Кейт Тирнан - Костёр. 1. Чаша ветра Страница 27

Я вспомнила, как Люк называл мне названия некоторых здешних растений, и, наклонившись вперед, сорвала еще одну прекрасную бархатистую гардению.

Вдохнув ее аромат — опьяняющую сладость, я вдела цветок в карман его футболки через петлю.

— Эта для тебя, — сказала я, улыбаясь.

Люк стоял очень неподвижно, и теперь смотрел на меня с легкой загадочной улыбкой.

— Чего ты хочешь от меня, Таис? — спросил он.

— Чего я хочу от тебя? — я не поняла.

— В отношениях, люди хотят чего-то друг от друга, — объяснил он терпеливым голосом, — Девушки хотят защиты или кого-то, кто оплатит счета, кого-то, кем можно похвастаться перед подругами. Парни, вероятно, хотят иметь рядом с собой «конфетку» или кого-то, кто будет за ними ухаживать, или просто кого-то, с кем можно переспать. Люди боятся одиночества, и поэтому они цепляются друг за друга, как плавающие обломки судна после крушения. Так чего ты хочешь от меня? И что предлагаешь мне взамен?

Его голос с явно выраженным акцентом был очень тихим — лишь для моих ушей в этом тихом, приватном саду.

Мой рот широко раскрылся.

— Да, пожалуй, это самый депрессивный, старомодный, женоненавистнический взгляд на отношения из всех, что я когда-либо слышала, — сказала я.

Я ощутила боль, неужели он подразумевает, что я хочу его как-то использовать.

— Что за потрясения ты пережил? Как, будучи таким молодым, стал таким циничным?

Люк поднял голову, изучая меня. Его темные волосы, красивые глаза даже больше взбесили меня, потому что мое сильное влечение к его внешнему великолепию было испорчено его тупостью внутри.

— И с каких пор у нас отношения? — сказала я, чувствуя, как злость закипает в моих венах, — Мы случайно столкнулись друг с другом дважды!

Мои челюсти сжались, в то время как я отчаянно соображала, уже ощущая потерю чего-то, хотя и не понимала чего именно.

— Я предлагаю тебе — ничего! — продолжила я, едва не плюнув в него, — Лучше я буду одна всю оставшуюся жизнь, чем иметь отношения с парнем, которого только и волнует, чего я хочу от него. И почему вообще ты беспокоишься? У тебя, определенно, нет ничего, что предложить мне.

Я вскочила со скамьи и помчалась к садовым воротам, разъяренная на него за то, что разрушил всё, отчего мне было так легко и спокойно.

Я уже потянулась, чтобы открыть калитку, когда внезапно Люк схватил мою руку и развернул к себе.

Эмоции отражались на его лице: неуверенность, надежда и то, что я распознала в последнюю секунду — сильное настойчивое желание.

— Ты удивишься тому, что я могу предложить тебе, — сказал он резко, и затем поцеловал меня так, как Чад Вулкотт никогда не целовал за все восемь месяцев, что мы встречались.

Как никто никогда не целовал меня. Моя голова отклонилась назад на его руку, и я ощутила жар его тела сквозь одежду. Не было ни одного шанса сопротивляться, и я осознала, что хотела его всё время. Я чувствовала твердость его рук, обнимающих и прижимающих меня к нему.

Мои глаза плавно закрылись, рот открылся навстречу его, руки обхватили его шею, словно я не имела контроля над своим телом.

И, видимо, не имела. Казалось, мы целовались целую вечность, стоя здесь, и наконец отстранились так неохотно, как будто отстраниться означало умереть.

Люк выглядел так же шокировано, как и я.

Я прикоснулась пальцами к своим губам — они болели.

Люк тяжело дышал. Он провел рукой по своим темным волосам и отвел взгляд. Всё, о чем я могла думать — что мой мир только что накренился.

Это был просто поцелуй, стоя, вечером, хотя с этим поцелуем, казалось, всё в моей жизни постепенно вставало на место и обретало смысл.

Что, конечно, было не так. Моя жизнь всё еще оставалась огромной сложной неразберихой.

Но во время этого поцелуя я смогла забыть об этом, забыть обо всём.

— Прости, — пробормотал он, выглядя совсем не похоже на свою обычную холодность и учтивость.

— Не извиняйся, — прошептала я, стараясь собраться с мыслями.

Я взглянула на небо — почти темное, и затем первая тяжелая капля дождя упала на мою руку.

Моя кожа ощущала такой жар, что я ожидала увидеть маленький дымок пара.

— Мне пора уходить, — я не хотела этого. Я хотела остаться здесь навсегда.

Он посмотрел на меня пристально, словно пытаясь разглядеть душу.

— У нас — отношения, — сказал он, а у меня появилось странное чувство, что он не собирался этого говорить — слова сами вышли наружу. — Даже если я… старомоден, женоненавистник и циник, — он издал короткий смешок.

— Я вернусь, — сказала я.

И заглянув в его глаза, я увидела отражение своей догадки, что с одним поцелуем всё вышло из-под контроля.

18. Клио.

— Мать честная! — выдохнула Рейси, глядя на меня, — Я никак не могу прийти в себя после этого.

Я взяла у нее пачку «Raisinets» и захватила маленькую горстку:

— Я тоже.

— Так значит, Петра знала о твоем загадочном близнеце, — сказала она.

Я кивнула:

— Должна была знать. Она была ошарашена, но не удивлена, понимаешь, о чем я.

Рейси кивнула, прислонившись к стене. Скоро станет поздно, и ей придется уйти.

Завтра в школу и всё такое. Как будто сейчас я могла думать о школе! Я едва выносила школу, когда моя жизнь была хоть немного нормальной — теперь же она станет бесконечной мукой.

— Да, дела, — говорила Рейси, стараясь звучать нормально. Она заправила за ухо белую прядь волос, — Когда-то ты говорила, что хочешь иметь сестру.

— Нет. Я говорила, что хочу, чтобы ты была моей сестрой, — напомнила я ей, — Я не хочу сестру — другую Меня.

— Это будет кошмар, — согласилась Рейси, и я пихнула ее босой ногой. Она засмеялась и сказала, — Итак, что же у Петры за объяснение?

— Я его не слышала, — я прислонилась к спинке кровати и положила подушку на колени. — Она сказала, что объяснит, но потом начала накладывать все эти защитные заклинания, а после этого заявила, что хочет видеть нас с Таис вместе.

— Думаешь, Таис переедет жить сюда?

Я застонала:

— Понятия не имею. Она живет с какой-то подругой своего папы. Хотя если Бабушка действительно кровная родственница… Ну, здесь нет лишней комнаты! Нам придется делить одну! — я пнула подушку на пол.

— Ладно, это какой-то цирк, — согласилась Рейси, — Проехали. Давай погорим о чем-нибудь еще. Как таинственный Андре? — она с намеком приподняла брови.

— Откуда мне знать? — прорычала я, — Я не видела его сегодня, потому что… ах, да, я выяснила, что у меня есть сестра-близнец, что моя бабушка обманывала меня семнадцать лет!