Игорь Пронин - Зеркало Грохашша, или Отраженные Страница 28

– Не этот?

Павел смотрел на оказавшийся в его руке маятник с не меньшим удивлением, чем Галя. Он просто лежал в кармане…

– И где ты его, типа, взял?

– Типа… В кармане, вроде того… А до этого я его где-то нашел. Положил в карман и забыл… – Павел допил пиво из бокала, потом влил в себя остатки из горлышка. – Вроде бы, в подземном переходе. Людей было много, и темно, и какой-то шум… Не помню.

– А я последнее что помню: спустилась с Белкой в переход. Паша, я боюсь.

– Не бойся, я…

– Тебя-то я теперь и боюсь!

Дверь ломать не стали – просто она сама распахнулась навстречу гостям. Манана почуяла вмешательство, выбежала в прихожую и тут же отступила в комнату, увидев пожилого мужчину в сером костюме.

– Михаил Петрович? Здравствуйте!

– Ты порядок-то наведи у себя…

Манана обернулась, и увидела двух своих «ассистенток», одетых так же как и она сама в черные платья. Помощницы не знали, как поступить, у одной в руке был мобильный телефон.

– Ай, да не надо это все! – в волнительные моменты у Мананы прорезался грузинский акцент. Она отобрала телефон, по очереди толкнула «ассистенток». – Иди спать! Иди спать!

Глаза женщин закрылись, они уснули мгновенно. Повернувшись, прошли несколько шагов до низенькой кушетки и мешками повалились на нее.

– Михаил Петрович, не хотите что-нибудь? Попить, покушать?

– Клиентов нет? – он закурил, не спрашивая разрешения. У ног Михаила Петровича лежала избитая китаянка со скрученными за спиной руками.

– Нет клиентов… – Манана перекрестилась, прошептав что-то по-грузински. – Зачем женщину бьете?

– Есть в этом некоторое удовольствие…

Михаил Петрович задумался о чем-то, а потом вдруг отвесил Манане звонкую пощечину.

– Нет, мне больше нравится, когда другие. Сережа?

Вместе с этим пожилым, важным хозом в квартиру ввалились еще двое, рослых и крепких. Тот, которого звали Сергеем, немедленно выступил вперед. Гадалка завыла, прикрывая ладонями лицо, но он ударил ее ногой, в живот. Маленькая, полненькая Манана пролетела через всю комнату, перевернув по дороге антикварный столик, ударилась затылком о скрытую за тяжелыми шторами батарею парового отопления.

– Да, так лучше, – удовлетворенно кивнул Михаил Петрович. – Хорошо бы еще крови. Может, палец ей отрежем?

– Да что такого случилось, Михаил Петрович, уважаемый! – заголосила, лежа на ковре, гадалка. – Всегда с тобой душа в душу жили, никогда ты родной меня не обижал! Чем прогневила – накажи, но скажи чем, не бей как собаку!

– Палец?.. – Сергей достал из кармана складной нож, щелкнул лезвием.

– Подожди… – Михаил Петрович сел в мягкое кресло, аккуратно поддернув брюки, осмотрел комнату. – Мрачно у тебя тут. Небось при клиентах еще и свечи жжешь?

– Жгу… – всхлипнула Манана и поползла к гостю. – Михаил Петрович, дорогой, ведь никогда…

– Давай-ка успокойся и расскажи все. Может, мы с тобой еще подружимся, когда я увижу, что ты исправилась.

– Вах! – хозяйка села по-турецки перед хозом, шлепнула себя по жирным ляжкам. – Михаил Петрович, ну, бес попутал! Прости! Оказия вышла, видишь, человек из Китая… Я попросила, заплатила хорошо – да я тебе все контракты покажу, Михаил Петрович!

– Я уже видел… – хоз нагнулся вперед и потушил сигарету о лоб Мананы. – Пойми же, дура, если ты по закону чиста, это не значит, что можно нас обманывать! По закону или против закона, а обманывать нас нельзя! Что тебе надо? Почему не живется спокойно? Целый мир раком перед тобой стоит – стань молодой, красивой, здоровой, живи и радуйся! Замуж выйди за футбольную команду, «Оскар» какой-нибудь получи, купи себе остров и дворцов там понастрой – живи и радуйся! А ты куда лезешь?!

– Бес попутал… – вздохнула Манана и даже пустила слезу, которая должна была обозначать не боль, а раскаяние.

Михаил Петрович сделал знак и в комнату втащили китаянку. Сергей с удовольствием пнул ее несколько раз, женщина тонко вскрикивала. Манана замолчала, с подозрением глядя на экзекуцию.

– Да, она без прикрытия, – кивнул хоз, вытаскивая из пачки новую сигарету. – Ей очень больно! И будет еще больнее, если мы решим ее немного наказать. А если решим наказать как следует – ну, тогда сама понимаешь, больно почти не будет.

– Не надо… – прохрипела китаянка. – Путь будет больно.

– Она же просто рухлядь эту мне привезла… – развела руками Манана. – Михаил Петрович, ну, прости ты нас. Мы же не со зла, просто, дуры такие, хотели попробовать…

– Тебе – первое предупреждение, – погрозил пальцем Михаил Петрович. – И только потому, что прежде у тебя были заслуги. Учти: их больше нет.

– Но ты же не запрещал мне, а? – гадалка осмелилась погладить ботинок хоза. – Откуда мне глупой знать, что ты рассердишься?

– Тащи сюда эту «рухлядь». Соображать надо, что в сложившейся обстановке можно, а чего никак нельзя! – Михаил Петрович встал, навис над китаянкой. – А ты, дрянь, ответишь по всей строгости за незаконное вторжение! Два плана – это уже перебор.

– Я готова…

– Будешь еще готова, сука! – он с размаха ударил ее носком ботинка по лицу. – И здесь и там!

Манана, выскользнувшая из комнаты, вернулась, волоча за собой черный чемодан на колесиках. Из него она быстро достала несколько стеклянных и металлических зеркал в тяжелых деревянных рамах, разложила на ковре.

– Вот, Михаил Петрович…

– Сергей, Армен! – махнул рукой хоз и два его помощника немедленно принялись крушить зеркала ногами. – И рамы тоже. На мелкие куски! Только вот что, Манана: ты не думай, что из этого дерьма можно сделать зеркало Грохашша. Я просто не хочу, чтобы на моей территории хоть кто-то занимался этими делами, вот и все. И еще не хочу, чтобы артефакты попадали в город без моего ведома.

– Мы только попробовать хотели… – Манана тоскливо посмотрела на окровавленное лицо подруги. – Ну, такой случай: в Китае у нее артефакты эти завелись, в наследство достались, а мне…

Гадалка осеклась.

– А тебе из Питера привезли кое-какие книжечки, – продолжил за нее хоз. – Инструкцию по созданию зеркала Грохашша. Будто существует она, эта инструкция…

– Так вот кто меня сдал! – воздела руки гадалка. – Ай-ай…

– Не этот, так другой. А ты заруби на носу, Манана: к тому, кто такие книжечки ищет, очень скоро я приду. Кстати, отдай-ка их Армену. Итак, тебе первое предупреждение. Отягощенное сомнением моим! Ты действительно нейтральна?

– Ой, упаси меня Господь от ваших войн! – часто закрестилась Манана. – Да слово скажи – уеду в Тифлис навсегда, дорогой мой!

– Ты, – раздельно произнес Михаил Петрович. – Мне. Обязана. Сочтемся.