Дорофея Ларичева - Искры и зеркала Страница 29

– Ритка! Видеозапись о перемещении моих мухоловок по зданию. Срочно!

Ника начала успокаиваться. Смысл психовать, раз сама не сообразила, для чего вернули Машу?

Через пять минут, после просмотра видео, она грустно усмехнулась, еще раз прокручивая в памяти кадры. Вот Маша за руку тащит Дору по коридору, то и дело останавливаясь, нашептывая ей на ухо. Черт, звук на камеру не пишется! Что за непредусмотрительность такая?!

После пары минут убеждений девочки, не оглядываясь, бегут по коридору, но не в туалет, а в подсобку уборщиц, откуда есть выход к грузовому лифту. На этом запись прерывалась. Техники проверяли лифт и его последние маршруты, но что-то подсказывало Нике – толку от этого с дырку от бублика.

– Как это понимать? – Броня выразительно нахмурил брови.

– Машу нашу перевербовали, – вздохнула Ника, откидываясь на жесткую спинку стула. – Скорее всего загипнотизировали.

– Есть варианты? – прищурился Ноэль.

Вот жук, чует – не все так ладно. Но союзники нужны. И санкции из столицы есть – при необходимости собирать сторонников, пока не прибудет подкрепление. Ноэль, можно сказать свой, работал по теме пилигримов, в физике с механикой понимает как никто. Броня ясен и понятен. Колебалась Ника недолго. Лучше эти двое, чем кто-нибудь из Комиссии.

– В общем, так, р-ребя-я-ята, – промурлыкала она, попутно указывая ассистентам на дверь, – по данным разведки с вероятностью девяносто девять процентов утверждаю – будет война. Где-то через месяц с небольшим. Ее связывают с мигрантами. И потому так важны девочки, озеро, метеорит и прочая паронормальная фигня. Об этом знает тот, кто умыкнул у нас из-под носа двух безмозглых наивных дурех. Поехали, переходим к военным действиям первыми.

– А поподробней?.. – начал было Бронислав.

Но голодным зверем зарычал гром, в страхе задрожали оконные стекла. И Ника притворилась, будто не расслышала вопроса бывшего. Она сняла с тумбочки горшок с пальмой, освобождая путь к сейфу, звякнула ключами, и вот уже на стол перед мужчинами легли два пистолета в кобуре.

– Пользоваться умеете, мальчики? – поинтересовалась Ильина.

– В армии служили, – кивнул Ноэль, пристегивая кобуру к поясу.

Броня от армии откосил, сделав себе справку, но в тир ходил регулярно, так что Вероника за него не волновалась. Зато одно удовольствие было наблюдать, как он, морщась, берет оставшийся дамский пистолетик и стыдливо прикрывает пиджаком гламурную ярко-алую кобуру в стразиках.

– Не поверю, что ты этим пользовалась, – проворчал он.

– Это военный трофей, – не стала распространяться Ника.

Прикоснувшись к браслету, она уверенно подвинула стул, распахнула окно, вскочила на подоконник, который тут же заблестел от дождевых капель. Холодный ветер растрепал ее волосы, затрепетал подол мгновенно промокшей юбки. В иллюминации без устали сверкающих молний Вероника Ильина казалась бесстрашной валькирией, неукротимой, дикой. Ей навстречу из-за завесы дождя выплывал военный шлюп, в народе прозванный «шлепалкой». По вычурно украшенному рисунками фюзеляжу разбегались бортовые огни.

– Полетаем?

Она дождалась, пока «шлепалка» причалит к подоконнику, открыла неудобную дверцу и пробралась внутрь. Мужчины нехотя последовали за ней.

– Куда мы? – не унимался Бронислав.

– К мадам Чащиной и ее братцу Олегу. Вам понравится.

«Шлепалку» качнуло. На боковых стеклах поднялись заслонки, не позволяя пассажирам любоваться расшалившимися молниями.

С-сшлип, с-сшлип, с-сшлип… – зашлепало где-то внизу под ногами, растекаясь неприятной вибрацией по корпусу.

Чудо техники, созданное при помощи двух мигрантов из более развитого мира, аккуратно отплыло от здания, накренилось, породив в желудках пассажиров не совсем приятные ощущения, и нырнуло на самое дно дождевого океана. Краткий полет над озером, скольжение над кварталами в сторону Дома творчества, где должна проводить занятия с детьми Инга.

Проявлять вежливость Ника не стала, «вошла» через парадный вход, снеся стеклянную витрину с афишей танцевального конкурса, и приземлилась в холле. За столиком возле уцелевшей двери перепуганно матерился пузатый охранник, до недавнего момента благополучно дремавший у телевизора.

