Эд Гринвуд - Утраченный трон Страница 28

— Поцелуй его, Эмбра, — приказал Краер, свирепо глядя на нее. — Обнимай его, ласкай, шепчи его имя, как влюбленная. Заставь его почувствовать себя необходимым, напомни ему, что чувствует мужчина, когда его обнимают, да, в конце концов, лизни его в кончик носа, будь он проклят!

— А пока я буду облизывать Сараспера, ты сам что будешь делать?

Квартирмейстер неуловимо и плавно двинул ногой. Какой-то предмет ярко сверкнул в воздухе и был подхвачен на лету ловкими пальцами. Краер описал кинжалом широкую дугу и ткнул в сторону балкона.

— Я, — величественно объявил он, указывая на чудовище, молотящее лапами в надежде выбраться на свободу, — буду сдерживать длиннозуба. В одиночку.

Эмбра покачала головой и печально улыбнулась.

— Ох уж мне эти квартирмейстеры, — сказала она. — Века понадобились, чтобы хоть один из них нашел для себя какое-то полезное занятие. И надо же — мне посчастливилось стать этому свидетелем!

— Госпожа, — взъярился Краер, — возможно, вы не знакомы со всеми непристойными жестами, которые в ходу у нижних чинов в Долине, но…

Он с энтузиазмом продемонстрировал ей такой жест, затем поклонился с мрачной торжественностью, повернулся и снова побежал в другой конец комнаты, размахивая кинжалом.

Эмбра покачала головой и склонилась над Сараспером, шаря в его кошельке в поисках последней статуэтки.

— Не так должна вести себя госпожа чародейка нашего и любого другого королевства, — сообщила она целителю, неподвижно распростертому перед ней. — Надеюсь, ты чувствуешь себя польщенным.

С губ старика слетел приглушенный звук, возможно — стон, а может быть — знак согласия.

Через секунду ему ответил рев длиннозуба, сопровождаемый яростными криками Краера. Где-то в противоположном конце комнаты послышался скрежет металла о камень. Этот шум поднял Хоукрила Анхару. Он стонал от боли.

— Всевидящие боги, — обратилась Эмбра к сводчатому потолку над головой, — неужели для девушки нигде не найдется уединения?

Правитель Сиятельного отвернулся от окна.

— Ну?

Его придворный маг не потрудился улыбнуться.

— Вы были правы, господин барон. Они действительно вернулись в развалины и читали там что-то в книгах, пока на них не напали.

— Напали?

— Костяной маг, а потом длиннозуб. Они исчезли — несомненно, перенеслись куда-то при помощи колдовства госпожи Серебряное Древо, и пока я не смог их обнаружить.

— Теперь снова займись этим, — заметил барон сухим, ровным тоном, что означало приказ.

Рустал Фолкрон склонил голову.

— Конечно, — ответил он и прибавил, уже поворачиваясь к двери: — Я закончил свой отчет, господин. Что-нибудь еще?

Правитель Сиятельного улыбнулся.

— Нет, Фолкрон. — Придворный маг уже двинулся к выходу, когда он бросил ему вслед: — Да, еще один вопрос. Как получилось, что Владычица Самоцветов, изнеженная девица и рабыня заклинаний своего отца, умеет читать эти парящие в воздухе книги, а все остальные маги Долины — нет? Неужели боги отметили ее своим особым расположением?

Лицо Фолкрона потемнело.

— Ответ на ваш первый вопрос — не знаю. Ответ на второй: господин барон, те, кого отмечают боги, редко удостаиваются большего, чем кратковременная милость. Чаще их судьбой становится мрачный удел, о котором барды слагают трагические баллады. Я бы не хотел быть отмеченным милостью богов.

Он оглянулся на хозяина, и они смотрели друг другу в глаза очень долго, молча, не шевелясь, потом барон медленно провел языком по губам и сказал:

— Фолкрон, твоя мудрость меня пугает. Снова. Возможно, боги все же тебя отметили.

Придворный маг Сиятельного ничего не ответил и вышел за дверь, но барон Одеман Сиятельный знал его уже давно, и от глаз его не укрылся быстрый жест, отводящий беду, который сделал маг перед уходом.

9

НЕДРЕМЛЮЩИЙ НОЧНОЙ СТРАЖ

ИНОГДА САРАСПЕРУ Коделмеру казалось, что боги отметили его и что им доставляет особенное наслаждение сыграть шутку со старым, одиноким целителем. Никакой сон не мог подарить ему это сладостное ощущение теплых губ, языка, проникающего в его полураскрытый рот, и нежного мурлыкания: «Сараспер, вернись ко мне. Вернись!»

Действительно, это не сон. Легкое покалывание в теле было вызвано магическим огнем, который омывал его изнутри и снаружи, и этот огонь рождался от прикосновения к груди твердой фигурки из его кошелька, прижатой к нему теплой тяжестью… Эмбры!

— Г-госпожа Серебряное Древо? — недоверчиво спросил он прямо в губы, прижатые к его губам.

Он попытался сесть, опираясь на камни, которые шатались и переворачивались. Стремясь обрести равновесие, он ухватился рукой за что-то теплое и мягкое — определенно не за камень.

За нечто обнаженное. Потрясенный, он уставился в глаза Владычицы Самоцветов, всего в нескольких дюймах от его глаз, и отдернул руку, словно схватился за горящую ветку.

— Что?..

— Сараспер, — твердо произнесла волшебница. — Мне необходимо, чтобы ты очнулся. Ты меня слышишь?

Длиннозуб выбрал именно этот момент, чтобы зареветь. Вслед за этим донеслись стук падающих камней и ругань Краера. Две головы повернулись одновременно, и две пары глаз увидели, как квартирмейстер мешком свалился с балкона на пол, а волк-паук злобно бросился за ним.

Потом Эмбра и Сараспер снова повернулись друг к другу, почти соприкоснувшись носами, и старый целитель скривил губы.

— Госпожа, — пролепетал он, — я слушал, но…

Эмбра схватила его ладонь и снова положила ее к себе на грудь.

— А теперь? — прошептала она.

Сараспер снова отдернул ладонь.

— Госпожа… детка… прекрати это, — проворчал он. — Скажи мне, что я должен сделать?

— Используй ту магическую силу, которую я вливаю в тебя, соприкасаясь с тобой телом! Исцели самого себя, — ответила ему Эмбра. — А потом, если сможешь, помоги Хоукрилу, чтобы он мог встать и двигаться. — Она слегка улыбнулась и быстро прибавила: — А потом мы хотим, чтобы ты увел нас прочь от этого длиннозуба, помог обойти все ловушки и добыл для нас еще магических предметов, из которых мы оба сможем черпать энергию…

Сараспер закивал, почти лихорадочно.

— Госпожа, — рявкнул он, пытаясь оттолкнуть ее, — Сарг побери, все эти задания можно перечислить потом!

Длиннозуб приближался к ним с угрожающей скоростью. Он игнорировал пляшущую фигурку квартирмейстера, который наносил удар и отскакивал в сторону, потом снова бросался к зверю, колол его и снова отскакивал. Тварь направлялась прямо к волшебнице.

— Исцели себя! — прошипела она снова, хладнокровно встала, поправила корсаж, опустила рукава и повернулась лицом к приближающемуся чудовищу.