Николай Бородин - Хозяин Пророчества Страница 27

Альтемир, широко раскрыв глаза, внимал каждому слову первосвященника, не до конца веря в то, что все это происходит наяву. И речи быть не может, он, несомненно, сделает все для блага Империи… Вот только обретет дар речи…

Хешель, мягко улыбнувшись, убрал руку. На тыльную сторону его ладони упала первая капля.

— О, похоже, дождь все-таки собрался. Давайте-ка вернемся в канцелярию.

Свет из-за их спин внезапно исчез. Именно исчез, а не слегка померк, прикрытый отвесным ливнем, да и самого ливня еще не было. Трое людей на балконе — и неизвестно, сколько других по всему городу, — резко повернулись к Светочу, чтобы увидеть… размах громадных крыльев и сводящий с ума оскал чудовища, с натугой отрывающего гаснущий шар от каменной кладки. Первая молния, разветвившись на полнеба, утопила все вокруг в оглушающем грохоте, но люди скорее почувствовали, чем услышали дикий рев сотен виверн, выныривающих из грозовых туч и падающих на город.

Хешель, разумеется, опомнился первым. Дракон еще напрягал лапы, чтобы заставить второй Светоч повторить судьбу первого, Альтемир и Диомир стояли с разинутыми ртами, а первосвященник уже обнажил оба клинка и ощутимо, но не больно ткнул ими своих спутников, просто чтобы привести их в чувство. Затем, завладев их вниманием, качнул одним из мечей в сторону канцелярии и скомандовал:

— Внутрь, быстро!

Было в его голосе что-то такое, что заставило этих людей мгновенно повиноваться. Нет, не ярость и не скрытая сила, а скорее жуткое ледяное спокойствие, которым Хешель всегда отличался. Ну и солнечные блики, невесть каким образом заплясавшие в его глазах.

Удостоверившись, что эта парочка в относительной безопасности, первосвященник приложил правый кулак к плечу так, чтобы лезвие смотрело в небо, а левый прижал к середине груди, направив второй клинок острием от себя. Именно поэтому он единственный и носил два меча, что давало ему возможность взывать к милости Бога-Солнца непрерывно.

Впрочем, сейчас этого не требовалось. Сперва, просто для разогрева, Хешель использовал «солнечного зайчика», что в руках обычного паладина было не более чем средством для разгона максимум гигантских лесных ос. Все равно неплохо, конечно, но сравнения с парой виверн, вспыхнувших, как тополиные пушинки, никакого. Маги и шаманы, сидящие на спинах тварей, пытались как-то защититься, закрываясь щитами, но священника эти попытки лишь смешили. Ничто не может противостоять мощи Бога-Солнца, особенно когда одна из Солнечных птиц так близко.

Каменный шар, описав в воздухе широкую дугу, рухнул вниз и покатился под уклон, проминая канаву в брусчатке. Хешелю и в голову не пришло его остановить: верные слуги Бога-Солнца не пострадают, а все, кому уготовано стать жертвами, просто недостаточно усердно молились, а то и вообще сочувствовали богомерзким чародеям. Первосвященник действительно в это верил.

К тому же у него были куда более насущные заботы — чудовище, оседлавшее заметно просевший купол, заметило крохотного по сравнению с собой человечка и, повинуясь своему наезднику, изготовилось к громадному прыжку. С церковной стороны дворца донесся звон крошащегося камня, сердитый клекот, и разом прибавилось света. Ящера, который решил спланировать на крыльях и на лету ухватить пастью дерзкого муравья, сшибло и завертело волной раскаленного воздуха. Тяжелые капли, предвещающие непроходимую стену ливня, с шипением испарялись, падая на сгусток ожившего пламени. И это пламя, судя по всему, было в ярости.

В воздухе напротив озадаченного дракона, плавно поводя крылами, висела самая настоящая Солнечная птица, словно созданная несколькими совершенными в своей простоте мазками желтого огня, кое-где раскаленного до слепящей белизны. Огромные языки пламени образовывали голову с двумя багровыми очагами глаз; клюв извергал негодующий клекот, широко разведенные крылья не уступали в размахе драконьим, слегка подрагивал хвост с несколькими длинными, ясно видимыми перьями. Все остальное смазывалось дымкой небольших протуберанцев и облаком раскаленного воздуха. Первосвященник же, словно не чувствуя невероятного жара, стоял в полный рост на шее священной огненной птицы и, держа клинки слегка на отлете, улыбался.

Миг, который, казалось, был заполнен тяжелым дыханием самого мироздания, — и две твари схлестнулись. Битва в небе над Мирбургом разгоралась.

Гильдия к тому моменту тоже успела сделать свой ход. Украшающая флигель волшебников статуя диковинного существа с львиным телом, головой орла и могучим размахом крыльев внезапно ожила, потягиваясь и стряхивая с себя осколки разламывающегося камня. Из трещин пробивался глубокий синий свет, в черноте ночи казавшийся ослепительно-ярким. Существо окончательно освободилось от своей жесткой «скорлупы», встало на дыбы, окутываясь сетью юрких молний, и с ревом взлетело. Уже через несколько мгновений это творение магов, расчертив небеса подобно комете, врезалось в кружащую над крышами стаю виверн и поначалу словно бы скрылось под лавиной атакующих тварей. Но затем из глубины туго сплетенного, истошно верещащего и хлопающего крыльями клубка пробилась одна раскаленная искра, затем вторая, затем просунула свою когтистую лапу настоящая молния, оплела разрядами виверну вместе с наездником и обратила ее в пепел. Расшвыривая летучих бестий в стороны, магическое существо стрелой взмыло к зениту, резко развернулось и, сложив крылья, камнем ринулось на врагов, поспешно кинувшихся врассыпную.

Но соперничество в воздухе, несмотря на эти мгновенные успехи, все равно было на лапу бестиям, против всего лишь двух созданий Империи они выставили целую летучую армию. И эта армия принесла на своих спинах сотни магов и шаманов.

Уже испытанная пылевая буря пришла в Мирбург, окутывая улицы целых кварталов слегка шуршащей, вроде бы невесомой, но совершенно непроглядной дымкой. Песчаные струи не собирались выламывать двери, выбивать окна и врываться в дома — зачем попусту тратить силы? Ведь когда заклинание наберет полную мощь, чудовищный неостановимый смерч пройдет по всему городу, смешивая воедино камни, кирпичи, доски и хрупкие человеческие тела.

Грозовые тучи, словно почувствовав творящееся внизу, начали закручиваться в громадном вихре. Игольчато-тонким провалом обозначился глаз будущей бури, а темнеющий воздух, вытягиваясь веретеном, медленно, словно нащупывая дорогу, потянулся к земле. Навстречу вздымались разрозненные, пока еще не слишком высокие, но уже предвещающие грядущий кошмар пылевые волны.

И буквально через несколько мгновений воздух взвыл, словно его раздирали на части. Чудовищный звук на секунду оглушил не только горожан, но и жителей ближайших деревень. В округе, где зарождалась пылевая буря, не осталось ни одного целого окна, но это было меньшим злом. В битву вступили многочисленные маги, жившие или просто случайно оказавшиеся в Мирбурге, и, разумеется, сам Совет Гильдии. Вокруг спускающегося хобота смерча образовалось кольцо черных облаков, стремившихся в другую сторону и все ускорявших бег. Взревел пойманный в ловушку ураган, и эхом откликнулись виверны. Большая часть тварей, повинуясь командам и чутью своих наездников, разлетелась в разные стороны — выискивать и уничтожать людских чародеев поодиночке.