Вероника Сейнт - Магическая Трилогия: Спящая Красавица Страница 27

— Снова ты! — Аурика улыбнулась, стоило Виктору подойти к стойке. — Тебе виски как обычно, или попытаешься меня удивить?

— Кофе и что-нибудь перекусить, если не сложно, — Виктор уселся за стойку и оглянулся.

Его взгляд остановился на единственном посетителе бара, которым оказался Иероним, устроившийся неподалеку. Гадатель недовольно поджал губы, отмечая свою неосмотрительность, хотя и понимал, что не сразу заметил альбиноса скорее потому, что уже успел к нему привыкнуть.

Аурика скрылась в подсобке и вернулась лишь через какое-то время, держа в руках тарелку с тостом.

— Тост с тунцом, — девушка улыбнулась и поставила тарелку перед Виктором. — Угощайся, а я пока приготовлю кофе.

Виктор благодарно кивнул. Кажется, он только сейчас осознал, что голоден. В то же время из-за волнения его мутило и от одной мысли о еде ему становилось тошно. Тем не менее, он заставил себя съесть тост, запивая его американо, заботливо приготовленным Аурикой.

— Ты выглядишь очень нервным, — девушка уперлась локтями в стойку и посмотрела Виктору в глаза. — Но, полагаю, причину волнений ты мне не раскроешь?

— Я и сам ее до конца не понимаю, что уж говорить об объяснениях непричастным людям, — Виктор поджал губы.

Подобные связи никогда не растягивались на более долгий срок, какой бы милой ни была девушка, и как бы сильно она ни нравилась ему. Где-то на подсознательном уровне Виктор панически боялся чего-то серьезнее, а отношения с Тристаной лишь сильнее подкрепили в нем этот страх.

— Мне интересно, почему мы с тобой встретились, — пробормотал Гадатель. Аурика пожала плечами и заправила ему прядь волос за ухо:

— Ну, может, тебе нужно было, чтобы в твоей жизни появился кто-то, кто поможет тебе взглянуть на мир немного добрее. Так сказать, созидательное женское начало.

— И что, ты думаешь, тебе это удалось? — Виктор фыркнул.

Аурика нравилась ему, с ней было легко, потому что она впитывала всю его внутреннюю пустоту и превращала ее в светлое и почти ощутимое тепло. Но границы между ними становились все тоньше, и это тяготило Виктора. В первую очередь потому, что он не испытывал к ней любви. Тристана была той, кто смущал его разум.

— Ты стал немного милее, чем был, когда мы только познакомились. Самую капельку, — Аурика выпрямилась.

— О, Боги, если я стану еще хоть немного милее, застрели меня хотя бы из жалости, — Виктор ухмыльнулся. — Все, что связано со мной, происходит по какой-то причине. И раз уж ты связалась со мной, значит сыграешь какую-то роль в происходящем.

— Какого ты высокого мнения о себе.

Виктор цеплялся за простоту Аурики. Она не знала о нем ничего, она не знала ничего о магии и могла позволить себе быть кем угодно.

— Ты даже не представляешь, как ты счастлива, — Виктор пытался говорить не очень снисходительно.

— Потому что встретила тебя?

— Потому что не знаешь точно, что будешь делать через год.

— Ну, каждый кузнец своей судьбы, кто-то выбирает неопределенность, кто-то выстраивает план и идет к своей цели, — девушка развела руками. — Такова жизнь.

— Есть еще третья категория людей — те, кто точно знает, что с ними будет дальше, хотя этого никогда не планировали и даже не хотели.

— Это звучит очень глупо.

— Это звучит как правда, но лишь отчасти.

Иероним заговорил неожиданно. Виктор вздрогнул, но с удивлением поймал себя на том, что скорее сделал это не от испуга, а по привычке.

— Некоторым выбор предоставляется лишь однажды, и от этого решения зависит вся их жизнь. Вот это и есть третья категория, — Иероним пересел поближе, — Можно еще кофе?

Виктор мысленно досчитал до десяти, прежде чем ответить:

— Посмотрите-ка, кто заговорил, — Гадатель обхватил кружку с кофе посильнее, чтобы дрожь в руках не была столь заметна, — И какой же выбор был у меня?

— Ты мог принять предложение и стать тем, кем стал, а мог покончить с собой. Тебе выбирать, за что гореть в Аду.

— Ты только что уничтожил остатки какого-либо уважения к вам и вашему Любящему Богу, которые у меня еще оставались.

Виктор отдавал себе отчет в том, что о многом Иероним даже не задумывался. Нет, Чистильщик отнюдь не был тупым, он был прямолинейным, простым, но не глупым. Он действительно верил в то, о чем говорил и в то, что это нельзя ставить под сомнение.

— Значит места в Раю и Аду давно распределены заранее, и вся наша жизнь — это просто, — Виктор пожал плечами, — уже много раз просмотренное кино. Это скучно.

— Так должно быть.

— Это звучит глупо, — снова повторила Аурика, — И я не до конца понимаю, о чем вы говорите.

— Я не думаю, что тебе стоит стремиться это понимать, Аурика, — Виктор обеспокоено взглянул на девушку.

Опасение, что каждый человек, который находится рядом с ним на виду у Иеронима, тут же оказывается в опасности, не покидало Виктора. Он знал кодекс Чистильщиков так же хорошо, как и сам альбинос, и знал, что тот никогда не поднимет руку на женщину — на обычную ли, на ведьму ли. Но в то же время он отлично понимал, что Иероним не остановится ни перед чем, чтобы сломать его. То, что он согласился играть по условиям Виктора, вполне могло быть лишь уловкой.

— Мы поговорим где-нибудь еще, — он погладил Аурику по щеке и поднялся, — А с тобой увидимся попозже…

Виктор ухватил Иеронима за край рукава и потянул за собой. Он не оглядывался и ничего не говорил, просто шел туда, куда его вели ноги. Он не был против этого разговора, просто не хотел, чтобы Аурика их слышала.

Гадатель сам не заметил, как они оказались в небольшом парке. Неработающий фонтан в облупившейся грязно-белой краске, старые скамейки, неухоженные деревья и кусты волчьей ягоды — парк, похоже, принадлежал гостинице, но о нем будто давно забыли и даже не собирались вспоминать.

— Не хочешь, чтобы она знала, кто ты на самом деле? — начал было Иероним, но Виктор перебил его:

— Боги, Белоснежка! Ты же не дурак. Прекрати руководствоваться только своей тупой идеологией, и тебе сразу станет не просто интереснее жить, но к тебе даже люди потянутся, — он всплеснул руками, — Да ей без разницы, кто я. И мне без разницы, что она будет думать обо мне. Я только не хочу втягивать ее в эту идиотскую затею с кучей непонятных братств, магии и прочей ерунды. У нее вся жизнь еще впереди, — сказал Виктор и опустился на скамейку, — Я не хочу, чтобы она пыталась что-то узнать обо всем этом и тоже стала жертвой магической лихорадки, как многие другие.

— Совесть проснулась? — Иероним присел на край фонтана и уставился куда-то в сторону.

Виктор вдруг задумался о том, что происходит в голове у этого человека. Упорядочены ли его мысли так же как все, что он делает? Уравновешен ли он во всем?