Джин Вулф - Воин Арете Страница 26

– Ты, конечно же, не можешь вспомнить, встречался ли тебе когда-нибудь человек с такой же деревянной ногой, но, как по-твоему, это часто бывает?

Я сказал, что вряд ли.

– В таком случае, может, я и есть тот самый "человек с деревянной ногой"? Ведь меня можно звать именно так!

– Можно, – сказал я.

– Ты меня действительно ненавидишь? И по какой причине? Из-за протеза?

Я покачал головой:

– Конечно, нет. С какой стати мне тебя ненавидеть?

Эгесистрат протянул мне руку.

– Прикоснись к мне, – сказал он.

Я коснулся его руки.

– Как видишь, я из плоти и крови. Меня можно пощупать, можно услышать.

Ну а теперь подумай сам. Ты молодой и сильный. Я старше тебя лет на двадцать и к тому же хромой. У тебя нет оружия, но оно тебе вряд ли понадобилось бы, чтобы расправиться со мной. К тому времени, когда на крики Элаты сбежались бы остальные, я уже был бы мертв.

Я сказал, что не имею ни малейшего желания причинять ему вред и уверен, что он мой друг.

– Хорошо, тогда я расскажу тебе, как я лишился ноги. – Он опять постучал по своей деревяшке. – Я родился на прекрасном острове Закинф, но семья моя происходит из города Элида. Это самая южная часть материковой Эллады.

Я кивнул, желая показать, что понял.

– Наше семейство всегда отличалось особой близостью к Великим богам. А некоторые его представители были даже очень близки к Незримым. Это касалось как мужчин, так и женщин, ведь женщины обретают подобный дар не реже мужчин, хотя мужчины в результате получают куда больше славы, чем женщины. Во мне этот дар был весьма заметен с самого детства. – Я снова кивнул в знак понимания. – Постепенно мой авторитет рос, и меня несколько раз приглашали в Элиду, на родину моих предков. Эти приглашения стали приходить все чаще, и каждое последующее было куда более сердечным, чем предыдущее. Я каждый раз спрашивал у богинь судьбы, стоит ли мне ехать, и каждый раз парки предупреждали меня, чтобы я туда не ездил.

Так прошло больше десяти лет, и вот однажды мне пришло письмо, но не от имени Собрания Элиды, а от Ямуса, главы нашей семьи. В письме говорилось, что не кто иной, как сам великий Губитель приподнял для него завесу времен и показал ему, что именно я однажды стану его преемником, моя семья изберет меня главой, а потом я обрету богатство и меня будут уважать по всей Элладе. Именно поэтому – а благодаря Губителю сомнений у Ямуса совершенно не осталось – он просил меня без промедления приехать к нему в Элиду. Здоровье его пошатнулось, возникли проблемы, касавшиеся кое-какой собственности, принадлежавшей нашему семейству, да и, к тому же, требовалось уладить кое-какие давние раздоры, так что он хотел ввести своего наследника в курс дела, прежде чем за ним, Ямусом, придет Смерть, и благословить меня, что, разумеется, было для меня очень важно.

Эгесистрат помолчал, как это часто бывает, когда человек вспоминает о решении, кардинально переменившем его жизнь, и я сам спросил, не удержавшись:

– И ты поехал?

– Не сразу. Я сперва отправился в Дельфы, где, как я тебе говорил не далее чем вчера, находится самый главный оракул бога-Губителя. Три дня я возносил молитвы и совершал жертвоприношения. В конце концов в сопровождении шести жрецов я вошел в священную обитель пифии. И задал ей вопрос: "Если я отправлюсь в Элиду – чего, как мне представляется, требует мой долг перед семьей, – избегну ли я опасности, ожидающей меня там?"

Ответы богов зачастую разгадать трудновато, но ответ на мой вопрос был предельно ясным:

Хоть те, кого боятся все, тебя захватят,

Ты собственной рукой от них освободишься.

Эгесистрат горько улыбнулся и спросил:

– Что бы ты сделал на моем месте, Латро?

– Отправился бы в Элиду, надо думать. И соблюдал бы максимальную осторожность.

Он кивнул.

– Именно так я и поступил. Слова бога можно было понять только так, как подсказывал мне собственный здравый смысл и тамошние жрецы: меня будут окружать враги, которых все боятся до смерти, – о горделивый глупец, я полагал, что это всего лишь кто-то из числа недовольных членов нашего семейства; ведь нас многие другие люди действительно побаиваются, хотя чаще всего зря, – но мне все-таки удастся избежать опасности собственными силами.

Это предсказание к тому же полностью совпадало с тем, что мне сообщил Ямус, одновременно подтверждая мои прежние опасения относительно Элиды. Я прибыл туда и встретился с некоторыми родственниками – главами различных ветвей семейства – и не заметил ни малейшей враждебности.

Вскоре Собрание пригласило меня исполнять обязанности жреца во время одного жертвоприношения, а затем предсказать, согласно обычаю, будущее города по внутренностям жертвенных животных. От такой чести невозможно было отказаться, хотя я предупредил городские власти, что мои предсказания могут оказаться не самыми благоприятными для них – я уже имел некоторое представление о том, какое будущее ожидает эту часть Эллады. Они заранее "простили" мне, если результат будет не слишком радостным, и еще раз повторили свое приглашение.

Результаты обряда жертвоприношения и гадания были совершенно однозначными – свободе и независимости Элиды грозила опасность с юга; лишь ценой огромного мужества и невероятной предусмотрительности можно было надеяться сохранить хотя бы видимость ее прежних свобод. Должен сознаться, доводя это до сведения граждан города, я использовал и те откровения богов, что были дарованы мне ранее; впрочем, и без этого все было ясно. Я постарался ни у кого не оставить сомнений в том, кем будут грядущие деспоты Элиды, поскольку и сам никаких сомнений на сей счет не испытывал.

И особо подчеркнул важность и срочность моих предупреждений.

Ах, если б только я прислушался к своим же собственным пророчествам!

Мне ведь следовало бежать из Элиды той же ночью! Но я остался там до конца празднества, а весь следующий день провел у Ямуса, отдавая дань благодарности ему и прочим членам нашего семейства. Потом попрощался со всеми и отправился спать, рассчитывая утром отправиться в обратный путь.

Однако путь мне пришлось держать совсем не туда, куда я хотел. Утром, еще до рассвета, у стен города появился небольшой отряд спартанцев, едва ли более десятка – видимо, это было сделано исключительно из полного презрения к Элиде. Но, несмотря на столь малочисленный отряд спартанцев, граждане Элиды не осмелились им сопротивляться, зная, какая великолепная, лучшая в мире, армия стоит за этой горсткой воинов. Перед ними настежь распахнули городские ворота; спартанцы беспрепятственно вошли в город, вытащили меня прямо из постели и отправили в Спарту.