Александр Сапегин - Жестокая сказка Страница 27

Над головой засвистели стрелы и вспухли в толпе огненными разрывами. На стене крепостицы нарисовались Слайса и Листа с легкими, простыми луками и принялись выпускать по врагам смертоносные заряды. Через десять минут сражение завершилось. Прорвавшиеся по другим улицам норманны окружили остатки повстанцев и принудили их сдаться.

Впереди еще предстояло вытряхивание жителей Ортага из своих домов и отправка их на тушение пожаров. За всей суетой и морокой как-то было не до Берга…

В девять часов утра у городских ворот открылся портал, исторгнувший из себя пять сотен воинов с королевскими штандартами на длинных древках. Припозднились военные, что-то поздно у них подъем сыграли. Сотник передал всю полноту власти военной администрации и занялся организацией похорон. Андрей, под шумок, наведался в букинистическую лавку, про полуорка ему никто ничего не сказал.

— Что вам надо? — выскочил из-за занавески хозяин заведения и уставился на вынесенную с корнями входную дверь. Открываться просто так она не захотела, на настойчивый стук никто не реагировал… — Убирайтесь немедленно, или я вызову стражу!

— Вызывайте. — Андрей лениво оперся на прилавок. «Рассветный» опешил, он, как и в первый раз, уставился на синие глаза.

— Опять вы?! Накинули личину, чтобы в вас не признали pay?

— Ошибаетесь — это мой настоящий вид! — ответил Андрей и, прищурившись, посмотрел на хозяина. — Книги! — Кулак с грохотом опустился на прилавок.

— У меня их нет! — Эльф прижался спиной к стене.

Андрей выхватил из «кармана» клинок и положил его перед собой на прилавок. Эльф уставился на меч, надпись на рукояти клинка заставила его широко раскрыть глаза.

— Родовой меч дома Ок’Лейт, — протянул букинист, — как он к вам попал? Вы рисковый человек, или кто вы там, надо быть совсем без мозгов, чтобы рисковать навлечь на себя гнев одного из самых могущественных домов Леса.

— Мне плевать на Лес.

— Тогда зачем вы показали мне меч? — Появление меча из ничего произвело впечатление на упрямого длинноухого.

— Затем, что если через пять минут я не увижу книги, то одним букинистом в Ортаге станет меньше.

Букинист побледнел.

Убивать эльфа Андрей, конечно, не собирался, но как-то нужно было заставить его расстаться с книгами. Не мытьем, так катаньем. Раз добром не получается…

— Я не боюсь умереть, — рассмеялся эльф. — Я прожил долгую жизнь и не страшусь суда Хель.

— Боитесь, еще как боитесь, — навис над ним Андрей. — Иначе бы не стали врать, что у вас нет книг, и бледнеть как институтка.

Кто такая «институтка», эльф не знал, но по тону непрошеного собеседника понял, что не совсем хорошая личность. Сравнение его оскорбило, он набрал в легкие воздуха, приготовившись дать достойный ответ, и… выпустил этот воздух сквозь зубы. В глазах нахальной нелюди прорезались желтые вертикальные зрачки. «Рассветный» сделал попытку врасти в деревянную перегородку и спрятаться от страшного взгляда — но ничего не вышло, изученная магия не обладала набором таких приемов. Букинист схватился рукой за оберег, в одном манускрипте он читал про подобное, но ничего такого не встречалось несколько тысяч лет…

— Не может быть, — прошептал эльф побелевшими губами. Зрачки исчезли. Непрошеный гость взял клинок в руки.

— Считаю до десяти. Или я получаю положительный ответ, или сжигаю этот клоповник дотла. — Левая рука Андрея окуталась жарким пламенем (делать нечего, пришлось снова прибегать к откровенному шантажу и угрозам). — Защитные заклинания мне не помеха.

— Будьте вы прокляты! — выпалил эльф. — Я принесу книги!

— Так бы сразу и сделал, а не морочил мне голову. — Жаркое пламя потухло.

Хозяин отлепился от стены и скрылся в подсобном помещении. Андрей отправил клинок в «карман» и уселся в низкое кресло для посетителей. Бессонная ночь и безумное утро давали о себе знать накопившейся усталостью. Хотелось спать и есть. Сон мог чуть-чуть потерпеть, нужно было найти Берга и прояснить пару вопросов… но вот пожевать бы чего…

— Вот… — На столик у кресла плюхнулось несколько фолиантов и две перевязанных тонкими веревками папки.

— Спасибо, посмотрим, что у нас есть… — Андрей взял в руки первый фолиант.

Два фолианта из трех оказались подделками, трехмерные схемы на рисунках не просматривались никак, остальное было не отличить от оригинальной древней книги, работали люди на совесть. В третьем фолианте было множество статей по теории магии и давалось два десятка рунных схем. Книга легла в сторонку. Эльф внимательно следил за Андреем и как он проверяет выданный товар. В папках лежали куски книг и отдельные, непонятно откуда выдранные листы. Из всей кипы бумаг было отобрано не более десяти листиков и кусок одной книги.

— Это я забираю. Сколько с меня?

— ?! — Хозяин поперхнулся слюной. Андрей выхватил из «кармана» один кошель с золотом и бросил его на прилавок. — Фолиант и листы стоят в три раза больше! — преодолел немоту ошеломленный эльф.

— Будем считать, что мы сторговались за мою цену, или есть желание поторговаться еще?

Букинист отрицательно замахал руками.

— А что с этими? — Ладонь осмелевшего эльфа легла на не прошедшие отбора книги.

— Подделки, рунные схемы в них простая мазня и не читаются. Надеюсь, вы сохраните в тайне мой визит? — бросил Андрей, выходя из лавки. — Я совсем не хочу убивать такого гостеприимного эльфа.

Букинист мелко затряс головой, он тоже совсем не хотел, чтобы его убивали.

Покинув лавку эльфа, Андрей направился в сторону арсенала, к которому норманны и выделенные им в помощь военные переносили тела погибших стражников и наемников. Разоруженные повстанцы под наблюдением десятка магов и полусотни солдат, громыхая цепями, разбирали завалы и развалины на близлежащих улицах.

У самых ворот крепости он заметил орчанок, стоящих на коленях перед лежащими на земле телами. Ильныргу прижимала к себя Тыйгу. Увидев Андрея, девочка вырвалась из объятий «волчицы» и бросилась к нему. Андрей подхватил плачущую малышку на руки и остановился на месте, он уже знал, кого увидит на земле. Лицо полуорка было преисполнено спокойствия, глядя на него, можно было подумать, что наставник погрузился в транс и вот-вот откроет глаза, но все портил бело-матовый цвет кожи, в которой не осталось ни одной кровинки и поселился замогильный холод, темными точками угадывались еле заметные стежки на веках и губах. Смерть Берга никак не укладывалась у него в голове и холодной льдинкой в груди ломала все планы. Недавно он назвал Тыйгу крестной дочерью или, на местный лад, осененной кругом, теперь он за нее в ответе. Словами на Иланте не разбрасываются. Тем более такими словами. Мастер, мастер, что же ты наделал, Берг?