Игорь Смит - Тринадцать дней из жизни мага Страница 27

  Следом за ним поднялся Пучок.

  - Я с тобой командир. Уверен, необходимо осмотреть тоннель под башней мага и использовать шанс излечиться.

  Тут же встали Стрела, Пискун и Синий Глаз.

  Переглянувшись, они практически хором сказали:

  - Я с тобой, командир.

  Отряд быстро собрался и вышел в сторону башни мага. Через несколько десятков метров от стихийного лагеря, раздался характерный хлопок лопнувшего серого гриба и отряд вновь накрыло Облако преображения. Поисковики даже не остановились.

  Через час, когда отряд, быстро передвигаясь по выжженной земле, значительно приблизился к развалинам башни мага, к Рону подтянулся Пучок.

  - Рон, - сказал поисковик, - эти звуки грома, которые доносятся от башни мага, явно искусственного происхождения. Больше всего они похожи на взрывы файерболов, только не могу себе представить мага, который может выпускать такое количество фаейрболов, да ещё и с определенной периодичностью.

  - Да я тоже уже давно уверен, что это файерболы, - ответил Рон, - хуже то, что, похоже, эти файерболы взрываются возле развалин башни мага, как раз там, куда мы идем. Подберемся поближе, надо будет аккуратно посмотреть, кто это магией балуется.

  Пучок лишь согласно кивнул головой. Когда стали видны развалины башни мага, Рон повел отряд немного в сторону, туда, где были слышны разрывы файеболов, вместе со звуком которых в небо поднимались жидкие облака пыли и дыма.

  Медленно пробираясь вперед среди каменных обломков, усеивающих местность, поисковики выбрали удачную позицию, с которой открывался отличный вид на происходящие события.

  А посмотреть было на что.

  Посредине широкой каменной площадки, стоял голем. Или то, что от него осталось. Настоящий голем! И это при том, что после войны империи Ном и магов Свободных территорий рабочих големов не осталось! Правда, у этого голема были оторваны руки, из плеч с обрубками рук свисали какие-то жгуты. Сам металлический корпус с вкраплениями какого-то материала, похожего на покрытый слоем лака камень, явно носил следы не одного боя, многочисленные вмятины и несколько трещин покрывали тело голема. Но это не мешало голему твердо стоять на ногах. И, более того, с пугающей периодичностью выпускать из шлема, заменяющему ему голову, небольшие файерболы, которые довольно резво вонзались в продолговатые и белесые, как будто покрытые паутиной, куколки, которые в несколько рядов были разложены перед големом. На этом странности не заканчивались. Голем, выпустив файрбол в одну куколку, поворачивался к другой и, видимо, накопив нужный заряд, снова выпускал файербол уже в следующую куколку.

  Сзади голема стоял человек высокого роста, одетый в странную черную одежду. Проследив, как файерболы, выпускаемые големом, сожгли очередной ряд куколок, человек направился к зиявшему у подножия холма, образованного обломками разрушенной башни мага, черному провалу тоннеля. Через несколько минут он появился вновь, уже таща несколько новых куколок. Сделав несколько ходок, человек выложил новый ряд из куколок, и устало уселся позади голема, который продолжил ритмично выпускать файерболы.

  Через мгновение ситуация кардинально изменилась. Человек вскочил, устремив свой взгляд к темнеющему входу в тоннель. Голлем прекратил бросать файерболы и также развернулся к развалинам башни мага. Из темноты раздались звуки, напоминающие шипение.

  Звуки быстро приближались. Из входа в тоннель появилась крупная тварь, напоминающая паука. Увидев человека и голема, рассмотрев дымящиеся останки куколок, паук мгновенно сориентировался, из хитиновой головогруди раздался резкий шипящий звук, и быстро переставляя восемь конечностей, покрытые множеством волосков, тварь кинулась к ним.

  Человек ощутимо напрягся. Его мгновенно окутал полупрозрачный кокон, переливающийся всеми цветами радуги.

  Голем выпустил один файербол, через мгновение второй. Однако файерболы не успевали за быстро приближающейся тварью и разорвались позади нее, не причинив ей особого вреда.

  Резко притормозив перед двумя обломками скалы на середине пути к замершему человеку, в руке которого была зажата пустая рукоятка от клинка или кинжала, тварь выплюнула из хелицер комок паутины, покрытый слизью, который легко преодолел покрывший человека кокон и, развернувшись в подобие сетки, накрыл его с ног до головы. Человек страшно закричал.

  В это же время, тварь резво прыгнула по направлению к человеку.

  Голем выпустил ещё один файербол, который разорвался на месте, где паука уже не было.

  Когда паук в прыжке поравнялся с проходом, образованным двумя обломками скалы, раздался мощный, практически одновременный сдвоенный взрыв.

  Оглушенные поисковики вжались в землю, осыпаемые обломками камней с неба. Когда развеялось поднятое взрывом облако пыли, перед глазами поисковиков предстал огромный котлован вместо двух обломков скал.

  На месте, где стоял человек, лежала подергивающая переломанными ножками хитиновая головогрудь твари, из трещин в которой на пыльную землю стекала густая темная жидкость.

  Оторванное брюшко черного цвета валялось в стороне, полузасыпанное землей и обломками камней.

  Рядом с останками паука зашевелился и, невообразимо изогнувшись, поднялся на ноги сбитый на землю голем. Сделав несколько тяжелых шагов к разорванной твари, он замер, несколько раз поводив своим шлемом в разных направлениях.

  Оглушенный Рон, действуя по наитию, знаком приказав лежащим рядом поисковикам оставаться на месте, привстал и сделал шаг по направлению к голему.

  Шлем на плечах голема развернулся в сторону появившегося человека.

  Из темного входа в тоннель раздались гулкие, приближающиеся шаги.

  Несколькими секундами позже, из тоннеля появился ещё один голем и сделал несколько тяжелых шагов по направлению к замершему собрату. Потом приподнял и нацелил руку, на которой вместо ладони виднелся трехстворчатый металлический раструб, на застывшего Рона.

  В тревожной тишине замершего от потрясений мира раздалось оглушительное чиханье Синего Глаза.

  Рост. Шестые сутки после переноса.

  Я приходил в себя и вновь проваливался в спасительную темноту от мучительной боли, эпицентром которой являлось мое обожженное лицо. Сквозь мутную пелену слышались обрывки голоса Хранителя, что-то бормотавшего где-то на границе сознания.

  Когда темнота безсознанья в очередной раз отступила, а боль, пронизывающая лицо перешла в разряд терпимой, я почувствовал, что лежу на земле.