Робин Хобб - Золотой шут Страница 26

Я плохо переносил Дым, а кроме того, в моем сознании он навсегда остался связан с Регалом, что делало его еще более отвратительным. Однако я заметил, что даже королева позволила себе немного расслабиться и вдохнуть Дыма. Впрочем, я знал, что он известен в горах, откуда она родом, хотя там жгут другую траву. Другое растение, то же название, тот же эффект, туманно подумал я. Королева вернулась на высокий помост, и я даже сквозь дымку видел, как сияют ее глаза. Она разговаривала с Пиоттром, он улыбался и что-то ей отвечал, но ни разу так и не отвел глаз от Дьютифула и Эллианы. Аркон Бладблейд присоединился к танцующим и уже успел поменять несколько партнерш. Он сбросил плащ и расстегнул сорочку. Аркон явно любил танцевать, хотя и не всегда попадал в такт музыке, в особенности после такого количества выпитого, да и Дым делал свое дело.

Думаю, лорд Голден сжалился надо мной, когда объявил, что боль в ноге стала невыносимой и он, к сожалению, должен покинуть приятное общество. Его умоляли остаться, и он на мгновение задумался, но потом решил, что все-таки должен уйти к себе. Впрочем, на прощание потребовалось довольно много времени, а когда я наконец взял его скамеечку и подушку и мы направились к двери, нас еще раза четыре остановили, чтобы пожелать лорду Голдену спокойной ночи. К тому моменту, когда мы поднялись по лестнице и вошли в наши апартаменты, я имел ясное представление о том, насколько он популярен при дворе.

Закрыв за нами дверь на засов, я подбросил в почти потухший камин дров, налил себе вина и без сил опустился на стул, стоящий около камина, а он уселся на пол, чтобы разбинтовать ногу.

— Слишком туго затянул! Посмотри на мою бедную ногу, какая она синяя и холодная!

— Так тебе и надо, — заявил я без малейшей тени сочувствия.

От моей одежды несло Дымом, и я выдохнул через нос, стараясь хотя бы немного очистить от мерзкого запаха легкие. Я посмотрел на сидящего на полу Шута, который тер пальцы на ноге, и понял, что страшно рад его возвращению.

— Слушай, а откуда взялся «лорд Голден»? Мне еще ни разу не доводилось встречать такого сплетника и болтуна. Если бы я познакомился с тобой сегодня, ты вызвал бы у меня презрение и ничего больше. Ты напомнил мне о Регале.

— Правда? Ну, еще одно подтверждение моей правоты. Я считаю, что мы должны учиться у всякого, с кем нас сводит жизнь.

Он широко зевнул, затем наклонился вперед и прикоснулся лбом к коленям, но тут же откинулся назад так сильно, что его волосы разметались по полу. Без всякого видимого усилия он снова сел, протянул мне руку, и я помог ему подняться на ноги. Шут тут же плюхнулся на стул рядом со мной.

— Если ты хочешь, чтобы другие стали высказывать при тебе свои самые сокровенные и мерзкие мысли, можно и самому немного побыть мерзким.

— Наверное. Только зачем им это?

Шут потянулся ко мне и взял из рук бокал.

— Наглец. Украл вино своего господина. Пойди, возьми себе стакан.

Когда я встал, он ответил на мой вопрос:

— Поощряя их, я очень многое узнаю. Кто ждет ребенка от какого-нибудь лорда. У кого образовались серьезные долги. Кто кому изменяет и с кем. Кто наделен Уитом или связан с теми, кто им обладает.

Я чудом не пролил вино.

— И что тебе удалось узнать?

— Все как мы и ожидали, — словно стараясь меня утешить, ответил он. — Про принца и его мать никто ничего не говорит. Никаких сплетен про тебя. Прошел интересный слух о том, что Сивил Брезинга разорвал помолвку с Сайдел Трейдинг, поскольку кто-то из членов ее семьи якобы обладает Уитом. На прошлой неделе изгнаны из Баккипа серебряных дел мастер, наделенный Уитом, его шестеро детей и жена. Леди Эзомаль страшно этим недовольна, потому что она заказала у него два кольца.

Да, и еще: леди Пейшенс держит в своем поместье птичниц, которые наделены Уитом, и ей плевать на то, что об этом всем известно. Кто-то обвинил их в том, что они заколдовали охотничьих соколов, а леди Пейшенс заявила, что Уит на такое не способен. А потом она пригрозила жалобщику, что если он не перестанет напускать своих соколов на черепах, живущих у нее в саду, она прикажет выпороть его на конюшне, и ее совершенно не интересует, чей он кузен.

— Да, Пейшенс, как всегда, разумна и рассудительна — заметил я с улыбкой, и Шут кивнул. Потом я покачал головой и сказал: — Если ненависть к тем, кто обладает Уитом, будет продолжать разгораться, Пейшенс окажется в серьезной опасности. Иногда я жалею, что она столь отважна и часто забывает об осторожности.

