Леонида Подвойская - Предтечи Зверя. Изродок. (часть первая) Страница 26

– Ерунда какая-то, – перевёл я дух. – Давайте лучше выпьем!

– Я не против. Но потом, может, объяснишь?

– И не подумаю. Потому, что не понимаю. Вы мне скажите – бусы зачем было…? И кто потом настучал?

Я уже чувствовал, что набрался. Да и вся эта информация наваливалась какой-то бредовой дичью. Но надо же разобраться! Вот… к примеру… эээ… бусы. Ведь, если бы я не поменял, ну, докопался бы Чума? И пусть бы… А то эти… каптёрщики получат по вышаку. Нет по пожизненному.

– Нам надо будет вытаскивать ребят. А для этого нужны будут улики. Это – страховка. Ты знаешь, что все эти трассологические и одорологические экспертизы дали положительные результаты?

– Собака понюхала салон и потом облаяла этих обвиняемых?

– Вроде того.

– А вы за это время далеко продвинулись?

– Я всё и про всех знаю. Но – бездоказательно. Знаешь, и это – не первый случай.

И мы с тобой свершим свой праведный суд, а?

Он уже тоже заметно опьянел. Или притворялся? Хотя, мы уже на равных выкушали бутылку дорогого коньяка и когда Колобок, тьфу, Бычёк, пошёл к бару ещё за одной, его здорово покачивало. Наполнив рюмки, хозяин поднял свою, посмотрел на свет и изрёк:"Виновные будут наказаны, а невиновные спасены". Мы сделаем это?

– О чём речь!

– Значит, ты в команде?

– Ну, конечно!

– Хорошо. Где бусы?

– Завтра будут здесь. А почему такая особая важность? Я понимаю, что дорогие…

– Я же всё объяснил. И доходчиво. Всё. Завязали?

– Всё.

– Жить будешь у меня. Ты же теперь, как это… Рыцарь, лишенный наследства?

Извини, если задел. Пойдём, покажу где будешь спать.

Мы поднялись по узенькой крутой лесенке на второй этаж – здесь оказалась спальня, ещё один санузел, и небольшая комнатка, типа детской, сейчас заваленной книгами.

– Ты спишь здесь. Завтра я с утра – по делам. А ты отоспись, – и вперёд за бусами. А я сейчас свою Альбу покормлю, выпущу. Страж мой неподкупный. Всё самое ценное охраняет. Утром назад, в вольер загоню. Так что, не беспокойся. Завтрак там, на кухне оставлю. Не стесняйся. А вечером жду. Самого главного я ведь и не рассказал.

Наклонившись ко мне, уже сидящему на кровати, он прошептал:

– Всё это пыль. Самое страшное и непонятное – пропадают дети. По всему миру. Я тут по одному… из наших бонз… не скажу кого… пытался помочь, поэтому на Интерпол дали выход… Десятки. Лучших. Бесследно.

Но об этом – завтра вечером, да?

Глава 10

Но завтра вечером я не пришёл. Так получилось. Нужны были оборотные средства. И я в очередной раз пошёл почистить казино. Я уже говорил вам, что одной из прорезавшихся странностей оказалось моё зрение. Естественно, что видя сквозь бумагу, я видел и надпись на её обратной стороне. Карт это тоже касалось.

Поэтому я время от времени пополнял свою казну за счёт казны сбрендивших на этом деле толстосумов. Но, знаете, неприятно всё-таки. И азарта никакого. Уж очень фора солидная. Всё равно что со слепым… ну, фехтовать что ли? А засиделся потому, что уж очень азартен этот "слепой" оказался. Фишка в том, что я никогда по крупному не выигрываю. Зачем дразнить гусей? Поэтому, загребёшь тысяч сто баксов – и спускаешь понемногу, чтобы с десяткой остаться. И ты в выигрыше и визави счастлив. А этот – вообще какой-то непутёвый оказался. До пятисот тысяч дошли, пока я, наконец, не умудрился более-менее всё вернуть. Ну, двадцатка из пятисот, это так себе, да? А потом – "спасибо" и " за мой счёт". Тоже сразу не уйдешь. Интересный мужик оказался. Из этих, "газовиков". И жена оказалась "у-у-ух ты!". Рулеткой нервы себе щекотала. А потом – к ним домой, продолжить знакомство.

