Ольга Шумилова - Эхо войны. Страница 27

— Молодой человек, если не ошибаюсь, ваш обеденный перерыв закончился десять минут назад? — холодно поинтересовалась я. — Хотелось бы знать, ваш координатор знает, почему вы отсутствуете?

— А вы уверены, что это в вашей компетенции? — окрысился парень, и передразнил: — Хотелось бы знать, комендант знает, что вы лезете в дела, которые вас не касаются?

— Значит, вас никто не отпускал. Чудесно. Предлагаете выяснить, не отпускал ли вас комендант лично?

Зима фыркнул и закатил глаза. Затянулся раз, другой. Я скрестила руки на груди и смотрела на него в упор. И этот взгляд отнюдь не был добрым.

Наконец он поднялся со стула и вышел за дверь, подчеркнуто небрежно взмахнув хвостом и пробормотав на ходу, достаточно громко, чтобы я услышала:

— Развели зверинец — ящерицы, полукровки, вампиры…

Тисса благовоспитанно смотрела на стол, даже не улыбнувшись. Знает, что если я действительно начну жаловаться на нее Бейсеррону, по головке он ее за совращение малолетних не погладит. Хотя что счетовод, что его секретарша — один черт. И, что самое печальное, никакие санкции на нее никогда не действовали дольше пары суток.

По–честному, несмотря на чрезмерную шлюховатость, Тисса вовсе не была какой–то особенно стервозной или испорченной, просто не имела никакого желания бороться со своей натурой, и потакала ей с огромным удовольствием. И, положа руку на сердце, множество солдат были ей за это весьма благодарны, потому как возможность наведываться в город к местным шлюхам (или, что важнее — деньги) имели далеко не все.

Если бы еще она хоть иногда давала труд голове, в отличие от противоположного места, и понимала слово «нет» с первого раза.

И еще — если бы не водилась со всякой шантрапой. Иногда мне кажется, что слово «стервец» придумано специально для Зимы. И будь он на пару лет младше, я бы все–таки настояла на его отправку в специализированное учебное заведение. Неуправляемый, склочный, хитрый и наглый оператор сверхдальней связи, подсаженный на иферен, которому только в этом году сравнялось сорок девять. Страшно, да? Но — он почти полтора года как совершеннолетний, и уже совершенно поздно что–то делать.

Операторов у нас не хватало давно — иферен аллергенен, для многих — до летального исхода, а без него ни одних природных способностей не достаточно. Поэтому прислушались бы ко мне — еще вопрос, и, боюсь, слишком большой.

А то, что через пять–десять лет я рискую получить шизофреника, опасного для общества и самого себя, вообще никого не волнует. Зима — из тех, кто в детстве отрывает среброкрылкам лапки, в юности — сбивает камнями птиц, а позже может попробовать воткнуть нож в бок обидчика, и не ощутит при этом никаких колебаний.

Больше года он служил одним из главных источников моего энергетического пропитания, и лучше не становилось, хотя после такого количества вытянутых мной негативных эмоций можно было стать патологически жизнерадостным и добродушным.

И ведь что самое удивительное, с Тиссой он приятельствует совершенно искренне и без всяких задних мыслей с обеих сторон. Что еще удивительней.

Ладно, не те сейчас проблемы.

— Бэйсеррон у себя?

— Да нет, — ответила Тисса, полируя ногти.

— Как нет?! Он же…

— Ну обедать он пошел, — она лениво посмотрела на меня. — А может, и не обедать… Чудной он сегодня какой–то.

— Номер его дай, — я забарабанила пальцами по столу. Если Бес не вылез из окна (третьего этажа), пока я делала внушение его секретарше, то гулять он отправился сразу после того… — А когда это он обедать пошел?

— Да часа два уже, — Тисса нацарапала номер на старом бланке и сунула мне. — И что это вы все сегодня друг за другом ходите? То с утра Отшельник прибежал, то Бес твой номер просил, то теперь ты его… У вас там что, оргия намечается?

— Если и намечается, то не такая, какие ты любишь, — отрезала я, выходя за дверь.

Номер я набрала быстро, ответа же пришлось ждать гораздо дольше.

— Что, уже успели добежать? — сквозь потрескивания донеслось из наушника.

— Более того, успела крайне продуктивно пообщаться с вашей секретаршей, — буркнула я, уже порядком уставшая от всего этого дурдома. — Зачем вы мне соврали?

— Хотелось посмотреть, броситесь ли вы спасать мою заблудшую душу.

— Какая разница, чью — это все равно моя работа, — отмахнулась я. — Где вы? Только серьезно.

— Иначе что? Нажалуетесь на меня Смерти?

— Нет, Огню. И, — тут я сделала глубокий вдох, понимая, что эти слова в трезвом виде он мне еще припомнит, и очень хорошо, — и раззвоню по всем Развалинам, в каком виде вы разгуливаете в рабочее время по территории форта. Так что будьте паинькой. Пожалуйста.

— С чего вы взяли, что я на территории форта? — переговорник гаденько захихикал.

— О боги, — застонала я. Да он еще пьянее, чем я думала. Или, что, вероятнее, у него что–то есть с собой. — Только не говорите, что вы полезли в горы!

— Я бы сказал, я «полез» в несколько противоположном направлении.

— Где вы?

— А вы попробуйте меня найти. Получите приз, — сказал он и отключился.

Я попробовала набрать номер снова. Переговорник не отвечал. Возникла мысль сходить к коменданту и выяснить, действительно ли случилось что–нибудь серьезное, или у Беса просто бзик зашел.

Мысль была отметена как нежизнеспособная.

Я медленно побрела вниз, размышляя по пути, где может находиться это «противоположное» место. Развалины с востока почти примыкали к горам, на запад уходила дорога в город. И если Бес там, я никогда его не найду.

На улице парило, как перед дождем, но небо было чистым. Я сунула руки в карманы и начала ждать озарения от Звезды.

В качестве посланцев неба явились два стога свежесрезанной тифы. Один — на худеньких ножках с ободранными коленками, из–под второго торчали поношенные сапоги, заправленные в полотняные серые штаны.

— Атка, ты надорвешься, — констатировала я, опознав первый стог по растрепанной косичке. — Вы там что, пол–оврага выкосили? Зачем столько?

— Зато на два месяца хватит, — Атка уронила стог посреди двора и сдула челку со лба. — За карантин операторская весь запас скурила.

— И папка твой всех медбратьев посадил заготавливать курево?

— Вроде того, — Атка повернулась к второму стогу и скомандовала: — В перевязочную тащи, к Рафу.

— Угу, — отозвался стог и двинулся в указанном направлении.

Я проводила его взглядом и заметила:

— Я смотрю, любовные амулеты уже не нужны. Лихо Римсом командуешь.

Атка с удивлением посмотрела на меня.

— Тетя Орие, вы чего — Римса же отец к тетке в город отправил.

— Надолго?

— Не знаю, — девочка вздохнула. — Может, насовсем. И со мной…