Дэйв Дункан - Мать Лжи Страница 27

— Молодец!

Ваэльс был явно доволен похвалой Орлада.

— Прорицатель многое от вас скрывает, милорд.

Его улыбка стала еще добрее, когда он объяснил, что имеет в виду.

Он оказался прав: хотя солнце еще стояло высоко над холмами, когда «Свободный дух» вошел в лабиринт поросших тростником и камышами островов, речные жители направили лодку в один из более узких проходов и вскоре причалили у острова, который выбрали по своему усмотрению.

— Не подумай, будто я распоряжаюсь, командир фланга, — сказал Гатлаг, — но лодки имеют обыкновение отвязываться по ночам. — И он оскалил длинные желтые клыки.

— Ценю твою осмотрительность, вожак стаи, — ответил Орлад. — Слышал, Джангр? Лодка останется здесь. Вы с Наргом первыми стоите на часах.

Остальные пассажиры спрыгнули на берег, радуясь возможности размять ноги. Орлад передал командование Намберсону, велев ему растянуть накидки на кустах, чтобы их просушить, а сам отправился на разведку, как и подобает командиру. Острова оказались менее надежным убежищем, чем он ожидал: ловкий человек мог перейти вброд или даже перепрыгнуть с одного на другой. Все они довольно сильно заросли хилыми деревьями и высоким кустарником, за которыми можно было спрятаться. Впрочем, землю усыпали ветки и листья, так что вряд ли кто-нибудь сумеет подкрасться к лагерю незаметно.

Орлад нашел маленькую, залитую солнцем полянку, растянулся на земле и задумался. Ему хотелось побыть одному после богатого событиями дня. Он сцепил руки за головой, глядя в безоблачное небо сквозь голые ветви и высокие стебли травы. Девчонка попыталась прочитать ему лекцию о долге. Но перед кем? Или чем? Разумеется, он ничего не должен лорду крови, чей наместник пытался его убить. И Арбанерику тоже. А есть ли у него обязательства перед отцом, который отдал его врагу? Он поклялся в верности богу войны и был обязан жизнью товарищам, своему флангу. Орлад не имел права вести их через Границу, где повстанцы примут их за людей Стралга и убьют в ходе кровопролитного сражения. Если Кавотти в конце концов прогонит Стралга в Вигелию, тогда Орлада и на этой стороне не ждет ничего хорошего — его сразу же убьют. Под командованием Кавотти или Арбанерика он будет всего лишь рядовым веристом. А сын дожа — единственный в своем роде. Совершенно очевидно, что он не должен уступить в отваге евнуху или девушке, твердящей о долге. Все эти мысли тревожили его и озадачивали.

Ветер переменился, принеся с собой запах бочковухи, и на Орлада накатили грустные воспоминания. Поскольку он был единственным флоренгианским ребенком в Нардалборге, его всегда ставили Мятежником, а остальные мальчишки играли за Героев Стралга: охотились на него и потом старательно избивали. Бочковуха растет на болотных пустошах, где удобно прятаться, поэтому запах травы напомнил ему о долгих часах, когда он, дрожа от холода, сидел на болоте, готовясь к неминуемой расплате. Орлад научил их выходить на охоту группами и устраивал засады на тех, кто отбился от остальных.

Орлад так глубоко погрузился в воспоминания, что вздрогнул, услышав шорох шагов, но уже в следующее мгновение сообразил, что это может быть только верист. Последователь любого другого культа производил бы в десять раз больше шума. И тут над ним расцвела знаменитая улыбка Ваэльса, более застенчивая, чем обычно.

— Я помешал, милорд?

— Нет, — ответил Орлад, с удивлением осознав, что тот ему действительно не помешал. — Садись и говори, Герой.

Ваэльс опустился на землю, успев сложить ноги. Орлад улыбнулся — так легко и естественно у него это никогда не получалось. Затем он снова принялся с удовольствием созерцать небо.

Вскоре Ваэльс забеспокоился.

— О чем поговорим, милорд?

— О чем угодно. О сражении, к примеру. Ты был великолепен. Или расскажи мне о простых людях, я их не понимаю. Вчера я узнал, что у меня есть семья. Сегодня нашел друзей. Прежде у меня не было ни того, ни другого. Что со всем этим делать?

— Если позволите… вы на удивление хорошо справляетесь.

— Правда? Жизнь вдруг стала такой сложной.

И почему он так рад обществу Ваэльса?

— Хм… — Снова зашуршали листья, и Ваэльс растянулся на земле рядом с ним, опершись на один локоть. — Она может стать еще сложнее. — Его глаза были синее неба над головой.

— Как?

— Допустим, вы кого-нибудь полюбите.

Ему следовало бы удивиться, но он не удивился. Ваэльс не смеялся, и Орлад тоже был серьезен. Он вспомнил их встречу — лицом к лицу у Королевской Травы. Тогда его озадачили собственные чувства. А еще ему на память пришла девушка по имени Мускус, которую он встретил вчера ночью — казалось, целую жизнь назад. Это совсем не то. Чем-то похоже, но гораздо сложнее.

— Про любовь я знаю еще меньше. Совсем ничего.

— Это не важно. — Ваэльс прикоснулся пальцем к ошейнику Орлада и посмотрел на него так, словно увидел впервые. — Помните то утро, когда вы выбрали меня напарником? С тех пор, как умер брат, это был самый счастливый момент в моей жизни.

— У тебя был брат? И что с ним случилось?

— Он умер во время подготовки на звание кадета. Он был «запасным». Я наблюдал за вами во время испытаний, восхищался вами, а когда вы назначили меня напарником, понял, что вы не допустите, чтобы со мной произошло то же самое. Я чуть не расплакался, милорд.

— Это понятно, — пробормотал Орлад.

Но непростительно.

Улыбка, которой так восхищался Бенард, снова расцвела на лице Ваэльса, хотя ее и портило алое родимое пятно.

— С тех пор я знал… Орлад?

Улыбка.

— Ваэльс.

Через минуту Орлад снова улыбнулся, хотя вовсе не собирался этого делать.

— Сегодня утром у Королевской Травы… я никого и никогда не был так рад видеть. Я был счастлив, что смотрю на тебя. — На самом деле он не просто смотрел — он на нем лежал. — Я чуть не разорвал тебе глотку. И рад, что удержался.

— Я тоже. — Они снова помолчали. — Я хотел, чтобы ты знал… — В голубых глазах вспыхнул вызов. — …как я к тебе отношусь. Извини, если оскорбил… Орлад.

— Все в порядке, — сказал он. — Ты меня не оскорбил, Ваэльс. Нисколько. — Он схватил его за воротник и притянул к себе. — Как нужно начинать?

Широкая улыбка.

— Вроде бы так…

ГЛАВА 9

Фабия Селебр и ее спутники разбили лагерь на одном из Молочных островов вверх по реке. Он был более лесистым, чем остальные, за деревьями пряталась ровная, закрытая со всех сторон стоянка с колодцем и кострищем, окруженным скамейками из бревен. Какая роскошь! Фабия с Хортом выбрали скамью под солнцем, где и уселись, пока речной народ ставил палатки, а вскоре к ним подошли Ингельд, Бенард и Гатлаг. Через некоторое время они увидели босого Дантио в одних коротких штанах, который строил из себя раба и развешивал сушиться накидки веристов. Фабия уговорила его сесть с ними и повторить то, что он рассказал ей о падении Селебры.