Травник (СИ) - Назимов Константин Геннадьевич Страница 28

— Пить, — вновь попросил я.

— Анечка, смочите губы больному, — указал врач медсестре и веки мне оттянул, всматриваясь в глаза. — Боль чувствуешь? Как зовут и что случилось помнишь? Какой сегодня год? Где находишься? — задал он перечень вопросов.

Медсестра, молоденькая девчонка, приложила к моим губам смоченный бинт и несколько живительных капель попали в пересохшее горло.

— Физраствор уже ставили? Обезболивающе делали? — посмотрел врач на Анечку.

— Семен Петрович, в назначении ничего не сказано, а на смену только-только заступила, — стала та оправдываться.

— Бардак! — беззлобно сказал доктор и приказал: — Сделай парню, что велел, он с того света выкарабкался, не стоит его туда вновь отпускать.

— Уже иду, — кивнула медсестра и неспешно покинула палату.

Гм, она явно торопиться не собирается. Неужели думает, что и в самом деле могу умереть?

— Так-с, вернемся к нашим вопросам, — посмотрел на меня Семен Петрович, которому уже лет под шестьдесят, но выглядит этаким крепышом. — Говорить тебе тяжело, поэтому вновь повторю, а ты уж, будь любезен, постарайся ответить, хотя бы моргая. Медленно глаза прикрыл — да, два раза быстро моргнул — нет. Понял?

— Угу, — прошипел я, а потом медленно моргнул.

— Вот и хорошо! — улыбнулся врач. — Долго пытать не стану. Боли есть?

Глаза прикрыл и про себя усмехнулся. Он что не понимает, в каком я состоянии и как тут может переломанное тело не болеть?

— Очень хорошо! — чему-то обрадовался доктор, а потом объяснил: — Вот если бы не ощущал ничего, то могли нервные окончания пострадать и ты бы стал инвалидом.

Пару минут он уточнял про руки ноги и колол мои конечности шариковой ручкой, следя за реакцией. Остался удовлетворен и приступил к дальнейшим расспросам. Я же решил воспользоваться ситуацией и подкорректировал свой план. Изначально задумал две вещи, не зная, что получится. Отыскать семью, у которой есть парень моего возраста и позаимствовать его метрику о рождении. Но там имелся момент с опознанием в той же школе, как ни крути, а аттестат о среднем образовании так же необходим. Рассматривал и потерю памяти, в том числе и просчитывал варианты, как лучше такое устроить. Склонялся к обеду в ресторане, чтобы завалиться и симулировать приступ, предварительно употребив кое-какие настойки собственноручного приготовления, но там мог вмешаться в дело дар и все испортить. Медицина для тех, у кого нет связей и денег оставляет желать лучшего, но доктора могли бы раскусить мою игру. Подумывал и под машину как бы случайно попасть, но не хотелось подставлять водителя, а тех, кого не жалко — опасно, могут и на месте прибить за порчу техники.

— Так, а где ты находишься, понимаешь? — продолжил доктор.

— Бо-ль-ни-ца, — по слогам произнес я.

— Прекрасно! Ну, а зовут тебя как?

Делаю вид, что задумался, попытался даже лоб наморщить, но непроизвольно от боли застонал и не пришлось испуганными глаза делать. Показалось, что черепушка у меня на половинки распалась!

— Фамилия? Родня? — мрачно поинтересовался Семен Петрович. — Может помнишь школу, в которой учился? Где живешь? Ну хоть что-то то из своей жизни можешь рассказать?

Разумеется, не признался ни в чем! Да и если положить руку на сердце, то родственников нет, точнее, не ведаю о них. Жилья своего не имею, а называться настоящим именем — глупо по многим причинам. Гм, нет, к имени Стас привык и его менять не стоит, как-то нужно подвести, чтобы им называли.

— Ничего страшного, ты не волнуйся, такое случается и память к пострадавшим в еще более жутких авариях возвращается. Но, честно говоря, никто не ожидал, что ты выкарабкаешься. Если уж выжил, то все наладится, — произнес доктор и нахмурился: — Вот где она бродит?!

Семен Петрович подошел к двери и открыв ту прокричал в коридор:

— Анна! Где ты путаешься? Тебя только за смертью посылать! — он оглянулся на меня, развел руками и успокоил: — Ничего, сейчас придет, поставит капельницу и укольчики, заснешь, а когда проснешься уже лучше себя почувствуешь.