А утром – шампанского на больную голову. И лёгкая домашняя банька с джакузи. Нет, с банькой Бычка не сравнится, но и сравнивать не надо. Здесь так, баловство. Но иногда и это необходимо. А ещё – томный взгляд Нелли напоследок: "Приезжайте.

Всегда рады будем вас видеть. Только вот Саша завтра уезжает на этот свой подводный газопровод. Аж на месяц…".

Намёк-то понятен. Но, знаете, говорил я как-то, брезглив я к таким делам.

Старомоден. Поблагодарил, пожал руки. Запомнил сотовики. Предложил звонить, когда вновь соберутся в казино: " Мы с тобой, Саш, в паре кого угодно!". В общем, зарулил я к Бычку уже на следующий вечер. Точнее, к нему домой. Ещё точнее – к его дому. Потому, как даже во двор не пустили. Возле калитки стоял мрачный мент и на вопросы: "Что случилось? Где хозяин?", как в старые добрые времена ответствовал: "Проходите. Не положено". Правда, тут же, как из-под земли вынырнул серенький востроносенький опер с вопросом: "А вам зачем?" – Даже так? – изумился я. – Ладно…

– Нет, вы подождите! Что значит, "даже так"?

– Ну, когда у входа в дом стоит милиция, а ребята в гражданском задают вопросы, значит хозяина уже увезли, или вот – вот увезут. Если не секрет, куда?

– Большого секрета нет. А не позволите поинтересоваться, с кем имею честь?

– Взаимно.

– Старший оперуполномоченный майор Кудрин.

– Вайсс Виталий Леонидович.

– Вайсс Леонид, писатель, отец ваш? Хорошие книги пишет.

– Писал.

– Что? Умер? Извините. Пропустил. Много работы. Мои соболезнования… Да…

Все мы смертны… Вот и он… А вы по какому вопросу, собственно?

– Вы сказали… Вы про кого сейчас сказали?

– Да про хозяина, конечно, про Бычка. Убили его этой ночью.

– Как… кто… кто занимается?

– Лично Чумак примчался.

– И он сейчас там? Проведите меня к нему!

– Не уполномочен. Только если важные свидетели.

– Доложите, скажите, что важный.

– Ладно, ждите.

Убили… За что? Нет, глупый вопрос. Уж кого – кого, а у него врагов хватало.

Кто? В смысле, кто конкретно?

– Проходите.

В вольере бегала, поскуливая, овчарка, во дворе стояли впритык несколько автомобилей. Заехали, чтобы не смущать других жителей этого довольно престижного посёлка.

– Ну, заходи. Что расскажешь?

– Можно взглянуть?

– Валяй. В принципе, всё осмотрели и всё зафиксировали.

Разгром. Просто какой-то дикий разгром. Хотя нет, не дикий. Что – то искали. А несчастного моего несостоявшегося шефа уже положили на носилки и укрыли простынёй.

– Можешь взглянуть, что с ним сотворили, – приподнял простынь Чума.

О, Господи! О Господи! Это же…

Чума вышел за мной чуть позже. Подождал. Покачал головой.

– Слабак!

– Нет, я вообще-то… Просто неожиданно…, – оторвался я от поддерживавшей меня скамеечки.

– Его очень круто пытали. Всё это, что ты видел – пожизненное. С него доставали и ему же показывали, и ему же…

Новая волна дурноты вывернула меня на изнанку.

– Кто? – простонал я, пытаясь отдышаться.