Ольга Климова - Сильная кровь Страница 27

Пронзительный визг раздался над еще сонным утренним лесом.

Человек, нервно спавший крепко свернувшимся в комок, вскочил на ноги и рванул сквозь ветви деревьев.

Недалеко от одного из деревьев стоял паренек со спущенными штанами и голосил во весь голос, глядя вниз. Оглянувшись на вновь прибывшего, паренек быстро подхватил штаны и стал визгливым голосом возмущаться, скрываясь за деревьями и кустами.

Зэсс подхватил его у дерева и прижал локтем к стволу, надавив на грудь. Голос юноши, и так казавшийся резким и высоким, взвился еще сильнее.

— Что со мной? Что происходит? Я еще сплю? Я ничего не понимаю.

Зэсс отпустил юношу и сделал шаг назад, присматриваясь.

— Что происходит? Скажи! Я ничего не понимаю. — у паренька глаза наполнились слезами.

— Что ты сделала?

— Я ничего не делала! Что я могла сделать, чтобы так вышло?! — юноша задохнулся эмоциями. — Я проснулась, пошла сюда, а у меня там…

Зэсс потрогал короткие взлохмаченные волосы, прилипшие ко лбу паренька. Опустил взгляд вниз, где под рубашкой тяжело вздымалась плоская грудь.

— Скажи что-нибудь! У меня даже голос другой! — Из глаз мальчишки полились слезы.

Он отпустил его, и юноша съехал вниз по стволу, скорчившись под деревом в рыдающий комок.

— Где твой медальон? — Зэсс прошел рукой по его шее. — Слышишь? Где побрякушка?

— Не знаю, — сквозь рыдания раздался слабый голос. Юноша тоже провел рукой по груди. — Я засыпала с ним. Точно помню.

— А кровь у тебя почему на одежде? — он ткнул тонким пальцем в засохшие мелкие бурые пятна на рубашке.

— Не знаю. — Мальчишка вновь заголосил. — Что происходит?

Зэсс наклонился и легко взвалил голосящее создание на плечо. Вернулся с ним к остывшему костру и скинул свою ношу на плащ.

— Вряд ли он должен защищать таким образом, — он перепрыгнул темные угли костра и рывком поднял плащ Тайги, на котором она спала. Сверкая, медальон кувыркнулся на траву рядом. Бродяга подцепил его пальцами.

— Что-то ты все-таки намудрила ночью. — он показал зареванному пацану раскрытый медальон, бурый внутри от высохшей крови.

Зэсс взял флягу и вылил воду на побрякушку, тщательно оттирая медальон.

— Тут надпись. — мужчина повернулся к бледному юнцу. — «На долгую память. Для забавы. Ш.» — Кто такой Ш?

— Откуда я знаю? — Парень был опять на грани истерики.

— Так, ну ка успокойся. — Зэсс перемахнул обратно. — Успокойся! — он приложил палец к дрожащим губам пацана. — Поняла? Ш-ш-ш…

— Я…

— Ш-ш-ш… Да?

Паренек кивнул, завороженно глядя ему в глаза.

Зэсс убрал палец и уселся рядом с пацаном.

— Что скажешь? — мальчишка шмыгнул красным носом.

— Хороших новостей больше.

— Каких?

— Твоя безделушка работает. Она действительно что-то может. Я это вижу. Это раз. — Он загнул палец. — Теперь ты — глупый мальчишка вместо глупой девчонки. И это тоже хорошо. Ш-ш… — он опять зашипел на кривящийся рот Тайги. — Теперь тебя точно не найдет никакая стража. И тебе нечего боятся. Это хорошо, понимаешь? Это два.

— Хорошо?

— Конечно.

— Теперь ты можешь идти куда захочешь. И никто не будет видеть в тебе смазливую девочку, никто не будет лезть под юбку. Видишь плюсы?

— Не очень. Я же не парень! Я не могу быть мужчиной!

— Мужчина — это громко сказано. Очень громко. Тебе на вид лет пятнадцать-шестнадцать, не больше.

— Да? — круглые глаза парнишки, наполненные слезами, понемногу принимали нормальный цвет с красного.

— Все хорошо. Я же назвал уже тебе два плюса.

— Как мне стать обратно девушкой?

— Пока тебе это не нужно. Быть мальчишкой для тебя сейчас очень удобно, поверь мне.

— А потом? Как я вернусь?

Зэсс замолчал.

— Ты сам не знаешь?

— Я знаю только, что магия не бесконечна. И то, что сделано для забавы вряд ли имеет долгосрочный эффект. Возможно, тебе еще не раз придется уколоться, чтобы оставаться мальчиком.

— Ты меня успокаиваешь? — она пристально смотрела ему в глаза. — Ты же не знаешь на самом деле.

— Не знаю. Но это игрушка. В чем-то твоя бабушка была права. Это действительно подарок и, возможно от мага, но это игрушка. Развлечение.

Тáйга пожала ставшими вдруг чужими плечами. Может, он и прав?

— Кто таким развлекается? — Тáйга показала на себя.

— Читать надо, прежде чем использовать.

— Я не могу прочитать то, что там написано. Я не знаю этого языка. Только ты смог прочитать.

— Хорошо. А что твоя бабушка еще говорила?

— Ничего, — Тáйга села перед костром, обхватив голову руками. — Какой кошмар! Но я не хочу быть таким! Я — женщина. Я этого не хочу. Мне нравится быть женщиной. Сколько эта забава будет длиться?

— Дойдешь до города, спросишь.

— У кого?

— У магов, у кого еще есть такие безделушки.

— Ты что? — Тáйга смотрела на него, словно на сумасшедшего, — нету магов. Нету магии. Я же говорила. Были когда-то. Может, осталось от них таких вот вещиц… но сейчас нет. Давно нет. Не у кого спрашивать. Я теперь сама как диковина.

— Мне надо подумать. Ты свыкайся пока с мыслью, что придется быть мальчишкой.

— Не хочу я свыкаться!

— Тогда ложись и помирай от безысходности. Какие еще предложения?

— Тебе то о чем думать?

— Мне есть о чем, а тебе — о твоем новом теле. Привыкай.

Он уткнулся носом в колени и застыл, глядя куда-то вниз, промеж скрещенных рук.

«Не мешать… как — будто это у него проблема! Хотя…»

Ей в голову пришла мысль, что теперь они на равных. Она превратилась в юнца, а он не знает ничего о себе. Но если бы ей дали выбор, она все-таки предпочла бы забыть свое прошлое, чем путешествовать в безопасности, но с болтающимся предметом между ног.

Она взглянула на свои новые руки с грязными обкусанными ногтями. Повертела ими в воздухе. Странно. Она ведь никогда не грызла ногти.

Невольно вспомнился испуганный пухлый шестилетний мальчик рядом с няней, готовый зареветь в любую минуту от непонимания происходящего и страха.

Эйон.

Может, именно таким он стал бы, если бы был жив. Может, ей дали возможность прожить жизнь и за него тоже. Одна жизнь на двоих. Стал бы брат грызть ногти, когда вырос?

«О чем я только думаю?»

И что ей делать? Что значит «не могу жить мужчиной»? Правда, лечь и умереть?

Она вспомнила свой сон. Черный пепел. Одна жизнь на двоих — этого недостаточно. Сейчас она возмущена тем, что превратилась в юношу. А Эйон мертв. Его убийца сидит на троне и посылает за ней своих наемников. Ее семья мертва. А она вынуждена уйти из своего дома, и ее проблема только в том, что она стала мужчиной? Это же смешно!