Ну, в этом не сомневаюсь! Мне бы хотя бы свежий подорожник пожевать дали, желательно с корнем. Но об этом не попросишь, а самому на улицу не выйти.

— И чего он разбубнился? — стала жаловаться мне Анечка, после того, как впорола, по другому и не скажешь (слишком больно) два укола и теперь ставя капельницу. — Словно не знает, что препараты выдает старшая медсестра, а та вечно где-то бродит, ничего не делает, а только порядки проверяет.

Девушка еще что-то трындела, но мои веки налились тяжестью, снотворное мне вколола. Ну, на месте врача и я бы так поступил.

Пять дней прошло после посещения врача, а я только смог на кровати принять сидячее положение и мечтаю добраться до туалета на собственных ногах. Из повреждений у меня перелом ребер, правой ноги, левой руки, сильный ушиб головы (слава богу, череп не раскололся!), многочисленные гематомы и ссадины, глубокий порез на груди, а про мелкие и говорить не приходится. Лицо опухло, глаза заплыли и если честно и откровенно, то тело превратилось в один сплошной синяк.

— Странно, сумел выжить, — зевнув заявил лейтенант, проводящий опрос. — Основной удар автомобиля пришелся как раз по тебе. Стоящие рядом погибли на месте, а ты почти цел! — он широко улыбнулся.

Господин полицейский, по фамилии Брущенков, пытается казаться своим в доску. Шутит, улыбается и всячески хохмит, но постоянно переспрашивает, уверен ли я, что горел зеленый сигнал светофора для пешеходов в момент ДТП. Водитель совершивший невынужденный наезд очень опытный. Нарушений за ним не числится. И вообще, очень славный малый, так что мне следует хорошенько подумать о своих показаниях.

— Понимаешь, это такой дружеский совет, не связывайся с тем, кто сильнее, — стал серьезным лейтенант. — Пока протокол не составляю, ты еще болен и показания дать не можешь. Зайду, через пару дней и детально поговорим.

— Так кто за рулем-то находился? — поинтересовался я. — Тачка крутая, парень, вроде, молодой ей управлял.

— Клан Сергеевых, сын Ивана Степановича, — понизив голос, шепнул полицейский. — Ты вроде парень не глупый, если правильную позицию займешь, то на лечение перепадет. Большинство пострадавших вину на себя берут, мол массовое помешательство нашло и пошли на красный за каким-то придурком следом, хотевшим спровоцировать ДТП.

Блин, такого бреда слышать не приходилось. Одного не понимаю, почему дело расследует обычный лейтенант, а не стражи за одаренными? Правда, еще про клан Сергеевых ничего не знаю, но, думаю, дело в нем.

Так и оказалось, сынок главы клана за рулем тачки находился. Естественно, ни о каком справедливом расследовании и речи не идет. Это мне Анечка поведала, как и многое другое. Что Герман, так зовут виновника ДТП, ни с кем и ни с чем не считается, ну, кроме отца, но тот души в своем чаде не чает и все тому дозволяет, а на непотребства глаза закрывает. Молодой человек, который оказывается мой ровесник, гоняет по городу, устраивает охоту на хорошеньких девушек и тех увозит на одну из многочисленных турбаз. Не все оттуда возвращаются, никто их не находит и не ищет. Если случаются крупные драки, то там или лично Герман заводила или его приятели.

— Так что никаких перспектив в торжестве справедливости. Жив остался — радуйся, может еще и на лечение подкинут деньжат, — завершила она разговор, словами лейтенанта.

— А другие пострадавшие? — мрачно поинтересовался я.

— Те, кто на дороге остался — ничего не скажут, а остальных так или этак убедят, — пожала медсестра плечами и отправилась по своим делам.

Врачи мной время от времени интересуются, но ни о каких обследованиях речи нет.

— Еще не вспомнил кто ты? — дежурный вопрос и после отрицательного на него ответа про мою персону забывают.

Кости у меня восстановились, больничный дворик травами богат. Конечно, свари я пару зелий и наделай мазей, то уже мог бы и вовсе о происшествии забыть, но и так неплохо. Гипс только покоя не дает, под которым все чешется и прыгать на костыле непривычно и неудобно. Три недели пролетели быстро, за это время изучал газеты, которые хоть и за старые числа, но картину мира немного раскрывают.