Олег Бубела - Герой Страница 26

Постепенно я почувствовал, что графине это начало нравиться. Она уже сама пыталась подхватывать мои удары, отводя их в сторону и нежась в струях воздуха. Спустя некоторое время я скользнул в свое тело и стал наращивать темп, чувствуя восторг и радость, но потом опомнился и понял, что Снежана просто не выдержит той скорости, на которой привык работать я. У нее и так завтра будут болеть руки и все тело после этого танца, так что не стоит излишне увлекаться. Но я чувствовал и ее радость, доносящуюся до меня, поэтому просто отдался на волю эмоциям, и мы закружились вдвоем под веселую музыку, танцуя с ветром, рожденным всполохами наших клинков.

Постепенно я начал чувствовать легкую усталость графини и понял, что танец пора заканчивать, а завершить его нужно было эффектно и красиво. Но маг я или не маг? Постоянно себе об этом напоминать приходится! Легкий поток силы и вот ветер вокруг нас крепчает, становясь более жестким, настойчивым. Он уже поднимает частички земли и закручивается смерчем вокруг нас. Мы вертимся в них, не поддаваясь напору, а ветер становится все сильнее. И тогда мы делаем шаг навстречу друг другу и два смерча сливаются в один, который окружает нас и пытается схватить за верткие лезвия клинков. Но мы стоим спина к спине, и с радостными улыбками не даем ему к нам прикоснуться. Ветер еще усиливается, становится злым и непослушным, сжимая свое кольцо, но мы стоим на месте, вращая мечи и отбивая все его удары.

Наконец ураган вокруг нас теряет терпение и крепко сжимает свои объятия, но мы бросаемся в разные стороны и прорываем его завесу. Обернувшись, мы наблюдаем, как ветер бессильно угасает на том месте, где мы только что танцевали, теряет свою злость и снова превращается в легкий ветерок, который ластится к нам и просит прощения за свою выходку. Медленными неторопливыми движениями мы касаемся его, лаская и выражая благодарность за великолепный танец, а потом все замирает. Умолкают музыканты, уносится вдаль наш невидимый партнер, остаемся только мы со Снежаной, глядя в глаза друг другу и чувствуя непередаваемый восторг и умиротворение.

Подняв ножны с земли, я вложил в них свои клинки и сказал ошеломленным зрителям:

— Вот так танцуем мы. Ну а все ваши танцы для нас — не более чем детские забавы!

Снежана засмеялась, радостно и искренне. Ее серебристый смех словно снял какую-то невидимую завесу молчания и все разом принялись аплодировать, выражать свое восхищение, делиться впечатлениями друг с другом. Делера стояла в гордом одиночестве, молча и обреченно глядя на меня, но мне совершенно не хотелось ее жалеть. Она получила то, что заслуживает. Подойдя к Снежане, я протянул ей ножны, в которые она вложила мечи и вернула мне с легким сожалением.

— Оставьте их себе, — улыбнулся я. — Вдруг вам еще захочется потанцевать?

— Спасибо, Алекс, — прошептала она, прижав клинки к груди.

Внезапно раздался голос короля, который разом заставил шум стихнуть:

— Что ж, брат, я думаю, это было великолепное завершение сегодняшнего вечера. Спасибо всем собравшимся за то, что пришли, напоминаю, что завтра в обед на главной площади состоится торжественная церемония, на которой будут отмечены достойные, а сейчас я прощаюсь с вами и желаю спокойных снов.

Сказав это, Фариам подошел ко мне и тихонько заметил:

— Я, конечно, догадывался, что от тебя многого можно ожидать, но чтобы такое… Графиня, а вас кто научил так мастерски владеть клинками?

— Алекс, — ответила Снежана.

— А он не забыл вам сообщить о своей задумке по поводу Школы?

— Своей? Вообще-то, он говорил, что это целиком ваша идея. Но могу заверить, что я приложу все свои силы для ее осуществления.

— Отлично! — обрадовался брат. — Тогда мне остается только забрать вашего кавалера, так как нас ждут неотложные дела, и еще раз выразить восхищение вашими умениями.

Графиня сделала реверанс, а Фариам подхватил меня и потащил к выходу, даже не дав толком закрепить на спине перевязь с мечами.

— Ну как тебе прием? — осведомился он уже в коридоре.

— Отвратительно! — признался я. — Если ты еще раз заставишь меня участвовать в чем-то подобном, я сразу свалю отсюда подальше. И даже не буду интересоваться, что там за артефакт лежит в твоей сокровищнице.

— Ладно, не беспокойся. Больше участвовать в приемах я тебя заставлять не буду, но на церемонии ты быть обязан.

— Да ну? И зачем это? Или ты всерьез решил возвести меня в ранг национального героя?

— Ну, до этого не дойдет, — улыбнулся Фариам. — Просто как командир Кэльвов постоишь в строю, посмотришь на то, как твоим бойцам будут вручать награды и все.

— Зная тебя, что-то верится с трудом, — вздохнул я.

Мы свернули в какой-то длинный полутемный коридор, где даже стражников не было, и направились к дверям в самом его конце. Брат, мимолетно оглянувшись, снял свою золотую корону и принялся массировать лоб.

— Что? Жмет или натирает? — поинтересовался я.

— И то и другое. За время войны уже отвык порядком, так что теперь вот мучаюсь.

— Так она же вроде легкая? — удивился я.

— Сам попробуй! — протянул мне корону Фариам.

Я взял ее в руки и удивился. Действительно, на вид такая ажурная, а весит порядка двух кило. И впрямь таскать такое украшение на голове не слишком удобно. Фариам дошел до двери и взялся за ручку, а я ради эксперимента надел корону и вошел вслед за ним в комнату. Мда, создатели этого атрибута королевской власти явно что-то недоглядели. Во-первых, она не желала наподобие кепки ровно держаться на голове, во-вторых, сразу стала резать лоб острой кромкой, а у меня ведь там волос не было, как у Фариама, ну и, в третьих, тяжесть на голове сразу начала вызывать дискомфорт.

Попробовав повертеть корону и так и эдак, потом вообще сместить на бок, я плюнул, снял ее и вручил Фариаму.

— Держи свое пыточное приспособление! Не знаю, зачем вообще ты так мучаешься? Издай указ, что корона больше не является символом власти и ходи себе спокойно.

— Люди не поймут, — ответил Фариам, ехидно улыбаясь.

Задумавшись над причинами его улыбки, я огляделся. Оказалось, что мы пришли в библиотеку. В большом темном помещении рядами стояли стеллажи с книгами, уходя во мрак и там теряясь. Единственным источником света была лампа, стоящая на столе, за которым сидело с десяток серьезных мужчин разного возраста. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы понять, что ждут они именно нас. Что ж, все понятно — это и был тот самый совет, и опять Фариам надеется, что я буду изображать из себя некую неясную фигуру. И нельзя отрицать, пока у меня это хорошо выходит, хотя данная фигура моими стараниями отчего-то превращается в клоуна.