Диана Джонс - Сын менестреля Страница 29

Он бросился обратно к Брид и потряс ее. Брид перевернулась, но не проснулась.

Киалан, хромая, подошел к ним.

— А что, если ты оставишь ее спать? — предложил он. — Тогда, когда она проснется, ты будешь знать, что все остальные точно проснулись.

Морил понял, что это — прекрасная мысль, и бросился к повозке. Сила Киалана, подумал он на бегу, в его живом уме. Олоб тоже дремал — что было гораздо серьезнее. Морил прищелкнул пальцами у него под носом:

— Олоб! Барангаролоб!

Олоб потряс головой и изумленно посмотрел на мальчика. Морил отвязал коня и бегом подвел к Брид, хоть Олоб и очень возражал против того, чтобы приблизиться к врагам — даже спящим. Таща конька под уздцы, Морил думал о том, как странно выглядит долина, где повсюду лежат без движения люди. Он подтащил Олоба к Брид и открыл дверцу в задке повозки, чтобы сестру легче было уложить внутрь. После этого он бережно вернул квиддеру на ее место на полке. Она все еще слабо вибрировала.

— Выброси винную бутыль, — предложил Киалан. — Давай по возможности облегчим повозку.

Морил выпихнул огромную бутыль. Она приземлилась с хлюпающим стуком, который должен был бы разбудить даже мертвого, но Брид, находившаяся ближе других, даже не пошевелилась.

Киалан рассмеялся:

— Подарок Толиану. Информация, которая ему известна, и деньги, которые ему не нужны. Пусть выпьет за наше здоровье.

Эта мысль вызвала у Морила сдавленный смешок, но он ничего не ответил. Ему казалось, что его голос может легко разбудить спящих. Он забрался в повозку и выбросил почти все покупки Дагнера: свечи, муку, чечевицу и остатки ревеня.

— О, вот это ему должно страшно понравиться! — пропыхтел Киалан.

Хотя ему по-прежнему было трудно двигаться, Киалану удалось приподнять Брид и по пояс втащить ее в повозку. Там ее подхватил Морил и заволок внутрь, где она снова свернулась, тихо вздохнув. Киалан сел рядом с ней. Морил запер дверцу и забрался на козлы.

— Давай, Олоб, — прошептал он. — Беги. Беги что есть мочи!

Олоб тряхнул головой и тронулся. Он не стал бежать, но быстро потянул повозку по изрытой земле к дороге, по которой они заехали в эту долину. Когда они оказались под деревьями, Морил обернулся назад. Толиан лежал у кучи провизии. Позади него Морил различил слабую дымку, тихо колебавшуюся над всей долиной. Сила квиддеры еще действовала.

— А как насчет солдат на дороге? — спросил Киалан, когда копыта Олоба застучали по проселку.

— Не знаю, — встревоженно признался Морил.

Он не представлял себе, насколько далеко распространилась сила квиддеры, и к тому же, когда он играл, временная застава находилась у него за спиной. Когда они выехали на главную дорогу, Морил затаил дыхание, а Киалан наклонился вбок, чтобы увидеть преграду.

Солдаты у козел тоже спали. Большинство из них лежали на дороге голубиной грудью вверх и храпели. Один спал, положив руки на козлы в страшно неудобной позе. Киалан тихо хохотнул:

— К тому времени, как он проснется, у него все онемеет!

12

Им предстоял короткий, но крутой подъем. После этого они оказались на зеленом просторе последнего плато. Вдали им был виден лес Марки ярко-зеленый, позолоченный вечерним солнцем. А за ним, обманчиво близко, высился серый массив Северных гор.

— Вот теперь ты точно должен бежать, Олоб, — сказал Морил.

И Олоб побежал. Это нельзя было назвать галопом (Морил ни разу в жизни не видел, чтобы Олоб скакал галопом), но он бежал, и бежал так быстро, как никогда прежде. Позади него облегченную повозку мотало из стороны в сторону и подбрасывало на ухабах. Киалан уперся ногами в бортик повозки и попытался придерживать Брид, но их все равно бросало, качало и трясло, так что можно было только удивляться тому, что Брид не просыпается. Однако Брид продолжала спать. Она только пару раз пошевелилась, когда ударилась о бортик повозки. В душе у Морила зародилась надежда, что ее сон продлится до тех самых пор, когда они доберутся до леса Марки. Когда они там окажутся, можно будет спрятать повозку среди деревьев — и у них появится неплохой шанс не попасться Толиану.

— Как ты это сделал? — прерывистым голосом спросил Киалан, перекрикивая шум колес и стук копыт. — Этот сон?

Морил не мог объяснить этого — так же как Дагнер не мог объяснить, как он сочиняет песни.

— Хорошенько подумав, — ответил он. — Ты сказал много такого, что мне помогло.

