, он быстро, но цепко огляделся и легонько кивнул.

Старик и сам в своё время оттрубил четверть века в седьмом кавалерийском. Всяко приходилось — но, выслужив в конце концов сержантский чин да три лишние дырки в теле, не осел на одном месте. Не лежала душа открывать постоялый двор или винокурню. А занялся он извозом. Да что с того, что все ветры, дожди и снегопады твои? Зато простор, которого так иногда жаждет душа — вот он. И дорогу сам себе выбираешь, с кем ехать, а кого просто отвезти…

Ларка слушал молча, иногда кивая или хмыкая в нужных местах. Больше всего ему нравились именно вот такие, несуетливые и знающие цену. Не себе — жизни и окружающему. Живущие вроде бы в сторонке, отчуждённо. Однако попробуй судьба или лихие люди учуди чего! Под сеном парень ещё в городе приметил ухоженный кавалерийский палаш с чуть потускневшим сержантским темляком, да малый арбалет… вообще-то, таковое гражданским строго-настрого воспрещалось. Да только вот, этот дедок с хитрым взглядом не из тех, кому оружие в лапках противопоказано. Знал, что такое порядок, старый шельма.