— Ты ведь по ней скучаешь, правда? — мягко спросил Шут.

— Да, скучаю, — тяжело вздохнув, ответил я. Даже от этих слов у меня сжалось сердце. Я не просто по ней скучал. Я ее бросил. Сегодня я ее видел — одинокую стареющую женщину, окруженную только верными служанками.

— Но ты не допускаешь возможности дать ей знать, что тебе удалось спастись и ты остался жив?

Я покачал головой.

— Как раз по тем самым причинам, о которых я только что сказал. Пейшенс не знает, что такое осторожность. Она не только объявит эту грандиозную новость во всеуслышание, но и пообещает выпороть на конюшне всякого, кто не будет радоваться вместе с ней. Разумеется, после того, как сначала строго отчитает меня за неслыханное поведение.

— Разумеется.

Мы оба печально улыбались, как люди, которые на миг позволили сердцу помечтать о том, чего боится разум. В камине горел огонь, и его языки лизали свежее полено. За закрытыми ставнями завывал ветер, возвещавший о приближении зимы. Я вдруг подумал, что совсем к ней не подготовился — оставил в саду свой урожай и не позаботился, чтобы мой пони не голодал холодными зимними днями. Впрочем, это были дела другого человека в другой жизни. Я знал, что здесь, в Баккипе, мне не нужно бояться зимы. Я должен был бы чувствовать себя спокойно и уверенно, а мне все казалось, будто меня лишили чего-то очень ценного и важного.

— Как ты думаешь, принц придет на рассвете в башню Верити?

Глаза Шута были закрыты, но он повернул голову в мою сторону.

— Понятия не имею. Он все еще танцевал, когда мы ушли.

— Наверное, мне нужно туда пойти на случай, если он все-таки придет. Я уже жалею, что предложил это. Лучше бы я отправился в свою хижину и навел там порядок.

Он издал нечто среднее между вздохом и согласием, потом подтянул ноги и устроился в кресле, как ребенок. Колени оказались рядом с подбородком.

— Я иду спать, — заявил я. — И тебе советую.

Он издал еще один неопределенный звук, и я застонал. А потом отправился в свою каморку, снял покрывало с кровати, принес в комнату и закутал в него Шута.

— Спокойной ночи, Шут.

Он тяжело вздохнул в ответ и подтянул покрывало.

Я задул все свечи, кроме той, что взял в свою комнату. Поставив ее на маленький сундук, я со стоном сел на жесткую кровать. Спина отчаянно болела там, где был старый шрам, я не мог долго стоять неподвижно, а вот ездить верхом и работать было значительно легче. В маленькой комнате оказалось душно и одновременно холодно, неподвижный воздух пропитали запахи, собиравшиеся здесь в течение последних лет ста. Мне совсем не хотелось ложиться тут спать, и я подумал, а не подняться ли по лестнице, чтобы отдохнуть на широкой и мягкой постели Чейда. Только вот для этого требовалось преодолеть ужасно много ступенек.

Я стянул роскошное одеяние и даже попытался аккуратно его сложить. Забравшись под тонкое одеяло, я дал себе слово попросить у Чейда денег, чтобы купить по крайней мере еще одно, которое не кусалось бы так ужасно. И проверить, как идут дела у Неда. А потом извиниться перед Джинной за то, что я не выполнил своего обещания и не пришел к ним сегодня вечером. Избавиться от своих записей, оставшихся в моей хижине. Объяснить моей Вороной, как она должна себя вести. И научить принца пользоваться Скиллом и Уитом.

Я сделал глубокий вдох, выдохнул, заставив себя хотя бы на время забыть о своих заботах, и погрузился в сон.

Сумеречный Волк.

Зов прозвучал совсем слабо, словно легкий дым, принесенный ветром. Не мое имя. Имя, данное мне кем-то другим. Но это вовсе не значит, что я должен на него отзываться. Я решил не обращать внимания на призыв.

Сумеречный Волк.

Сумеречный Волк.

Сумеречный Волк.

Так Нед дергал меня за полу рубашки, когда был маленьким. Настойчиво и упрямо. Так комар жужжит тебе в ухо темной ночью, когда ужасно хочется спать.

Сумеречный Волк.

Сумеречный Волк.

Голос не собирался оставлять меня в покое.

Я сплю.

Неожиданно, как это бывает во сне, я понял, что сказал правду. Я спал, и мне снился сон. Сны — это ерунда, они не имеют никакого значения. Ведь так?

Я тоже. Только во сне я могу до тебя дотянуться. Разве ты этого не знаешь?

Мой ответ, казалось, сделал ее призыв громче. У меня возникло ощущение, будто она в меня вцепилась.