Борис Сапожников - Шпионаж под сакурой Страница 25

— Вы лжёте сейчас не только мне, — отрезал Накадзо, — но и самому себе, Руднев-сан.

И у меня внутри всё похолодело. Я почувствовал так же, как когда Мидзуру практически разоблачила меня. Но не было у меня ни пистолета, ни винтовки, только эспадрон, да и с тем мне против Накадзо выходить глупо, он меня деревянным мечом на запчасти разберёт.

— Какой же вы материалист, — продолжал Накадзо, — если медитируете и ходите в тонкий мир вместе с Рюхэем-сан. Вы на себе почувствовали воздействие кристаллов духа, стали единым целым с доспехом, и продолжаете называть себя материалистом.

Я потёр лоб пальцами. Да уж, возразить тут было нечего. Я попрощался с Накадзо и отправился спать, чтобы проснуться совершенно разбитым.

Утром меня встретил Рюхэй. Монах не стал расспрашивать, где я был вчера и почему пропустил медитацию. То ли его уже проинформировали о том, что произошло, то ли ему это было совершенно неинтересно. Сразу после завтрака мы расселись на полу в ароматном дыму сандала и иных благовоний.

Сколько ведёр я перетаскал в тот раз и не упомню. Но руки не заболели, пота ни капли не пролилось, даже дыхание не сбилось. Я чувствовал себя преотлично. Меня радовала нетрудная теперь работа, плеск воды, блики невидимого солнца на её поверхности, которые совершенно не резали глаз.

— Довольно, — сказал мне Рюхэй, когда очередное ведро с весёлым плеском рухнуло в глубину колодца. — Лучшего результата вам, Руднев-сан, уже не достичь. Теперь сосредоточимся на выдержке.

Я всё же вытянул ведро с водой, вылил его и поставил на край колодезного сруба. После чего обернулся к Рюхэю. Но вместо монаха увидел знакомого самурая, желающего располовинить меня где-то в районе пояса. Уклониться я просто не успевал, а потому сосредоточился на том, чтобы не дёрнуться, принять на себя удар. Меня уже однажды рубали шашками и потому мне слишком хорошо знакомы ощущения, когда сталь входит в тело. Пронзительный холод, острая боль и горячая кровь, хлещущая из раны. Но в этот раз ничего подобного не было. Искривлённый клинок японского меча прошёл сквозь меня, не причинив ни боли, ни ущерба. Самурай ничуть не смутился. Плавным движением он как бы провёл дугу и нанёс новый удар, на сей раз, целя мне в лоб. Теперь не уклониться было намного сложнее. Усилием воли мне удалось словно цепями сковать своё тело. Я старался не глядеть на стремительно приближающийся к моей голове клинок. Он снова прошёл сквозь меня, отдавшись в теле только лёгким холодком. Третий удар был мастерским выпадом, я запомнил такой ещё по дуэлям с Накадзо. Самым удивительным было то, что я ощутил удар круглой гарды в грудь — клинок же, как и в прошлые разы, прошёл сквозь меня, не причинив вреда. Самурай выдернул меч, поклонился и растворился в воздухе.

— Ну что же, Руднев-сан, — сказал мне Рюхэй, — теперь вы вполне готовы для того, чтобы начать тренироваться в доспехах духа. Но всё же советую вам быть очень осторожным с кристаллами духа. При малейших признаках эйфории немедленно обращайтесь ко мне.

Когда Ютаро пришёл к Накадзо с очередными планами сражений, тот отмёл их широким жестом, сметя листы в корзину для бумаг.

— Неужели, всё так плохо, Накадзо-тайса? — опешил Ютаро.

— Нет, — ответил тот. — Просто эти планы теперь не годятся никуда, потому что Руднев-сан возвращается в строй. С завтрашнего дня он приступает к тренировкам в доспехах.

— Понятно, — сказал Ютаро. — Теперь надо будет дорабатывать схемы с учётом его доспеха. Вы только скажите, сколько мехов вы выставите дополнительно. Без этого схемы не будут иметь никакого смысла.

— Пока никаких новых мехов не будет, — отмахнулся Накадзо, — вам бы и с Рудневым справиться для начала с тем количеством, что имеется сейчас. Как только сумеете более-менее уверенно разгромить их, тогда и подумаем об увеличении количества противников.

— С вашего разрешения, я вернусь к себе, — предложил Ютаро, — и поработаю со схемами, Накадзо-тайса?

— Нет, — отрезал тот. — Поработай здесь. А я погляжу, как ты это делаешь. Вот тебе перо и бумага, — он вынул из ящика стола несколько листов, пододвинул к юноше письменный прибор, — работай.

Ютаро принялся сосредоточенно повторять вечерние упражнения. Вычерчивал диспозиции отряда и мехов врага, стрелки и кресты перемещений и огневых столкновений. Но и присутствие рудневского «Коммуниста» не помогало. Врагов было слишком много. Ни одна из тщательно вычерченных схем не давала «Труппе» победы. Один за другим листы летели в корзину.

— Может быть, я поставил перед тобой невыполнимую задачу, Ютаро-кун? — спросил у него Накадзо.

— Таких не бывает, — отрезал юноша. — У любой задачи есть решение, вопрос только в том, сколько времени и усилий потратить на его поиски. — И он снова с азартом принялся чертить схемы построений.

— Самый верный подход, — кивнул ему Накадзо, — но ты, Ютаро-кун, всё ещё упорно отказываешься использовать все возможности, которые дают доспехи духа. А ведь именно в этих особенностях всё и заключается.

— Но как мне узнать эти возможности?! — поднял глаза на тайса Ютаро.

— Поговори с Наэ-кун для начала, — посоветовал тот. — Она ведь понимает в доспехах больше любого из нас. Ещё стоит побеседовать с Дороши-кун, расспросить о показателях МТВ.

— Это даст мне представление о характеристиках мехов, — размышлял вслух Ютаро, — но не о тех особых возможностях, о которых вы говорили, Накадзо-тайса. Ведь они, как я понял из прежних разговоров с Наэ-кун, индивидуальны для каждого пилота и от доспеха, собственно, не зависят.

— Значит… — начал фразу Накадзо.

— Надо поговорить со всеми пилотами отряда, — щёлкнул пальцами Ютаро. — Расспросить пилотов об особенностях поведения их доспехов в различных ситуациях. На тренировке и в реальных боевых условиях. И уже на этой основе попытаться строить свои схемы.

— Вот и займись этим, — велел ему Накадзо, — вместо того, чтобы бумагу марать без толку. А следующий рапорт с просьбой об отставке я тебя, Ютаро-кун, заставлю съесть.

Молодой человек почувствовал, что щёки его наливаются огнём. Он совершенно забыл об этом рапорте, который хотел подать Накадзо, в случае если тайса снова отметёт все его схемы. А он оказывается затесался между листами с теми самыми схемами.

Дороши перехватила меня сразу после репетиций. Я, как раз, собирался вместе со всеми идти в подвал, чтобы там сообщить о том, что Рюхэй разрешил мне тренироваться.

— Погодите, — сказала она мне. — Нам надо поговорить.

— Мне разрешили тренироваться, Дороши-сёи, — сообщил я ей, — так что предлагаю побеседовать по дороге в зал.