Мертвец Его Величества Том 2 (СИ) - Оришин Вадим Александрович Postulans Страница 27

Пока этим занимался, Госсель показал маленькие шарики пороха, покрытые тонким слоем глазури.

— Да твою-то мать, кондитер доморощенный!

Мелкие шарики работали ещё хуже. Запретил работать с этой штукой, которой алхимик покрывал порох, приказав переключиться на сам состав. Несколько экспериментов подтвердили мои подозрения, гигроскопичность принадлежала ушинилу. Пытались менять воду или вообще её убирать, но нет, вода как-то участвует в реакции, превращающей ингредиенты во взрывоопасную однородную смесь. Продолжили эксперименты. Через неделю алхимик подорвался в третий раз.

Снова лёжа на дне кратера Госсель философствовал на тему жизни и смерти. Мужик наконец-то осознал, что умер. Натуральный сумасшедший, вообще неадекватно воспринимает реальность.

Отложили порох, вернулись к моим кучам (в смысле ямам) отходов, ведь аммиак тоже надо получить. В трёх ямах наконец-то нашли белые наросты на стенах. Госсель прыгнул прямо в яму, чтобы изучить состав поближе. Я чуть не сломал себе руку ударом по лицу и снова упокоил этого кретина, а тело вылавливали скелеты, а после ещё и мыли.

Поднял заново только после того, как скелеты вычистили ямы, переместив содержимое в стальные чаны. Объяснил алхимику, что хочу варить эти чаны, добиваясь кристаллизации, но, предполагая, как это будет пахнуть, собираюсь делать это как можно дальше от крепости. Госсель, кажется, так и не понял, зачем уходить подальше, но главное — я его занял. Кристаллы предположительно селитры его очень заинтересовали.

Оставил работать. Насколько я знал, селитра так просто сама по себе не взрывается. Госсель, конечно, будет ставить опыты, но не испортит же всю партию, которую я так долго добывал?

За этим делом закончил эксперименты с воздухоплаванием. Всё, что мог, я уже проверил и испытал. В качестве разведки ещё использовать можно, но на этом всё, полезные возможности планеров заканчиваются. Как бы я ни старался, заставить летательного скелета нести вменяемую полезную нагрузку не вышло. Лётные характеристики резко падали до непотребных значений, лишая всю идею смысла. Что же, только наземные войска, только хардкор.

Госсель ничего не взорвал, хотя и очень пытался. Снова начал эксперименты с порохом, пытаясь получить стабильную смесь, что не будет превращаться в кашу через сутки. Больше я не лез, утомился немного от этой химии. Моё дело — механика, в этом я что-то понимаю. А вот все эти смеси, и почему, смешивая две чёрные кашицы, которые горят, можно получить жёлтую кашу, которая не горит, это слишком сложно для меня.

Город застыл в угрюмом молчании. Бывшие буржуа угрюмо молчали и ходили друг к другу в гости, рассказывая, какой я идиот, не умеющий делать гостиницы и таверны, не то что они, занимающиеся этим уже десяток поколений. И обязательно предсказывали мне скорый крах, разорение и анафему. Если не считать этих зануд, то всё шло неплохо. Народ, конечно, чурался немного необычной системы, но постепенно втягивался. Зона моего влияния постепенно расширялась. Крестьяне становились фермерами, что в основном руководят скелетами, и не пашут сами. Остальной народ осваивал всё больше различных профессий, предоставляя более широкий спектр услуг.

А крепость, наконец, опустела. Остались наёмники, детишки и члены семьи, всё. Можно спокойно начинать вторую фазу, тем более стена почти достроена.

Глава 21

Светлый отец смотрел из окна своей церкви, построенной в рекордные сроки, и пытался понять, как так получилось. Как получилось, что он своими руками перегнал всю паству, практически всех жителей крепости, в город, и осознал это только спустя месяц, когда Предельный начал успокаиваться и перестал требовать ежеминутного внимания. Как так получалось, что Арантир, двигаясь куда-то на своей волне, внезапно останавливался рядом с ним, светлым отцом, выдавал свой взгляд на окружающий мир, заставляя мозги Чезаре хрустеть в попытке осознать полученную информацию. А ведь отрицать её не получалось (Арантир оказывался невероятно логичен и убедителен), после чего Лич озадачивал каким-нибудь приказом и дальше двигался на своей волне. А бедный светлый отец сначала выполнял полученное распоряжение, а только потом начинал осознавать, что сделал, и к каким это может привести последствиям.