– Шило, ты переходишь все границы хамства! Я буду жаловаться Кощею! На этот раз тебя точно отстранят! – По боковой лестнице неслась Инга, растрепанная, злая. – Кто все восстанавливать будет, скажи? А детей перепуганных успокаивать?

По лицу Чащиной читалось – сказать она хочет гораздо больше, но присутствие Брони с Робертом заставляло казаться особой воспитанной, некультурных слов не знающей, к рукоприкладству не склонной.

Ника ухмыльнулась, цокая каблуками по битому стеклу, в два шага настигла Ингу, ухватила ту за руку, поинтересовалась:

– Девчонки у тебя, у Олега или у Кощея? Только не строй из себя невинность. Я знаю, Маша вчера была твоей гостьей. И старик в курсе.

– Знаешь, зачем на рожон лезешь?

– Тебя задавят, Шило. Для моего Олежки как раз место освободится.

– Закатай губу. Где девочки?

– Должны быть у старика. Ему пообещали быстрое решение проблемы миграции, и он соблазнился. Ты опоздала, Шило.

– Мое хобби – топить чужие мечты в болоте. – Вероника потянула Чащину за руку и с удовольствием сообщила: – Летишь с нами. Сопротивляться не советую.

В руке Ники блеснула короткая металлическая трубка – сантиметров тридцать длиной, не более.

– Тебя сейчас поджарить или попозже? – Конец трубки уперся Инге под ребра. – Дернешься, ничто не спасет. Идем.

Фольклористке оставалось только шипеть и ругаться вполголоса, демонстрируя свои познания в нелитературной исконно русской речи.

«Шлепалка», разбивая остатки витрины, выбралась на волю и направилась в сторону Кощеева логова – к новеньким высоткам на другом конце города. Девочек там не будет, но Григорий Константинович человек разумный, жизнь свою ценит, пойдет на контакт.

– У меня, конечно, нет золотой медали по бегу с препятствиями, – задумчиво произнес Роберт, – но то, что мы сейчас делаем, явный перебор. Я человек пришлый, а вам здесь жить…

– Месье Ноэль, где ваши французские идеи о равенстве и свободе? – Ника вывернула кораблик, заходя на вираж между небоскребами. – Двух безмозглых мухоловок похитили, а тебе плевать? Могу высадить. Прохлаждайся на скамеечке с бабульками, лузгай семечки, ругай мировой порядок, и никто тебя не тронет, – расшумелась наставница. – Сделать остановку?

Роберт промолчал. И на душе у Ники стало неприятно от разочарования. Глупая, поддалась обаянию, записала проходимца в свою команду! Придется самой спасать девчонок от экспериментаторов, мечтающих сбежать от старости, смерти и грядущего передела мира. Всего своим спутникам сразу не расскажешь, а она знает слишком много, чтобы спать спокойно.

«Шлепалка» с трудом припарковалась, втиснув свое синее с металлическим отливом тело между трех других – чуть поменьше, гораздо более представительных, богатых. С высоты пятидесятого этажа открывался восхитительный вид на купающийся в дожде город, но любоваться красотами было некогда. Оставив Ингу связанной в кораблике, троица кинулась к лестнице. Всего два этажа вниз, звонок в лакированную деревянную дверь, неприязненный взгляд нарисовавшегося в дверном проеме Кощея…

– Надеюсь, новости у вас… – недовольно начал Председатель.

– Превосходные, – широко улыбнулся Роберт, опережая готовую ринуться в бой Нику. – Мы нашли Машу. Она отвечает на вопросы гипнотизеров. А мы ищем причастных к похищению. Может, у вас возникли какие-то подозрения?

– Всецело доверяю вашему мнению, Никитин, – устало отмахнулся от него Кощей.

И Ника с ужасом поняла – она ошиблась. То, что она приняла за скрытность, за волнение, касалось чего-то иного, с девочками связанного лишь косвенно. Новости об обнаружении Маши Председатель обрадовался, успокоился. Но Инга, зараза, переиграла!

– Броня, к «шлепалке», быстро! – Она ощутимо пихнула локтем Соловьева.

Благо, у Брони, когда требовалось, мозги варили. Он утек в сторону лестницы, заставив Кощея удивленно выгнуть брови.

– Я чего-то не знаю? – уточнил он.

– Ну что вы! – Ника, само обаяние, встряхнула рыжими кудрями. – Мы были счастливы поделиться хорошей новостью.

Она улыбнулась еще шире, уцепила Роберта под локоть и поволокла прочь, оставив Председателя мучиться догадками и подозрениями. В лабораторном комплексе будут хранить молчание, хоть пытай. В своих людях Вероника не сомневалась.

Наверху, к счастью, было спокойно. Бронислав дожидался их подле пленницы, злобно зыркающей серыми глазищами.

Выдернув кляп изо рта Чащиной, Ника склонилась над фольклористкой.