Остаться в живых (СИ) - Гордеева Ольга Владимировна Страница 29

— Сейчас ценнее та часть Свода, где хранится Асгарот, — сказала Эрлен.

— Тогда мы говорим о Нагре, — согласился Кольер. — А зачем тебе Асгарот? Ты все равно не сможешь им воспользоваться.

— А разве он не нужен ТЕБЕ? — удивилась Эрлен. — Это же артефакт ТВОЕГО ордена. — А кстати, что он из себя представляет? — невинно поинтересовалась она.

— Оружие-трансформер. Как и другое оружие, созданное Нагами, активизируется только в определенных руках и в ограниченных случаях.

— Он точно остался там, в Нагре?

— Точно, — усмехнулся Кольер. — Точнее не бывает. Я лично видел, как его туда отнесли.

— Так где же все-таки находится Нагр? Или ты нам не доверяешь?

— Не доверяю, конечно, — рассмеялся он. — Кто ж станет полностью доверять своим союзникам в таком опасном деле? Но местонахождение оружейного склада Нагов не является секретом, моя дорогая кошечка. Он в Ледяных землях. Я могу отметить место на карте и начертить все удобные маршруты, как туда добраться.

— А ключи? — похоже, Эрлен пропустила «кошечку» мимо ушей. — Всем известно, что Свод был запечатан совместными силами Вечных.

— Все очень просто. Проще не бывает. Они сконструировали уникальный замок, а ключ к нему разделили на части. Ключ представляет собой сложное устройство, состоящее из двух половинок и активатора. Собирается как детская головоломка. Замок сделали Горностаи, а совместные усилия состояли в дележе частей.

— И…

Кольер рассмеялся.

— Мне не верится, что ты не знаешь.

— Откуда? — зашипела Эрлен. — Думаешь, Вечные хвастаются друг перед другом мелкой собственностью?

— А что, Реваль не похвастался?

— А разве он там был?

— Были все, — отрезал Кольер. — В том числе Элианна и Наджар. Элианна, кстати, терпеть не могла Нигейра, и активно способствовала его уничтожению.

— Разве Вечная Любовь может… ненавидеть? — удивилась Эрлен

— Может, — отрезал Кольер. — Еще как. Более того, ненависть — ее оружие, причем похлеще любви. Чтобы убить ей хватало обычной ненависти. Убивала силой чувства, ей никакие артефакты и ритуалы не требовались. Вечные помоложе боялись ее, старались иметь в союзниках, не спорить, не перечить. Кстати, никто так и не знает, как и почему она погибла, да еще при таких обстоятельствах, что до сих пор не может воплотиться.

— Видимо, кто-то умел ненавидеть сильнее нее, — задумчиво пробормотала Эрлен. — Ладно, давай вернемся к частям ключа. Так что там с Ревалем?

— С Ревалем? Да в общем, ничего. У него часть ключа от Награ. Хотя, возможно, при дележе ключей его нынешнее воплощение не присутствовало, — Кольер поднялся, прошелся по залу, остановился у окна, прислушиваясь к шуму дождя — погода над Рамьеном так и не улучшилась. — Не поверю, что он не в курсе, какой ценностью владеет.

Эрлен пожала плечами.

— По-моему, о Своде Аспидов он знает ровно столько же, сколько и я. То есть, ничего.

Кольер развернулся к ней, с трудом сдержав готовую сорваться насмешку.

— Сколько лет Ревалю Рауху, Эрлен? — спросил он серьезно.

— Не знаю.

— А я знаю. Больше четырехсот. Четыреста шестьдесят или около того. Из нынешних Вечных старее него только Даллах, Альсар и Ширин.

— Так что насчет частей ключа? — перебила его Эрлен.

Кольер расхохотался.

— Что я получу в обмен на эту информацию?

— А что ты хочешь? — улыбнулась Эрлен.

— Ту девочку на балконе над твоим Эрлениумом.

— Бери. Мне не нужен никто из участников этого почти провального похода. Лишние свидетели… Но убирать их пока нельзя, сам понимаешь. Их несвоевременная смерть, да еще и в моих землях, может надолго отодвинуть воплощение наших замыслов. Кто ж знал, что эта рыжая дура потащит за собой такой хвост!

Кольер кивнул, не желая втягиваться в обсуждение предмета, в котором Эрлен не разбиралась. Правильно организованная смерть, с его точки зрения, не только не испортит, а скорее поспособствует реализации планов. Другое дело, что Эрлен не знает, как правильно.

