Ольга Болдырева - Точка просчета. Необременские музыканты (СИ) Страница 27

— Я уже все разложила! Переодевайся, а то не успеешь, — крикнула Джем и спрыгнула с помоста.

— Тоже в кустики? — не удержался от шпильки Олдер.

Смирившись с неизбежным, он уже скинул рубашку для пущей наглядности. Безупречный рельеф мышц его величества мог произвести незабываемый эффект как на женскую часть деревни, уже подтянувшую к месту представления, так и на мужскую. Для первой категории в качестве предмета восхищения, для второй — зависти.

— А что? — в ответ улыбнулась Джем. — Ведьма — уже не человек?

И оценив, каким взглядом Олдер присматривается к шторке, за которой чем-то призывно позвякивала Бейн, девушка посоветовала:

— Не ходи туда, прибьет — не заметит. Что нужно, потом сам увидишь.

И тоже ушла в сторону трактира.

К моменту возвращения Джем все уже было готово. Драгуны, потеснив жителей деревни, заняли самые удобные места, остальные, с опаской посматривая на увешанных оружием мужчин, вытягивали шеи, пытаясь понять, что такое интересное творится за шторкой. Елент, наоборот, из-за нее выглядывал, подсчитывая, сколько пар глаз станут свидетелями их позора. И то, что он видел, совсем не радовало инквизитора. Слишком уж редкими были визиты циркачей, поэтому посмотреть на представления собрались все от мала до велика. Было бы больше времени на работу сарафанного радио, еще бы и соседние селения прибежали.

Джемма оценила одобрительным взглядом крупный кошель на поясе у старосты, поправила блузку, обнажив плечи, и подхватив гитару, вышла из-за импровизированного занавеса. В ее голове давно вертелся список подходящих песен, с учетом специфичности публики. Если бы в качестве зрителей выступали исключительно крестьяне — можно было бы начать с чего-нибудь любовно-слезливого. Сейчас же требовалось задиристое.

Адаптированный для средневекового восприятия вариант «Мурки» прошел на «ура». А поскольку, с этой песней девушки выступали уже не в первой деревне, слова припева народ быстро подхватил, входя во вкус. Тем более, подобных переделок у Джеммы в запасе было предостаточно. На четвертой песне из-за шторки начала подпевать Бейн, хотя сама так и не показалась.

На деревянный помост полетели первые монетки, пока медные. Но увидев реакцию людей, Джемма уверилась, что сегодня они сорвут куш, даже не считая обещанного гонорара.

За Джем на сцене появился Олдер, вызвав бурный восторг у женской части. А уж, когда его величество с легкостью, будто обычными яблоками, начал жонглировать пудовыми гирями, уже и мужики заохали с восхищением. Затем он с завязанными глазами играючи вогнал пяток кинжалов в центр мишени, так ровненько друг к дружке, что зазор получился едва ли в пару миллиметров.

Как только Олдер, подхватив гири и кинжалы, скрылся за шторкой, Джемма, послав лучезарную улыбку Еленту, объявила фокусы. Роль ведьмы ей доставляла невообразимое удовольствие. Вот и сейчас, запустив через коммуникатор проекцию сияющих бабочек (на потеху малышне), девушка представляла, каким злым колдовством все это выглядит, по мнению господина инквизитора. Однако, когда Джем удалось обернуться, чтобы оценить произведенный эффект, она с удивлением увидела на лице Елента не гнев, а интерес, можно сказать — профессиональный. Не часто его преосвященству доводилось наблюдать за ведьмой в естественной среде, и он старался запомнить все нюансы творения «богомерзкой магии». Вдоволь наигравшись со спецэффектами, Джемма шутливо поклонилась громко аплодирующей публике и, снова вытащив гитару, скромно примостилась на краю помоста.

За прошедшее время солнце ушло за горизонт, оставив над лесом тонкую багряную полосу, будто бы деревья окружал застывший огонь. С севера кудрявым кочевьем потянулись пышные громады облаков, закрыв звездный блеск. Наступивший полумрак разбавляли чадящие факела, раскидав по сцене и лицам людей причудливо танцующие тени.

Взяв пару пробных аккордов, Джемма заиграла тихую мелодию с восточным акцентом, пробирающую до мурашек и холодка по телу. И это тоже была своего рода магия — гитара словно плакала о чем-то далеком и настолько прекрасном, что люди, затаив дыхание, ожидали, что же такое сейчас произойдет на сцене.

Бейн появилась тягучим, слитным движением, словно соткавшись из густых сумерек. И замерла подобно камню, позволив ахнувшим зрителям оценить свой облик. Вместо привычного мешковатого платья на ней были облегающий лиф и едва удерживающиеся на бедрах шаровары. Черная полупрозрачная ткань, расшитая бисером и мелкими монетами, подчеркивала каждый изгиб тела Ориел, почти ничего не скрывая. Густо подведенные глаза с вызовом смотрели в толпу. Еще секунду ничего не происходило, а затем девушка медленно начала двигать бедрами в такт мелодии. Только ими. Не шелохнулись плечи и скрещенные перед лицом кисти рук, не дрогнул напряженный живот, даже лицо Бейн на мгновение показалось застывшей маской. Звон монет, украсивших пояс шаровар, слился с мелодией и также, вместе с ней наращивал темп, сменяясь с неземного плача на яростный призыв. И вот, на пике, Ориел плавно подняла руки, разведя их в стороны, будто распускающийся цветок. Мелодично звякнули тонкие браслеты, украсившие ее запястья.

Танец начался.

Драгуны взревели, их крики подхватили деревенские мужики. Джем краем уха услышала, что один из самых громоподобных воплей раздался из-за шторки — Олдер жадно следил за каждым движением Бейн. Елент, покачав головой, отвернулся. Идею закрыть другу глаза (как это сделали несколько ревнивых жен со своими благоверными), он отмел, как невыполнимую. Только заметил, что несколько драгун, стараясь не смотреть, друг на друга, спешно покинули свои места.

Кто-то хрипло проорал трактирщику, потребовав пинту похолоднее.

Ориел то замирала птицей с изломанными крыльями, то словно превращалась в хлесткую плеть, изгибаясь в такт музыки. Резкие, точные выпады и повороты, от которых темные волосы Бейн метались по плечам, как от порывов ветра, сменялись плавными движениями, волнами пробегающими по телу Бейн, начинаясь от самых пальцев и кистей, проходя через едва прикрытую грудь, обнаженный живот и обрываясь страстным ритмом бедер, которые, казалось, жили своей жизнью.

Монеты, прилетевшие на сцену, можно было уже лопатой собирать…

А женская зависть, направленная на Бейн, ощущалась почти физически.

— Итог последних дней, — начал считать Елент, отвлекая Олдера: — убийство, связь с прислужницами нечистого, воровство… теперь вот непотребства.

— Не ворчи, уверен, что тебя тоже проняло, — ткнул его под ребра Олдер.

Елент раздраженно повел плечами. Пронять-то — проняло, как и любую физически здоровую особь мужского пола.