Они проехали еще полмили.

— Мне приснился странный сон, — сказал ему Киалан, — пока я был связан. Мне снилось — ой, вот это удар! — снилось, что ты привел меня к могиле твоего отца у озера и открыл доску, которую я вырезал, словно это была дверь. А потом ты сказал: «Ты не мог бы ненадолго туда забраться? Я позову тебя, когда не страшно будет выйти». И… слушай, а что будет, если мы потеряем колесо?.. И я вошел туда и заснул. Что ты на это скажешь?

— Не знаю, ответил Морил. — Может, я это и сделал. Позади нас никого нет, а?

Там никого не было, хотя они едва могли этому поверить. Все широкое плато казалось опустевшим. Виляя из стороны в сторону, они прогромыхали по дороге через деревню, которая тоже казалась спящей. Олоб продолжал бежать, но уже тяжело дыша, а Брид все еще спала. Солнце садилось, и лес Марки уже приближался. Казалось, будто сумерки выходят из-за деревьев и растекаются по зеленой равнине. Позади гор стали собираться густые облака. Закатное солнце пронизало их резкими розовыми лучами и залило озерами желтой влаги.

— Знаешь, — отрывисто проговорил Киалан, — когда я подумал… в долине… что на этот раз мы спастись не сможем… мне захотелось извиниться. Я ведь был очень противный, когда только попал к вам, правда?

— Мы тоже, — ответил Морил через плечо. — Мы же не знали, что тебе пришлось пережить. В Холанде было очень жутко?

Последовала громыхающая, тряская пауза.

— Да, — сказал наконец Киалан. — Но дело не только в этом. Я не понимал. Мне казалось, что вы все… нищие, что ли… И я подумал: о, вши и невежество, и тому подобное на всем пути на Север! И мне было противно.

Морил рассмеялся:

— По тебе это было заметно.

Они добрались до края леса как раз в тот момент, когда солнце окончательно скрылось. Олоб уже много лет не бегал так долго. В сгущающихся сумерках Морил видел, как от спины конька валит пар. Бока под алой упряжью тяжело вздымались. Дорога среди деревьев пошла вверх, и хотя подъем не был крутым, Олоб сбавил скорость.

— Мне придется перевести его на шаг, — сказал Морил. Ему было до боли жалко коня. — С него хватит.

И Олоб перешел на усталый шаг, и все вдруг показалось в десять раз более мирным. Они услышали перекличку птиц в высоких буках у них над головами.

— Вот это да! — ахнула Брид, садясь. — Где мы? Почему у меня все тело болит?

Морил понимал, что это должно было случиться, но ему очень хотелось, чтобы это произошло чуть позже, тогда бы они успели углубиться в лес, а Олоб немного отдохнул. Они все объяснили Брид. Она немного обиделась:

— Сделали из меня какой-то измеритель сна! Ничего себе!

— Это была очень даже хорошая мысль, — заявил Киалан, — хотя самого себя хвалить и не пристало.

Но Брид было уже не до того. Она поняла, что теперь Толиан бросится за ними в погоню, и страшно занервничала. Она все оборачивалась назад и умоляла Морила побыстрее добраться до опушки. Морил тоже обернулся. Между стволами деревьев он увидел только темнеющую зелень предгорий и длинную полосу дороги. Она была пустынной.

— Как только мы поднимемся до конца этого склона, будем в лесу. Олоб устал.

Под деревьями быстро сгущалась темнота, но было еще достаточно светло, чтобы увидеть, как оттуда появились люди верхом на конях и стали медленно спускаться по склону от скалистых гор. Однако Олоб совсем не встревожился. Морил доверился коню и остался на дороге, несмотря на умоляющий шепот Брид. И все таки было довольно страшно, когда всадники, заметившие повозку, повернули к ней и поехали быстрее. Они почти мчались им навстречу.

Их оказалось трое. Они остановили коней у повозки, и Олоб тоже встал. Киалан выпрямился во весь рост и уставился на первого из Всадников. Тот воззрился на Киалана в ответ.

— Сумасшедший! Зачем ты приехал на Юг? — вопросил Киалан и разрыдался.

Хотя своего отца Брид и Морил никогда не назвали бы сумасшедшим, они почему-то сразу уверились в том, что этот всадник — Керил. Они смотрели на то, как Киалан неловко вылезает из повозки, а мужчина спешивается и обнимает его, — и нисколько не засомневались в своих догадках.

— Кониан… Они его повесили! — воскликнул Киалан.

— Знаю. Слышал от рыбаков, — ответил Керил. — Я приехал за тобой. Я надеялся, что Кленнен будет знать… А где Кленнен? — спросил он, не договорив.

— Мертв, — ответила Брид и тоже заплакала.