Павел Данилов - Срединные силы. Черное пламя Страница 26

Великаны вскинули руки в приветственном жесте и снова с бешеной силой налегли на весла. Роман помахал им в ответ и присвистнул, глядя как шлюпка слегка качнулась на волне от галеры и умчалась вверх по течению.

– Нам бы таких гребцов, – с завистью сказал он.

– За три дня бы доплыли, – согласился Чет.

Роман поднял кувшин и допил последние капли до противного теплого кваса. С сожалением глянув на пустой сверток, он присел на палубу. Уставшее и помнящее побои тело отозвалось благодарностью.

День перевалил за середину. Солнце, медленно ползущее по широкому небосводу, бескорыстно согревало весь мир. Стали попадаться рыбацкие лодки, и Роман поднялся. На правом берегу лес сменили обширные распаханные поля, почти вплотную примыкавшие к высокой городской стене из ошкуренных бревен.

– Молодой город, – с интересом сказал Чет, – я и не слышал о нем.

– Ты что, весь Скрытый мир облетал? – с удивлением спросил Роман.

– За горами не бывал, а здесь и с Аретом, и сам изрядно постранствовал.

Роман изобразил на лице уважительную мину и направил корабль ближе к левому берегу – подальше от города.

– Быстрее бы Хедрик проснулся, – сказал Факелов после долгого сладостного зевка.

Чет проигнорировал риторические пожелания спутника и, захлопав крыльями, умчался на верхушку мачты. Галера поравнялась с городом, Роман на всякий случай помахал ему рукой и, вернув судно на середину, принялся ждать конца вахты.

Глава десятая

– Твоя очередь, – разбудив Романа, сказал Хедрик.

– Речник – явно не мое предназначение, – пробормотал Факелов. – Сколько нам еще плыть?

– Ревес говорит пару дней. А ты не раскисай, ты ж будущий бог.

Роман скривил губы и рывком встал, моментально прогоняя остатки сна. Его взгляд упал на рюкзак. «Захвачу с собой книжку Оби, хоть немного скоротаю время», – подумал он.

– До вечера?

Хедрик кивнул, пригладил волосы и сказал:

– На ночь встанет Ревес.

– Он, наверное, больше нас торопится в город, – хмыкнув, сказал Факелов.

– Парень оказался терпеливым, но, думаю, распрощается с нами с радостью.

Роман немного размялся – тело, за прошедшие дни, немного восстановилось. Синяки поблекли, шишки рассосались, внутри почти ничего не болело. Взяв книгу, Факелов побрел на опостылевшее место рулевого. «И как люди всю жизнь плавают?» – пронеслось в голове.

Пообедав зачерствевшим хлебом, маленьким кусочком сыра и ломтем копченого мяса, Роман принялся листать книжку Оби. Пробежав глазами по прочитанным историям, он открыл новый разворот, где на первой страничке был изображен кудрявый куст с маленькими плодами. На второй начинался текст: «Куст фортуны. История рассказана мужиком, словно сделанным из обожженной глины, в деревеньке близ пустыни.

Я вижу, ты из тех, кто привык добиваться всего сам. Так и должно быть, брат. Я из тех мест, где об этом давно забыли и вспоминать не собираются. Хуже того, живущие там люди смеются над всем миром. Хотя именно их бессмысленные жизни стали пустыми, как окружающие их пески и камни.

Каждому, кому я рассказываю эту историю, я пытаюсь вдолбить, что за подачки высших сил всегда придется платить. Я пришел из глубокой пустыни, где вокруг маленького растения раскинулось обширное поселение не знающего бед племени. Я, кстати, ушел оттуда первый. Растение то кличут кустом фортуны, и оно полностью свое название оправдывает. Кто бы ни съел его плодов, тому во всех делах сопутствует огромная, неестественная удача. Каждому ясно, что в пустыне выжить сложно, но только не этому племени. Понимаю, в мой рассказ трудно поверить, но расскажу пару случаев. Заканчивается еда, и мужики снаряжаются на охоту. А в пустыне с добычей несладко. Съедят охотнички перед походом по горсти плодов удачи и находят десяток огромных варанов, уснувших невдалеке от поселения. И такие «случайности» изо дня в день, во всех делах. Гейзеры пробиваются невдалеке от деревни, рядом проходят только те караваны, которые нужны жителям, а воинственно настроенные кочевники о поселении и слыхом не слыхивали.

Знаешь, кого они мне все напоминают? Коней. Отличных скакунов, которых кормят лучшим овсом и самой сочной травой. Но они стоят в конюшне, и выйти из нее им не суждено. Они рабы куста фортуны. Если он, к примеру, засохнет, то племя погибнет в одночасье. Как запертая в конюшне лошадь, о которой некому вспомнить.

Вот так, брат. Дай людям сытую жизнь и иллюзию свободы, и они добровольно, сгорая от радости, станут рабами. Добивайся всего сам, как ты сейчас и делаешь. И тогда сможешь держать ответ, хоть перед Богом, хоть перед чертом».

Роман встрепенулся – корабль сильно снесло к берегу. Передвинув весло на более тупой угол, Факелов еще раз просмотрел историю. «Мне эти плоды явно не нужны, а то испытания будут выполнены слишком легко. Удача хороша только в тех делах, где без нее никак», – подумал он.

Роман внимательно осмотрел горизонт и берега, а когда корабль вернулся на середину, вновь уткнулся в книгу.

Следующие две истории назывались: «Легенда о Сильмарилле» и «Легенда о Кольце Власти». Роман улыбнулся книжке как старой знакомой и с удовольствием начал читать короткий пересказ событий в Средиземье.

Эти две легенды занимали большую часть книжки Оби. До конца рукописи оставалось несколько страниц, и Роман убрал ее в карман, чтобы не разрушать в голове всплывший образ Средиземья.

Факелов взглянул на катившийся по небосводу шарик солнца. Светило медленно скатывалось к западному краю – вахта прошла больше, чем наполовину. Пришел заспанный Ревес и, не переставая зевать, протянул Роману деревянное блюдо.

– Вовремя, – улыбнулся Факелов, принимая тарелку с едой. – Когда меня подменишь?

– Смеркаться начнет – приду, – сказал Ревес. – Рома, ты поменьше вихляй поперек реки. Держись середины.

– Да знаю, – буркнул Факелов. – Сам хочу поскорей слезть с этой посудины.

– Если все будет гладко, то послезавтра причалим, – мечтательно сказал Ревес. – Пойду еще поваляюсь.

Роман кивнул и вгляделся в уходящего матроса, у которого от одной мысли о владении кораблем спина становилась ровнее, а походка тверже. «Интересно, долго он будет радоваться?», – с какой-то странной грустью подумал Роман и принялся за осточертевшую солонину.

Ветер дул в нос галеры, и она едва двигалась. Роман посмотрел на потускневшее солнце и мысленно поторопил его к западному краю.