Чезаре считал себя прагматичным и вдумчивым человеком, несклонным к поверхностным или поспешным выводам. Каждое действие Арантира подвергалось изучению и оценке, скрупулёзно и ответственно. И светлый отец вынужден был признать, Арантир ещё ни разу за время их знакомства не согрешил. Да, объективно говоря, некоторые заветы и заповеди Лич нарушил одним фактом своего существования, но Чезаре был разумным служителем Светлой Матери. Нельзя требовать от иноверца следования заповедям почитания твоей церкви, пока он не разделил твою веру. Арантир был иноверцем, поэтому оценивался именно теми заповедями, что были применимы к иноверцам. И как ни странно, выглядел почти святым.

Он никого не убивал, ни сам, ни через свою нежить, ни через подчинённых наёмников. Да, защищая Её Величество, он вступал в бой, но это был бой. Однако во время подавления брожений в Предельном у Лича были и возможности, и даже право применять силу. И Арантир силу применял, поддерживая порядок, однако никто при этом не погиб. Никто даже серьёзных травм после столкновений с нежитью не получил.

— Скелеты — всего лишь расходный материал, ресурс. Я могу потерять и десяток, и сотню, подняв их снова. Убитый человек останется мёртвым, — так Арантир объяснил своё милосердие.

Даже отказался называть это милосердием, упирая на логику и прагматичный расчёт. Холодный, жёсткий, однако обвинять Лича было не в чём. Он не воровал, вообще к деньгам Арантир был совершенно безразличен. При этом имел какой-то безумный подход к ведению хозяйства, тем не менее эффективный. Лич вообще избегал причинения зла, в любой форме. И пусть, как и положено высшей нежити, он был зациклен на одной-единственной сфере деятельности…

Где-то относительно недалеко грохнул взрыв. Оглянувшись на звук, Чезаре увидел подброшенных в небо скелетов, частично повреждённых взрывом, вместе с кусками крыши, под которой проходил опыт. Через пару секунд на землю начали падать куски дерева и обломки костей. И сразу же за этим побежали немного неуклюжие скелеты с вёдрами в руках. Немного комичное зрелище: скелет, прибегающий к едва тлеющей доске, выливает всю воду на всё, что кажется ему горящим, бросает дощечку в ведро, и бежит дальше. А ведь здесь не так много деревянных конструкций, в основном — камень и сталь. Однако же вот, пожарная безопасность. И предупреждение: в случае взрыва прятаться под крыши и навесы. Ни одного пожара ещё не случилось, никого не ударило падающей палкой или костью, а меры безопасности уже предусмотрены.

Странное место, странный замок, крепость неважно как это называть. Арантир приложил много усилий, обустраивая место своего обитания. Три стены, первая, перекрывающая проход между хребтами, вторая, вынесенная наружу, третья, защищающая сердце крепости от людей. Высокие и прочные, растущие день и ночь. На строительстве нет людей, только нежить. Чезаре знал, эти стены куда сложнее, чем могут показаться на первый взгляд.

Внутренние дворы крепости тоже обустроены и облагорожены. Много зелени, пересаженной из других мест руками нежити. Удивительно, что не завяли. Нежить Арантира не несла разрушительных эманаций смерти, может быть, только самую малость, что само по себе было загадкой. А ещё загадкой были дети, которых так целеустремлённо обучал Лич. Какая-то долговременная задумка, что должна сработать через годы, десяток лет как минимум.

Чезаре тяжело вздохнул. Арантир придумал нечто взрывающееся. Не сам придумал, пусть так, но озаботился получением стабильного вещества, способного взрываться. Большая, даже подавляющая часть работы Арантира имела гражданское применение. Да, производство стали шло и на доспехи скелетов, однако большая часть уходила на продукцию, затем идущую на продажу. Что Лич сделает со взрывчатым веществом? Как Арантир собирается применять эту опасную вещь?