Майкл Салливан - Изумрудная буря Страница 28

— Вот и не думайте об этом, — успокаивающе сказала Амилия. Она села рядом с Модиной на край кровати и провела рукой по волосам императрицы. — Что бы это ни было, все уже закончилось. Теперь вы здесь, со мной. Уже поздно. Как думаете, заснуть сможете?

Императрица кивнула, но ее глаза все еще были полны тревоги.

Уложив Модину в постель, Амилия тихо вышла из комнаты. Не обращая внимания на вопросительный взгляд Джеральда, она направилась прямиком в кухню. Если сразу не поставить кухонную прислугу на место, они поднимут волну слухов, которая захлестнет весь дворец. Никак нельзя было допустить, чтобы эти новости дошли до Сальдура.

Амилия давно не заходила в кухню. Влажное облако пара, пропитанное запахом лука и жира, когда-то такое знакомое, теперь душило ее. По вечерам здесь обычно работали восемь человек. Было несколько новых лиц, в основном молодые мальчишки только что с улицы и крестьянские девушки, от которых еще исходил дух навоза. Увлеченные обсуждением случившегося, они работали спустя рукава, заглушая громкими возгласами бульканье кипящих котлов и грохот кастрюль. Когда она вошла, все тотчас замолчали.

— Амилия! — прогремел Ибис Тинли, увидев ее. На нем был неизменный фартук, испачканный пятнами крови и жира. В одной руке он держал полотенце, а в другой ложку. Оставив на печи огромный горшок, он подошел к Амилии, широко улыбаясь. — Я всегда рад тебя видеть, девочка! Как поживаешь? И почему так редко заходишь?

Она бросилась к нему, позабыв о грязной одежде повара и придворном этикете, и крепко обняла здоровяка.

Мальчишка-водонос уронил оба ведра, изумленно раскрыв рот.

Ибис усмехнулся.

— Они будто забыли, что недавно ты здесь работала. Как будто наша добрая Амилия умерла или куда-то исчезла, а верховная наставница императрицы упала с небес. — Он положил ложку и взял ее за руку. — Как ты, девочка?

— В общем хорошо…

— Я слыхал, у тебя там наверху, в восточном крыле роскошная комната. Этим стоит гордиться, да-да. Продвигаешься наверх. Это точно. Надеюсь только, ты о нас не забудешь.

— Если забуду, пусть сгорит мой обед, и я вмиг вспомню, кто тут главный!

— Ой, к слову об этом! — Ибис быстро обернул дымящийся горшок полотенцем и снял его с печи. — Чуть было не подгорел соус к перепелке для управляющего.

— А у вас тут что нового?

— Все по-прежнему. — Повар поставил горшок на каменную скамью и приподнял крышку, высвобождая облако пара. — В кухне ничего не меняется. Должен сказать, ты выбрала хорошее время, чтобы навестить нас. Эдит сейчас нет. Она наверху, орет на новую горничную.

Амилия недовольно скривилась.

— Давно пора выгнать эту женщину!

— И не говори, но в моем подчинении только кухня, я не могу ей указывать. А вот ты теперь такая важная, может быть, ты…

Она покачала головой.

— У меня нет никакой власти. Я просто забочусь о Модине.

Прежде чем снова закрыть горшок, Ибис попробовал соус.

— Да я уж понял, что ты пришла сюда не затем, чтобы перемывать косточки Эдит Мон. Думаю, по поводу императрицыных слез, правда? Надеюсь, она плакала не из-за горохового супа, который я ей приготовил?

— Нет, — заверила его Амилия. — Она очень любит твою стряпню. Но ты угадал, я и в самом деле хотела бы кое-что разъяснить. — Она повернулась к другим слугам и повысила голос. — Я хочу сообщить вам, что с императрицей все хорошо. Сегодня она получила дурные вести, и это ее опечалило, только и всего. Но ей уже лучше.

— Это из-за войны, да? — спросил Ниппер.

