Светлана Чистякова - Наследники Падших Ради Тебя (СИ) Страница 26

Тайгер величественно опустился на трон, шепча ритуальное заклинание Наследника, и через миг его голову украсил магический обруч Правителя, сиявший всеми цветами радуги, озаряя красивое лицо аурой власти и всепоглощающей силы.

Дэймонд отлично видел, как сжался Райли, всё ещё не желая признавать своего поражения, и повернулся к группе магов за своей спиной, отчаянно ища у них поддержки.

Мистер Паэгле затрясся, подавляя смех.

— Похоже, Тайгеру ничего и делать не надо, — тихонько шепнул он ему в ухо. — Ты посмотри, какая великолепная картина смятения и ужаса. Видимо, новая успокоительная настойка Элис будет иметь успех... цену, что ли повысить...

Дэймонд кивнул. Конечно же, он не сомневался в Тае ни на секунду. Куда им до него. Но смотреть на унижение заговорщиков было приятно. Его принц, нет — его Правитель был великолепен.

— Он безумен, — брызжа слюной, прокаркал Райли, стараясь найти поддержку в лицах бывших сторонников. Те пятились и отводили глаза, шарахаясь от его прикосновений. — Он погубит вас! Его не было долгие годы! Думаете, ему понравятся перемены, которые произошли?!

Тайгер чуть поморщился, словно увидел таракана.

— Лорд Райли, желаешь принести присягу первым? Ценю твою преданность, но вынужден огорчить — по старшинству кланов первым идет лорд Стайлс.

Дэймонд сделал шаг вперед, ловя взгляд Тайгера. Он чуть было не расхохотался, когда тот ему, слегка подмигнув, шепнул:

— Ну, как тебе?

— Ты их сделал! — склоняя голову, одними губами проговорил он.

***

Погода на улице стояла чудесная. Снег искрился и переливался под лучами не по зимнему тёплого солнышка, добавляя яркую нотку и без того прекрасному настроению. После ассамблеи Дэймонд решил не использовать портключ, а прогуляться, наслаждаясь морозным воздухом. Впервые за последние несколько лет он чувствовал себя по-настоящему счастливым. И свободным.

Как будто сброшенное сегодня бремя правления Тёмным миром поставило последнюю жирную точку в его прошлой жизни, отпустив его, и он теперь мог, перевернув эту страницу, начать жизнь с чистого листа. В которой не будет места страху и сомнениям, не будет болезненной почти иррациональной зависимости от Тайгера. Осталась связь — крепкая, как эльфийская сталь, нерушимая, как древняя клятва, и прозрачная, как родниковая вода. Они по-прежнему любили друг друга, возможно, даже сильнее, чем когда-либо. Как любят друг друга самые близкие люди, не раз связанные друг с другом кровью. Но чувства больше не душили их, не сводили с ума, не загоняли в угол, желание обладать не разрывало на части. Как будто Лилит забрала с собой всё лишнее, то, что не давало дышать друг без друга. И всем этим он был обязан жене... Элис. Женщине, которая сделала для него столько, что жизни не хватит, чтобы рассчитаться с ней. За её любовь. За безграничную преданность, самопожертвование и воистину ангельское терпение. Его чувство к жене было пока настолько хрупкое и ранимое, что он лелеял его, словно мать новорожденное дитя, боясь ранить или спугнуть, и искренне надеялся, что искорка, поселившаяся в его сердце, превратится в настоящий пожар. О его любви знал только Тайгер, потому что чувствовал его как никто другой. И еще Элис.

Он вспомнил то утро…

... Едва они переместились в свою спальню, Дэймонд отпустил Элис и отошел:

— Я не знаю, что тебе сказать. Любые слова сейчас будут пустыми, и ни о чём... Ты сама всё видела... Я могу упасть перед тобой на колени и побиться лбом об пол, но это не снимет ни груза вины с моей души, ни запаха Тайгера с моего тела. Если больше никогда не захочешь видеть меня, я пойму...

— Ты его любишь? — её голос был полон тоски и едва сдерживаемых слез.

— Да. Я не стану тебе врать. Только не сегодня. Да, я люблю его. Но теперь всё иначе. Я знаю, что всю жизнь вел себя, как последняя сволочь, по отношению к тебе, и не заслуживаю даже намёка на прощение... Но если бы ты смогла дать мне хотя бы один единственный шанс. Если бы приняла меня таким... мы смогли бы начать всё сначала. Только мы...

Он поднял на Элис глаза. Та молчала, нервно теребя расшитый бисером пояс.

— Я понимаю, тебе трудно прямо сейчас всё решить, после всего, чему стала свидетелем. Но я хочу задать тебе вопрос... Почему? Почему ты пошла на это? Никто из нас не знал, как именно всё закончится. И, тем не менее, ты...

— Может быть, потому, что люблю? — прошептала Элис так тихо, что он едва расслышал. — Несмотря на то, что ты всегда думал только о себе и Тайгере и никогда обо мне. Люблю тебя, ты — бессердечная скотина, извращенец несчастный, бестолочь, наглец! Люблю, не смотря ни на что...

Дэймонд слушал, затаив дыхание, боясь пропустить хоть слово, и ему казалось, что он балансирует на самом краю неземного счастья. Она выкрикивала обвинения ему в лицо, а он стоял и глупо улыбался. Он никогда не удостаивался стольких эпитетов сразу.

— Я сама не знаю, как со мной могло такое случиться, — уже тише добавила Элис. — Наверное, я тупая идиотка, напрочь лишённая гордости и самоуважения. Год за годом ты втаптывал в грязь мою любовь, использовал меня как постельную игрушку, а я всё равно любила тебя... Видимо, это моя судьба — всю жизнь быть второй, всегда находиться в тени блистательного Тайгера Геллерта...

Большего Дэймонд вынести был не в состоянии:

— Прости меня, пожалуйста, — он все же опустился перед ней на колени, чувствуя, как на глазах выступают слезы.

— Мерлин! Дэйми! — она склонилась к нему, поднимая к себе его лицо, — какой же ты всё-таки дурак! Если бы вместо каждого «прости», ты дарил мне по бриллианту, я бы уже была самой богатой женщиной в обоих королевствах. Вставай. Нам обоим нужно отдохнуть. Мы устали и вымотались за сегодняшнюю ночь. А потом, когда ты отдохнешь, мы продолжим разговор. Если ты захочешь.

Он поднялся и нежно, почти невинно, поцеловал жену в уголок губ.

— Ты святая, Элис. Наверное, я не заслуживаю тебя...

— Возможно. И, тем не менее, я всегда буду рядом. Пойдем в постель, Дэйми. Тебе надо поспать.

Они тесно прижались друг к другу в их огромной кровати, Элис гладила его по волосам. От этой тихой ласки в груди распускался яркий цветок ни с чем несравнимого счастья, от которого хотелось разрыдаться, уткнувшись лицом в пахнувшие осенним дождём рыжие пряди. А потом его будто накрыло тёплым мягким облаком, и он заснул, краешком засыпающего сознания слыша детскую песенку о глупом мышонке, забывшем дорогу в родной дом, которую тихонько напевала Элис.

Проснулся он далеко за полдень. Элис в спальне не было. Неужели ушла?! С гулко бьющимся сердцем он прошел в её комнаты и обнаружил жену в ванной. В овальной купели, исходящей ароматами лаванды и мяты, колыхалась густая пена. Язычки свечей извивались в граненых синих кубах, бросая на серебро кранов пригоршни блесток.