— Итак, Нагр. Один ключ — у Вагабра, другой — у Ширин. Активатор у Реваля. Ключи от Либрума у Хэйгена и Даллаха, активатор — у Элианны. Активаторы одинаковые, ключи — разные. Где находится Либрум… Я и сам не знаю. Но вам, Вечным, будет легко отыскать его, если вы объединитесь. Троих единомышленников будет достаточно.

Сбросив маску игривой кошечки, Эрлен стремительно поднялась. Глаза ее хищно сияли.

— Вагабр отдаст свою часть ключа без особых проблем, он на нашей стороне, — сказала она. — С Ширин можно договориться. Либрум… Не знаю. Активатор Элианны можно не учитывать, если такой же есть у Реваля. Ворон… Хаос его забери, не знаю, что с ним делать!

— Зато я знаю, — успокоил ее Кольер. — Оставь Ворона мне.

Глава 11. Исчезнувшие карты

Утром я еле поднялся. Нэрги оставляют свои следы на теле живых существ — некроожоги очень болезненны и заживают долго, но мне в вороновом облике мало что угрожает, хотя потом, когда я становлюсь человеком, некоторые ранения все же остаются. Стрела, воткнувшаяся в крыло, при трансформации выпала, на теле обнаружилась рана, которую привычно обработал и заштопал Нвер; от прямого соприкосновения с гранеедами остались синяки и ощущение обожженной кожи. Неприятно, но через пару дней я снова буду как новенький. Трансформации это не мешает, но затрудняет ее, делая необыкновенно болезненной, зато, если ты нашел в себе силы это сделать, выздоровление пойдет быстрее. Мне же пришлось выкинуть из головы идею поваляться полдня на любимом диване, скрипя зубами заставить себя принять облик и отправиться в штаб-квартиру Пауков, где я же сам и назначил срочное совещание по нынешней внезапно изменившейся обстановке. Потом позвонил один из секретарей Вагабра с просьбой появиться в Эксере. С трудом сдержав желание послать его к демонам Маара, я пообещал, что постараюсь найти время для этого визита. В ближайшие дни я этого делать не собирался, а дальше… дальше видно будет.

Вместо Рузанны я направился в Элласар, столицу Элезии, разбираться, кому и что именно могло понадобиться в наших архивах.

Элласар даже больше, чем Рузанна, но я очень люблю этот город, несмотря ни на что. Элласар для меня — исключение из правил. Может быть потому, что этот портовый город, яркий, шумный, праздничный, прокаленный солнцем и просоленный дыханием океана, является для меня средоточием жизненной силы. Жизнь здесь не утихает даже глубокой ночью: восточная часть побережья превращена в роскошный курорт, один из лучших в землях Ар Соль — музыка, танцы, казино, фейерверки, аттракционы, вино и все прочие удовольствия всегда текут здесь рекой. В западной части кипит деловая жизнь, приходят и отходят корабли, грузовые и рыбацкие, огромные пирамиды транспортных шеадров, ведущих во все концы земель, ярко светятся даже ночами. В горячую пору на передаче грузов с корабля через шеадр на другой корабль в порту другой земли зачастую можно заработать целое состояние. И тут же спустить его, перейдя по хрустальному мостику над каналом, делящим город на две половинки, в ближайшее кабаре, где обольстительные и умелые танцовщицы разных рас, на любой вкус и выбор, быстро опустошат карманы, выполняя все, даже самые сумасшедшие, прихоти.

В Элласар я прибыл уже в середине дня, как самый обычный элез, пешком через шеадр. Столицу только что умыло дождем, в воздухе разлилась чудесная свежесть, и я неторопливо шел по главной улице, вдоль канала, вспоминая, где здесь центральная историческая библиотека. Кажется, в деловом городе, в конце аллеи, которая идет от площади Солнца прямо к зданию городской управы, старинное такое, с темно-синим куполом, украшенным белыми каменными звездами, здание. Аллея, широкая, тенистая, усаженная цветами, все не кончалась, и я, разглядывая прохожих, пытался представить себя обычным человеком: работягой, спешащим в порт, клерком, неторопливо возвращающимся в свой кабинет после обеда, водителем вон той общественной виммы, выполняющей пассажирский маршрут через город. Получалось средненько: мне все время хотелось трансформироваться и взлететь. Хотя… чем их жизнь отличается от моей? То же утро с совещаниями, те же бумаги, та же рутина, только сдобренная изрядной порцией экзотики. Я точно так же несвободен, как и они, и точно так же хочу вырваться из однообразного круга своей жизни. Только они все-таки могут что-то изменить, а я — нет. Даже умереть не получится — Вечному надо очень постараться, чтобы себя угробить.