Дмитрий Туманов - Следствие считать открытым Страница 27

— Все это байки, дядька их сам и придумывает от скуки, чтобы людей путать, — пробасил сидящий за соседним столом великовозрастный детина, лицом неуловимо схожий с хозяином.

— Байки, говоришь? — усмехнулся кабатчик. — Прошлой осенью, в то время как ты охотился в горах, произошел совершенно правдивый случай. Один зеленодольский купчишка отстал от своего каравана и поехал через Харахур в одиночку. Стояла черная безлунная ночь, глухо и тревожно выл ветер, безжалостно срывая с деревьев остатки увядшей листвы. Дрожавший от холода и испуга купец то и дело прикладывался к фляге и непрестанно погонял тревожно фыркавшую лошадь. Вдруг за очередным поворотом на тропе прямо из воздуха возник огромный белый волк с горящими глазами. Конь остановился как вкопанный, дико заржал, воспрянул на дыбы, скинув несчастного седока, и галопом унесся прочь. А чудище подошло к еле дышащему от страха купцу, внимательно посмотрело ему в глаза и внезапно заблеяло дурным голосом. Вот тут-то наш герой окончательно лишился чувств. Поутру он прибежал в нашу деревню, и вид у бедолаги был такой, будто он только что с того света вернулся. Ни его лошадь, ни тюки с товарами потом так и не нашли…

— Да-а… — многозначительно протянул дядюшкин племянник. — Увидеть безлунной ночью в темном ущелье белого волка и в самом деле можно только спьяну. По-моему, твой купец попросту накачался перегоном до такой степени, что свалился с коня и при этом последние мозги себе отшиб. Я через ущелье на плато часто хаживал, но никогда ничего необычного не видел. Что правда, так то волки в здешних краях Расплодились сверх меры, вона какие ограды ставим, и все Равно скотина пропадает.

— Путь на плато еще свободен? — спросил Таниус. — Мы как раз туда и едем.

— Безумцы! Вы гляньте — оттепель на дворе, со дня на день лавины пойдут. Отсюда никто в ущелье не суется, да и с той стороны, почитай, уж месяц никто не приходил. Пропадете ни за грош!

— Но лавина-то еще не сошла! — ехидно поддел племянник дядюшку. — Дорога ровная, до вечера к перевалу доберетесь. Ветерком проскочите! — Я заметил, как он подмигнул кабатчику, и тот слегка кивнул в ответ.

— Вообще-то он прав… Да и снег еще не успел сильно подтаять. Можно пройти, да… — как бы убеждая самого себя, негромко произнес кабатчик, скосив глаза на притолоку.

— Если можно, значит — пройдем, — резко бросил капитан Фрай, направляясь к выходу.

Мы покинули трактир, все еще находясь под гнетущим впечатлением услышанного. Перспектива попасть под лавину оказалась вполне вероятной — кому, как не нам, горцам, понимать всю опасность этого страшного бедствия?

— Лукавят, подлецы, — оглядываясь на утопавшую в сугробах деревушку, выразил нашу общую мысль Таниус, когда мы уже выехали на тракт. — Уверен, они обчищают трупы погибших под лавиной, когда снег растает. Но для нас теперь иного пути нет… — сказал он, бросив взгляд на распадок.

Я тоже посмотрел туда и увидел вдалеке какое-то мутное пятно. Однако Таниус ничего объяснять не стал, да и Штырь недоуменно пожал плечами. Чего-то они недоговаривают.

Миновав несколько лесистых холмов, мы въехали в устье ущелья, заваленное снегом высотой в человеческий рост,

— До перевала — ни слова, ни звука. Лошадей не беспокоить — сохрани нас Небеса, если кто-то из них заржет сдуру, — сказал Таниус и влетел в снежную зыбь, пробивая нам дорогу. По мере продвижения, точнее — проползания, толщина сугроба уменьшалась, а через несколько сотен шагов тракт пошел на подъем, и там уже снег едва покрывал камни на дороге.

Отвесные стены устремлялись вверх, а на их уступах угрожающе нависли огромные белые навесы, каждый из которых мог запросто стереть с лица земли маленькую деревню. Но это было еще не самое страшное. Где-то там, на горных склонах, ждали своего часа настоящие лавины, способные засыпать ущелье наполовину.

Что-то здесь было не так. Слишком тихо и спокойно. Чистый и морозный воздух слегка звенел от цоканья копыт о камни, отчего казалось, что где-то там, на неприступных горных вершинах, шаловливый ветерок колышет невидимые струны на кристальной арфе ледяного безмолвия. Мы осторожно продвигались вперед сквозь ущелье, уже пройдя большую его часть.

Но коварный Харахур затаился и ждал, пока несчастные жертвы не зайдут в самое сердце ловушки. Внезапно резкий порыв ветра бросил в лицо снежную крупу. Мы ускорили шаг, но до седловины было еще далеко, а ветер крепчал с каждой минутой — теперь вокруг нас свистело и стонало, как в гигантской трубе. Вскоре еще один мотив влился в какофонию вихря, исполняя финальное соло, — клянусь, это был протяжный и тоскливый волчий вой. Позади что-то зашуршало, осыпалось, впереди со склона сорвалась снежная куча, а в нескольких шагах от нас ухнула на обочину огромная ледяная глыба. Тут-то моя запасная лошадь не выдержала, дернулась в сторону и отчаянно заржала. Эхо заметалось в ущелье от стены к стене, и тотчас наверху послышался слабый зловещий рокот.

— Вперед, все вперед! — крикнул Таниус и стеганул коня, чего, кстати, до сих пор не делал. Вороной стрелой рванулся вверх по дороге, мгновением позже мимо меня пролетела Белоснежка, а вот мои безымянные клячи замешкались и с большой неохотой набирали ход.

«Говорили мне — учись ладить с лошадьми, но никогда бы не подумал, что от этого будет зависеть моя собственная жизнь», — бормотал я, подгоняя упрямых тварей, метавшихся из стороны в сторону, когда с ужасом услышал, как сзади меня осел огромный снежный пласт. Гул усиливался, сверху полетели куски льда, вдребезги разлетаясь о камни. Один из них, не самый большой, пребольно долбанул меня в плечо, и оно сразу онемело. Только бы в лошадь не попало — тогда все, конец! Еще один обвал сзади оглушил меня, уже совсем близко — воздушная волна мягко толкнула в спину. Перевал Уже маячил рядом, но я понял, что не успел: весь западный склон вздрогнул и обрушился вниз. Меня смела и понесла белая круговерть, а в меркнущем сознании заметалась фраза: «Поймешь когда-нибудь…» Потом наступила тьма.

— Айе-н-н, Айе-н-н, ис-с-сь, Айе-н-н…

Это ветер воет или меня зовут? Мысли путаются, как рыба неводе… Что случилось, почему я ничего не вижу? Ах да, надо открыть глаза… Передо мной — Таниус… а вот и Штырь рядом. Помню, сошла лавина, и меня ею засыпало. Видимо откопали… Опять я вырвался из цепких лап смерти, но кто мне скажет, сколько раз это еще будет продолжаться!

Я всхлипнул, слезы сами собой покатились из глаз — груз событий тяжким гнетом давил на душу, и теперь все вырвалось наружу.

— Зачем все это, за что?! Я — обычный человек, я не боец, не герой! Почему весь мир клином на мне сошелся почему?! К черту проклятое следствие! Я не хочу быть живой мишенью! Я не хочу умереть!