Татьяна Гуськова - Дети ночного неба Страница 28

Неужели это и в самом деле Чиа убила скай-линя? Но ведь тогда она и в самом деле преступница, ведь он давал задание скай-линю не причинять ей вреда, просто держать на расстоянии от столицы, где ей могли причинить вред, защищать, если понадобится. А она его убила! Может его любимая танцовщица давно превратилась в нечисть?

На душе было тяжело. Ведь ему нравилось не только то, как Чиа танцует. Он и к самой шайньяр крепко привязался, чего ему, как Императору, делать не следовало. Казалось, что она всегда будет рядом, что всегда будет с кем перемолвиться словом, развеивая вечное одиночество, будет кому поддержать взглядом на долгой церемонии, будет кто-то, кто считает его не только правителем, но еще и человеком.

За дверью послышался какой-то шум. Стражники вполголоса, боясь потревожить сон Императора, с кем-то спорили. Он не выдержал и, накинув мягкую домашнюю тиску, синюю, расшитую золотыми драконами, вышел из покоев.

Стражники, крутившие руки какому-то совсем юному слуге, растеряно замерли.

– Что здесь происходит?

– Вот, ваше императорское величество, к вам рвется.

– Кто такой? – обратился Император уже к слуге. На одежде того виднелась оторочка зеленого и янтарного цветов. Тайри? Как его пропустили так далеко? К самым императорским покоям, ведь есть не только стража у дверей, есть несколько кругов стражи и телохранителей.

– Я из клана Тайри.

Император вгляделся пристальнее, а ведь и в самом деле Тайри. Только что-то уж больно бедно одет и грязен, все руки и тиска в темных и бурых пятнах, наверное, какой-то младший кланник. Теперь становится понятно, как он смог так запросто пробраться вглубь императорского замка, совершить подобное под силу только оборотню. Нужно будет завтра наградить стражников у покоев за бдительность.

– Отпустите его! Что произошло? Что привело тебя так поздно в императорский замок?

Получив желаемое, юноша отчего-то вдруг потерял весь свой боевой задор, как будто задохнулся.

– Говори же!

– Лошадь главы вернулась в дом, – с трудом выговорил Тайри, пытаясь справиться с собой.

– И что? – не понял Император.

Тайри сник, повесил голову.

– Она притащила мертвого главу клана Тайри. Кто-то его убил. Вот этим, – он вытащил из-за пазухи завернутый в тряпицу погнутый кинжал, заляпанный кровью. Но даже сквозь корку засохшей крови было видно клеймо на рукояти – свернувшаяся клубком кошка.

Риддина разбудил крик. В нем было столько горя, что аднец, не раздумывая и не одеваясь, выскочил в тонкой спальной рубахе на улицу, только меч прихватил.

Во дворе стоял полуодетый мальчик. В руках он держал погрызенный поводок.

– Что случилось?

Мальчик, кажется, Чиа вчера называла его Мэйо, резко развернулся.

– Она ушла! Она меня бросила!

– Кто ушел? Собака?

– Чиа! Чиа ушла! – мальчик бросил поводок на землю и помчался в дом.

Риддин растерянно переступил босыми ногами по мерзлой земле, понял, что совсем закоченел и тоже решил вернуться под крышу. В дверях он столкнулся со злым Огоньком. Кау Ши разъяренно по-кошачьи фыркнул и протиснулся мимо Риддина на улицу. Эта парочка вела себя так, будто это он, Риддин виноват в том, что Чиа ушла. Аднец прошелся по дому: ничего, кроме Чиа и ее подруги не пропало. Неужели и в самом деле ушли? Бросили на него двух мальчишек. Вещей нет. Мэйо рыдал, сидя на кровати.

– Не плачь. Может они просто по делам пошли.

– Нет, – мальчик размазал слезы по лицу. – Она решила, что нашла для меня лучшего наставника, чем она сама! Поэтому и оставила здесь! Она решила, что исполнила свой долг! – он упал лицом в подушку.

Такого Риддин не ожидал. Никакого ученика он заводить не собирался, но выкинуть мальчишку на улицу не позволит совесть. Что ж, ученик, так ученик. А может быть, в конце концов, рыжеглазая Кау Ши вернется за учеником и он сможет еще раз ее увидеть. Аднец вернулся туда, где ночевал, и неторопливо оделся. Начинался новый день и новые заботы.

Огонек зачем-то ходил кругами по двору и будто все обнюхивал, хотя может, и в самом деле обнюхивал. Кау Ши выглядел совершенно потерянным. Завершив свои изыскания, он вернулся в дом и взял дорожную сумку.

– Здесь ведь и в самом деле кого-то убили, – сказал Огонек, посмотрев Риддину в глаза.

Аднец кивнул.

– Куда ты собрался?

– За Чиа. Пока они не успели уйти далеко.

– Но ведь она что-то вчера говорила о том, что ты должен отправиться куда-то к остальным Каеш.

– Ну говорила, – с вызовом сказал юноша. – Но ведь и о ней должен кто-то позаботиться!

– И ты полагаешь, что сумеешь?

– Сумею!

Прибежал Мэйо, услышав, что говорят о Чиа, ухватил Огонька за руку.

– Я с тобой!

– Нет, Мэйо, тебе лучше остаться здесь.

– Нет! – крикнул мальчик. – Я тоже смогу чем-нибудь ей помочь!

И тут в дверь постучали. Негромкий стук прокатился по дому, заставив спорщиков замереть. Отчего-то ни одному из троих не пришла в голову мысль, что это могли вернуться девушки. Не могли так постучать ни Чиа, ни Имшэр.

– Кто там? – спросил Риддин, делая знак Огоньку уйти в другую комнату.

Кау Ши послушно кивнул, но выйти не успел, дверь распахнулась, и в комнату ввалилось несколько стражников, за их спинами маячили наместник и человек в неброской темной одежде, над левым плечом которого возвышалась темная рукоять меча.

Стражники перекрыли все выходы, теперь никто не мог покинуть дом.

– Что происходит?! – Риддин посмотрел на наместника.

– Риддин, я знаю, что ты добропорядочный человек. Ты должен знать, что творится в твоем доме.

– Что же творится?

– Мне сразу не понравился твой новый слуга, и я решил все проверить, – господин Саффан оглянулся на своего спутника. – Ну что?

Мужчина шагнул вперед. Он мог бы показаться молодым, если бы не морщинки в уголках глаз, седина в длинных черных волосах, заплетенных в косу, и выцветшие до светло-серого цвета глаза. Эти самые глаза, как клещи, вцепились в Огонька.

– Кау Ши, несомненно, – сказал странный спутник наместника и вытащил меч. Длинный прямой клинок с темным лезвием, рядом с рукоятью которого было выгравировано чье-то лицо – священный меч радан монахов Шу.

Оборотень рванулся к ближайшему окну, но стражники отбросили его прочь пятками копий.

– Стойте! Что вы делаете?! – попытался вступиться Риддин за Огонька, но почувствовал, что в спину ему тычется что-то острое.

Кау Ши заметался по комнате, но деваться от длинного меча ему было некуда. Загнанным зверьком, Огонек остановился посреди комнаты, часто дыша, обреченно посмотрел на темное лезвие, несущееся к его шее.

Риддин ожидал, что голова Кау Ши покатится по полу, ожидал крови. Но клинок просвистел в воздухе и – прижался плашмя к обнаженной коже на шее. Огонек вздрогнул.