Василий Сахаров - Уркварт Ройхо Страница 26

Однако определенного распорядка дня все равно не было, и все происходило, на первый взгляд, спонтанно и неорганизованно. С утра физподготовка, затем верховая езда, всего два часа, после фехтование, а далее снова физические упражнения и история имперских войн. Какая-то мешанина. И хотя беготни по кругу и нагрузок стало меньше, а работы для мозга больше, меня такое положение дел все же не устраивало, поскольку знаний и умений у меня опять не прибавлялось, а учителя и сержанты просто присматривались к кадетам и выясняли их интеллектуальный уровень. В общем, странный месяц, который истек вчера. А сегодня начинается четвертый, у нас будет очередной выходной день, а далее, снова начнется учеба, и какие изменения грядут, никто, даже Виран Альера, точно не знает, потому что, хоть он и имел про "Крестич" некоторую информацию, но не мог знать все досконально.

Я вновь вернулся в реальность, а воспоминания, от которых у меня начинали скрежетать зубы, загнал в дальний угол своей памяти. Наши сержанты стоят перед строем, и хотя они видят, что все кадеты на месте и за минувшую ночь никто из "Крестича" не испарился, следуя древнему ритуалу, они выкрикивают фамилии своих подчиненных. Первый и третий десяток меня не интересуют, я вслушиваюсь в слова сержанта Сантина, высокого блондина, который чем-то напоминает жердь, и в целом производит впечатление неуклюжего человека. Однако, мы, его подчиненные, знаем, что он может быть очень быстрым, резким и гибким, и является великолепным гимнастом с навыками разведчика, который подмечает любую мелочь, а потому недооценивать его нельзя и каждый кадет стоит не шевелясь.

— Виран Альера! — выкрикивает сержант.

— Я! — откликается мой единственный в этом мире друг.

— Нунц Эхарт!

— Я! — слышится бас, некогда полного и веселого, а теперь худого и вечно хмурого третьего баронского сына.

— Тарди Пест!

— Я! — подает голос сын простого ремесленника оствера из Йонара.

— Граф Торман Сарана!

— Я! — отвечает уже получивший сегодня тумака рано ставший сиротой, и отправленный в лицей матерью, шестнадцатилетний граф.

— Вилл Фертанг!

— Я! — это наследник князя Фертанга, самый знатный из всех присутствующих дворянин и, стоит это признать, самый подготовленный к физическим нагрузкам человек на всем нашем курсе.

Первая шеренга отозвалась, приходит черед второй, и сержант продолжает:

— Кричард Кальк!

— Я! — слышится голос того самого аристократа, с которым я дрался в гостинице господина Ирсы. Сначала, он был вместе со своим вторым товарищем, но тот уже через три дня, проклиная сержантов, покинул учебное заведение. А Кричард, оказавшийся неплохим парнем, выдержал все испытания, а поскольку трений между нами больше не возникало, то мы даже пару раз посмеивались, вспоминая наше знакомство.

— Ченст Лигна!

— Я! — глухой рокот молодого горца, из племени, которое называет себя "истинные остверы", присланный на учебу вождем.

— Гуннар Арциз!

— Я! — порывисто выкрикивает бастард самого великого герцога Ферро Канима, которому только обида на отца и на всю свою неказистую жизнь, дала силы выдержать непомерные нагрузки и оскорбления.

— Барон Лиска Знаман!

— Я! — увесисто роняет смуглолицый и раскосый, похожий на башкира, дворянин с архипелага Гири-Нар.

— Граф Уркварт Ройхо!

— Я! — последним слышится мой голос.

Перекличка окончена, и сержант, с высоты своего роста и главенствующего положения оглядывает нас, и говорит:

— Поздравляю вас с окончанием третьего месяца обучения, господа кадеты!

Каждый из нас, наверняка, отметил для себя появившуюся в обращении сержанта приставку "господа". Значит, мы поднялись на первую ступеньку по пути к заветному офицерскому патенту. Этому нельзя не порадоваться, и мы бодро выкрикиваем:

— Служим империи!

От соседних десятков нашего курса доносится то же самое, и в это время, от центра плаца к нам приближаются три офицера, в капитанском звании, которых мы уже видели ранее. По пути они разошлись, каждый направился к одному из десятков, и один из них, приблизился к нам. Как и в прошлые разы, капитан окинул нас взглядом, в котором сквозило презрение, думаю, более показное, чем настоящее, и бросил:

— Ну, что же, вполне приемлемые заготовки, из которых может что-то получиться, — сказав это, он повернулся к Сантину и спросил его: — Что вы думаете, по этому поводу, сержант?

— Вы совершенно правы, господин капитан! — отчеканил сержант. — Но с ними еще придется много работать, и если хотя бы половина из них дотянет до выпуска, это будет приемлемым результатом.

— Да, — офицер кивнул, и вновь обратил свое внимание на нас. — Господа кадеты, меня зовут капитан Свен Нитра. Отныне я ваш наставник и офицер-инструктор. Вы выдержали серьезные физические нагрузки и не сломались под давлением психологического пресса, поэтому достойны того, чтобы вами занялся настоящий имперский офицер. Сегодня у вас должен быть выходной, и он будет. Но перед этим я хочу пообщаться с каждым из вас один на один. Так что, после физической зарядки, приведения себя в порядок и завтрака, я жду ваш десяток в казарме.

Капитан замолчал, и снова послышался рев сержанта:

— Напра-во! Бегом! Марш!

Десяток послушно побежал и быстро втянулся в ритм движения. Сколько бежать, никто не говорил, а потому мы были готовы к тому, что Сантин и его сотоварищи-сержанты сыграют в свою любимую игру под названием: "бег до первого упавшего". Однако, сегодня, видимо, в честь выходного дня, наши сержанты не зверствовали, ограничились пятью километрами, турником, отжиманиями, растяжкой и качанием пресса на лавочке в обнимку. В общем, день начинался относительно неплохо, и вскоре, быстро почистив зубы и, умывшись, мы позавтракали пшеничной кашей с мясом, которую запили фруктовым компотом. А затем, строем, кадеты вошли в казарму, где нас уже ожидал капитан Нитра, в дальнем углу, возле окна поставивший стол и разложивший перед собой папки в красной обертке, видимо, наши личные дела.

Справа и слева от него стояли еще два таких же стола, за которыми сидели другие офицеры, инструктора первого и третьего десятков. Сержанты находились с нами и начали по одному направлять нас к капитанам. Мне выпало первым подойти к Нитре, наверное, Сантин решил начать с конца списка нашего десятка.

— Господин капитан, — застыв напротив офицера-инструктора, отрапортовал я, — кадет Уркварт Ройхо для беседы прибыл.

— Хорошо, кадет. Сейчас я начну задавать вам самые разные вопросы, а вы должны отвечать на них быстро и без запинки, и не употреблять таких словосочетаний как "не знаю" или "мне неизвестно". Каждая лишняя секунда раздумий это удар палкой, — капитан на меня даже не посмотрел, пролистнул бумаги в папке, и что-то в них отметил. — Вы поняли меня?