Сделка - Айон91 Страница 26

— Процесс запущен. Первый этап пройден, — довольно сказал вампир, смотря в сторону рыжего, идущего с Лонгботтомом и ничего не подозревающего.

За нами шли Теодор и Блейз, погруженные в свои мысли и заботы, но стоило им услышать, что судьба Рональда быть жертвой жидкого проклятия уже предопределена, варка зелья началась, и скоро оно будет испробовано на постоянно-голодном гриффиндорце, включились в разговор, планируя предстоящую сделку с демоном, то есть со мной, за кусок еды, во избавление от голода, съедающего бездонный, подобный Черной Дыре желудок.

— Бездонный Желудок и грех Уизли в моем желудке — это хорошо, — предвкушал я играющую на кончике языка душу Рональда, — но осколок директорской души еще лучше, — слизеринцы не сразу поняли о чем я, и с чего, говоря о Рональде, я заговорил о Альбусе. Пришлось пояснить: — крестражи Дамблдора.

— Ты знаешь, чем они могут быть? — чуть ли не в один голос удивилась Панси и Драко, как и Теодор с Блейзом.

— Знаю. Вспомнил о завещании и оставленных нам троим вещам. А так же картине в министерстве, в кабинете Кингсли. Так что, если все мои расчеты верны, то у Альбуса шесть крестражей. Это две картины, колокольчики для бороды, книга сказок Бидля, подаренная Грейнджер, дилюминатор, оставленный Рональду и снитч, врученный мне с воскрешающим камнем.

— Значит, помимо грешной души, ты стребуешь с Уизли и дилюминатор, в котором может быть заключена часть директорской души, — не спрашивала, а рассуждала вслух Персефона, — но у Грейнджер забрать перспективный крестраж быстрее. Все же она под твоим подчинением.

— Заберу. Гермиона сделает в этой партии еще ни один ход. Крестраж же я стребую, но чуть позже. Есть причина, — в мои ходы и планы слизеринцы не лезли, лишь просили держать их в курсе. Им же интересно. Не отказал, мне не сложно ответить на вопросы, если их задают правильно.

Но вопросов у слизеринцев не было, лишь пожелания лицезреть схожую с Гермионой ситуацию полноценного контроля и безоговорочного подчинения. Чтобы Уизли служил и выполнял приказы, стал собачкой на моем поводке, а коротком или длинном по ситуации. Видения и желания, описываемые зелеными студентами, нигде и ничего в моей груди не колыхнули, огонек преисподней не разожгли. Ну, будет и будет. Важна лишь его душа, пропитанная грехом, да осколок директорской души, хранящийся в дилюминаторе. А суета мирская и человеческая не играет роли. Лишь возможность насладиться радостным видом подопечных.

— Снова гуляете по ночным коридорам! — нарушил мысли голос с претензией, принадлежащий Паладину. Сила светлого мага, яростным потоком направленная на меня, обжигала, заставляла держаться на расстоянии. Мне энергия светлого не приносила непоправимого вреда, лишь жалила, подобно крапиве. И когда профессор Каро не получил ответ, то потребовал его: — отвечай, демон!

— А кто меня спрашивает? Пресветлый Паладин? Или профессор Демьен Каро? — поинтересовался, чуть подавшись вперед.

Выходя из тени, призвав лишь полуоблик, сверкнул на паладина ядовитой зеленью демонических глаз, остротой рогов, белоснежной улыбкой с едва заметными кончиками клыков, царапающими губы, да чернотой загнутых по-кошачьи когтей, вызывая у паладина приступ ярости, играющей на кончике моего языка огнём перца. Даже облизнулся:

— М-м-м-м! Ярость! Не самый любимый грех, но все же…

Не успел я договорить и насладиться ароматом смертного греха, как серебряная вспышка меча осветила темноту ночного коридора, наполняя воздух запахом гнилых яблок. Я успел уйти с траектории меча, но лезвие меня все же достало, оставив рану на плече. Но от нее ничего не осталось. Призвав черное пламя, прижег края, оставляя от пореза лишь корку темно-бардового цвета.

— У вас нет повода на меня нападать, мисье Каро, — улыбка с губ сошла, на смену ей пришел оскал и тень истинного облика за спиной, расправившего крылья. Черное пламя ада, призванное в руку, формировалось в меч, тень же расползалась по груди, спине, плечам, становясь доспехом. — Если Паладин пожелает, то мы сойдемся в битве, — но Каро унял гнев, взял себя в руки и убрал меч. А на прощание лишь фыркнул, напомнив:

— Лишь повод и твоя рогатая голова покатиться по полу… — на этих словах он ушел дальше патрулировать коридоры школы, а я гулять по школе и ее окрестностям, тратя часы на тишину уединения и затаившийся мрак старого замка.

Тень перенесла меня как раз в коридор Гриффиндора, недалеко от портрета директора, чтобы навестить картину и поговорить с куском лицемерной души, на которую нужно постараться, чтобы не капнуть слюной, поглотив крестраж сразу, а не после ее единения с остальными осколками в одном месте. Но я стал вторым визитером к лику Альбуса. Первым оказался Невилл, получающий непосредственные приказы от наставника по мою душу [4] и тушку.

— Невилл, мне нужна незапятнанная грехом и тьмой душа Гарри, — слыша эти слова я откровенно ржал в глубине моей темной, демонической сущности, где не было и намека на душу, — а так же тело, в котором я смог бы возродиться, не вызвав подозрения, — вещал с полотна этот кусок нарисованного недоразумения, сам не понимая с чем он играет, и тем более не догадываясь, кого впутывает в свои интриги. И я не о Лонгботтоме, а о себе. Но, мне же лучше и вкуснее. Есть душу, самостоятельно в меня проникшую, куда удобнее, чем с чем-то связанную. Одержимым я точно не стану, а вот сытым — да.

Видя и слыша данную ситуацию, в голове щелкнула мысль подтолкнуть Невилла к тому, чтобы стать одержимым директорским осколком, но тут же от нее отказался, понимая, что таким образом я душу Лонгботтома не съем. Она отправится на перерождение во владения Хель.

После того, как произойдет разъединение истинного хозяина тела и паразита, питающегося за чужой счет, душа первоначального владельца очистится от скверны и греховного рабства, став мне не интересной. Поэтому, решил придерживаться того самого плана, как и прежде — стать сосудом для слияния всех осколков директорской души, естественно, с последующим ужином или завтраком, это как повезет.

— Собери все те предметы, о которых я тебе рассказывал и передай их Гарри. Найди слова, чтобы он их принял, и не отказался, — а я не откажусь, приму. А если меня еще и к портрету в министерстве с этими предметами пригласят, то в тот же день, не откладывая на потом, перекушу директорскими крестражами. Но, план чуть отличался от моего желания, пусть и слегка: — он должен носить предметы в течении двух месяцев,