А. Котенко - Отдел странных явлений: Лесоморский детектив Страница 28

Что касается основного подозреваемого по лагерному делу, Кощеенко, то он быстро отправил родителей похищенных девушек в Саранск, разбираться со следователем. Судя по его выражению лица, он очень надеялся, что эти люди не вернутся до конца смены, а вместо Ани и Наташи взяли двух доярок из деревни, пусть заработают. Очевидно, что на этих девушек не падет страшное проклятье лагерной нечисти. Если, конечно, во всей творящейся катавасии Кощеенко — главный персонаж.

Детские праздники проводились чуть ли не каждый день, все были несказанно счастливы, погода баловала жарким солнышком и теплой водой в реке. Это я не мог купаться. Там очень холодная вода по сравнению с Хапри. Поэтому я и придумал отговорку — что я мерзляка и купаюсь только в горячей ванне. Однако самой главной причиной была невозможность предстать перед детишками в так называемом купальнике. Анатомия, знаете ли, не та. Грудь еще худо-бедно можно имитировать, а если я полезу в воду в юбке — будет выглядеть странно. А еще и парик, который с легкостью бы слетел у меня, захоти я нырнуть поглубже. Вот и стал я героем шуток-прибауток, основной из которых была: 'Юля такая взрослая, а плавать не умеет и стыдится'. Да я бы всех этих пересмешников обогнал в заплыве.

Но, как выяснилось, терять бдительность было рано.

— Юля, Юля! — Милли с большой охапкой луговых цветов вбежала в корпус. — Заплети мне ромашки, я хочу быть самой лучшей из русалочек на Дне Нептуна.

— Я не умею плести косички, — покраснев, прошептал и отправил девочку к подружкам.

Вот еще, вздумала меня превратить в служанку и заставить копаться в ее волосах! Понимаю, ей не известно о моем происхождении, оттуда и подобные просьбы. Но я не позволю, чтобы какая-то девочка заставляла Владыку Обеих Земель заплетать ей цветы в волосы.

— Нептун… — протянул Иван, подпирая косяк двери в свою комнату. — Припоминаю, это одно из имен Посейдона. Когда мне было десять лет… я ехал с богом на катере, а он объяснял нам с Юлей, что работает на днях Нептуна в лагерях. Неужели его в командировку вызывают? Не поверю!

— Не вызывают! — разуверил я друга. — Потому что Нептуном будет Димон из первого отряда: высокий, жирный как боров. Он на ладье с педальками к детям приплывет. Так сказано в сценарии. Да не разгневаются на него боги. Кстати, тебе тоже нарядиться не мешает, Предводитель чертей!

— Да, помню, — буркнул Дураков. — Ушел переодеваться в чумазого черта. Как считаешь, мантия из черной простыни будет эффектно смотреться?

Не понимаю я этих чертей. Какие-то мелкие магические существа. Пакостные как бэсы, злобные как слуги Апопа, и к тому же рогатые. Мало было людям нетеру, так еще напридумывали и оживили своих фантазий.

А странный (на мой взгляд) праздник между тем неумолимо приближался. После обеда все собирались на речке веселиться на воде. Прознав о том, что купаться в этот день будут все, я предусмотрительно забил самую безопасную роль — диджея. Музыка нужна на продолжении всего праздника, это значит, что человека, за нее отвечающего, в воду макать не станут. В противном случае пришлось бы рядиться мумией, пряча все анатомические особенности, и намертво привязывая парик к голове. В таком наряде уплыть можно весьма недалеко — до дна. И обратного пути оттуда не будет. Эх, если б я не скрывался под личиной девушки, как Иван с Костей разукрасил бы ребра черной краской, нацепил бы на голову картонные рожки, а на бедра — юбку из папоротников. И были бы мы троицей чертей. Шутки и обряды, вряд ли боги оказались бы против подобных веселых игрищ.

Все утро Паршивич и его друг с неприметной фамилией Андреев разукрашивали тело моего друга краской под названием гуашь. Ребята с удовольствием наносили на мускулы Ивана кривые татуировки: ребра, за которыми таился красноглазый монстр, похожий на ктулху (пошутил Дураков), швы на руках и ногах, боевую раскраску на лице.

Девочки из третьего отряда, завидев, в какое страшилище превратил их вожатого творческий мальчик Паршивич, стояли и хихикали над изукрашенным парнем в черной мантии. А неаккуратно зашитые белой ниткой дыры на простыне только придавали колориту.

'Ничего, милые, вы еще не видели истинного лица Юльки при исполнении', - думал при этом я, когда выкрашенный с головы до пят в черные узоры Андреев под аплодисменты надевал большую корону из папоротника на Предводителя чертей.

Следующим в очереди на грим был Костик, который тоже через полчаса стал похож на страшное создание иного мира, только без мантии, потому что Иван наотрез отказался разрезать ценную улику на две части.

У меня напрочь отсутствовал аппетит. Поковыряв вилкой в комке гречневой каши, политой сверху соусом с мелкими кусочками говядины, я поднялся и, без оглядки вышел из столовой. Взяв в музыкальной комнате сумку с пожирателем компакт-дисков и несколькими удлинителями, с которыми я вообще не представлял, что надо делать, отправился на берег настраивать музыку. Вдруг да разберусь. На самом деле, мне просто хотелось побыть наедине. Невыносимая тоска сковывала грудь. Милли пыталась было увязаться следом, но я попросил ее вплести в волосы побольше ромашек.

Миновав сторожку Трофимыча и махнув охранникам, я вышел на дорогу, ведущую к деревне. Пройдя метров сто, нужно было свернуть на узкую тропку к лагерному пляжу. Я быстро стянул с шеи надоевшее колье, позволяющее мне имитировать женский голос, и кинулся туда, где ярко блестела на солнце синяя вода тихой речушки. Димон из первого отряда, штатный Нептун лагеря, успел уже установить на пляже стол и подвести розетки, в которые и следовало воткнуть имевшиеся в сумке провода. Так что, мне оставалось только все подключить и проверить звучание. Чем громче, тем лучше, так посоветовал Кощеенко. Кивнув Димону, я молча извлек из сумки технику.

— Юль, ну я на обед, — махнул мне разодетый богом молодой человек.

— Угу, — сквозь зубы отозвался я, что парень не смог различить перемены в моем голосе.

Он улыбнулся мне в ответ, и вскоре скрылся под тенями высоких берез.

Наконец-то за последние две недели я остался наедине! Никого в округе не было! И в ближайшие полтора часа никто сюда и не явится. Я живо стянул с себя опостылевшую водолазку и лифчик с двумя силиконовыми протезами, которые по идее предназначались для женщин, страдающих тяжелым недугом. Сняв парик, я почувствовал прохладный ветер, пробравшийся под слежавшиеся короткие волосы. Как мне надоело играть эту роль. Еще целую неделю строить из себя женщину. Я не выдержу.

Избавившись от юбки и обуви, я вошел в воду и первым делом вымыл лицо. Нет, нет, нет, я не женщина и не хочу ей быть. Прохладная речная вода бережно ласкала мое тело, когда я нырял до самого дна, а потом лежал, покачиваясь на волнах, на спине, глядя на пушистые белые облака и жмурясь от ослепительно яркого сияния Ра.