— Наверняка что-то о пленниках в Ратиборе, — предположил пекарь Ноб. — Меленгарская принцесса казнила их, да? Все знают, что она ведьма и убийца. Да ей ничего не стоит убить невинных! Поэтому императрица разрыдалась, верно? Потому что не смогла их спасти?

— Бедняжка! — воскликнула жена мясника. — Она так обо всех заботится, неудивительно, что она расстроилась, ведь ей приходится выносить столько горестей! Хвала Марибору, что у нее есть вы, госпожа Амилия. Вы для нее — настоящее спасение, да-да.

Амилия улыбнулась и, повернувшись к Ибису, прошептала:

— Разве не она постоянно кричала на меня за то, что я, видите ли, не так мою ножи ее мужа?

— А помнишь, как прошлой весной она обвинила тебя в краже свиного окорока? — усмехнулся Ибис. — Говорила, что тебя надо выпороть. Наверное, теперь забыла. Подозреваю, что они вообще обо всем забыли. Думаю, дело в твоем платье. Даже я, видя тебя в таком наряде, борюсь с желанием отвесить поклон.

— И не вздумай, — сказала Амилия, — а то я никогда сюда не приду!

Ибис улыбнулся.

— Как же я рад тебя видеть!

Модина видела во сне, как зверь подкрадывается сзади к ее отцу. Она хотела закричать, но из груди вырвался лишь тихий сдавленный стон. Она попыталась броситься ему на помощь, но ноги увязли в грязи — густой, зеленой, вонючей грязи. Зверь легко и быстро мчался к ее отцу по склону холма. К изумлению и отчаянию Модины, Терон ничего не замечал, хотя земля дрожала под огромными лапами зверя. Чудовище вмиг проглотило отца целиком, и Модина рухнула в грязь. В нос ударил запах сырой земли. Она не могла дышать. Земля давила на грудь, облепляла все тело. Жуткие, идущие из темноты звуки дали ей знать, что зверь теперь пришел за ней. Вокруг плакали и выли от страха и отчаяния другие люди, мужчины и женщины. Зверь пришел за всеми, пришел завершить начатое дело, пришел проглотить ее.

Он был голоден. Страшно голоден. Он хотел есть.

Они все хотели есть, но еды не было. Только какая-то гнилостная кашица, от которой исходил ужасный запах протухших яиц. Ей было холодно, она дрожала и плакала. Она плакала так сильно и так долго, что слез больше не осталось. Не было смысла жить дальше… или был?

Модина проснулась в своей темной спальне в холодном поту. Ее колотила дрожь.

Каждую ночь ее мучил один и тот же кошмар, и она боялась закрыть глаза. Она встала и пошла на лунный свет, проникавший в комнату через окно. Пока она дошла до него, сон выветрился из головы, осталось лишь ощущение, что в этот раз что-то было не так. Усевшись на свое обычное место, она выглянула во двор. В этот поздний час он был пуст — Модина увидела только нескольких дежурных стражников. Она попыталась вспомнить свой кошмар, но в памяти остался лишь запах протухших яиц.

Глава 8

РОГ

По прошествии первых сумбурных дней жизнь на борту «Изумрудной бури» вошла в жесткую колею. Каждое утро начиналось с мытья верхней палубы, хотя она никогда и не бывала грязной. Затем следовал завтрак. Менялись вахты, матросы приступали к мытью нижних палуб. В полдень лейтенант Бишоп или один из офицеров определял курс корабля по солнцу и обговаривал его с капитаном. Затем матросы тренировались на мачтах и реях, спускали за борт шлюпки, учились брать на абордаж и отражать атаку и отрабатывали свои навыки стрельбы из лука и баллисты и рукопашного боя. Не было ничего удивительного в том, что в фехтовании и стрельбе из лука Адриану не было равных. Заметив его высочайшее мастерство, Грэди понимающе, словно заговорщик, покивал головой.