Большой мир. Книга 1 - Дмитрий Олегович Страница 29

— Ааа. Дык договорились так сразу, как поделили. Чтобы все было честно, только магия и металл. Есть, конечно, исключения, но только те, которые есть у всех.

Ничего не понял.

— Какие исключения? — я начал нервничать. Темнело, и быстро, а это значило, что наши пути скоро разбегутся.

— Какие, какие. Считыватели разные. Когда я был малой, мой Сосуд считывали, как и у всех. Раньше с этим строже было, не то, что сейчас, — рябой недовольно рукой махнул, — вот из лесу даже такие как ты выходють. Небось, даже цвета своего не ведаешь?

Я помахал головой.

— А что, еще есть?

— Что, что. Переходы, белый свет, штроки разныя, — загибал пальцы рябой. — Годов двадцать назад я даже воздухоплаватель видал! Раньше, говорят, небо ими полнилось.

— А что за переходы? — спросил я с отбивающим чечетку сердцем.

Рябой набрал воздух:

— Переходные переходы! Совсем, что ли? В одной стороне вошел, с другой вышел. Только там маны уйма нужна, так что не для Белых это дело. А нам и не надобно. Куды нам переходить то? К мохнатым? Пф.

Телепорты, мать твою. Чертовы телепорты! Почему ни Сорас ни Леа об этом мне ничего не рассказывали? Хотя, если даже этот…рябой спокойно говорит об этом, значит это настолько общеизвестная и простая истина. Да что уж, я еще не могу спокойно слушать слово "мана", особенно от кого-то вроде этого мужика. А он упоминал ее так, будто о руке своей левой разговаривал.

— Как выглядят штроки, знаешь? — спросил я.

— Штроки… Батя говаривал, что из них монстряков легче всего валить. Стоишь себе на посту да валишь издали все, что движется за стеной Каменной Границы.

Рябой цокнул черному ватусси, как коню, и тот прибавил ход. Видимо, тоже дождя испугался. Может он тоже в Пантоа заглянет?

— А ты это, дождя не боишься в дороге? Тучи вон какие набегают, — кивнул я в небо.

Рябой махнул рукой и прищурился одним глазом.

— Не будет ничего. Ты ж лесной, знать должон!

Почему из головы в такие моменты все вылетает? Вот бродишь по лесу другого мира, смотришь на два огромных спутника, и столько вопросов, да все кажутся важными. Дай только шанс задать их кому-нибудь. А потом не можешь выбрать, о чем хочешь узнать в первую очередь.

Я медленно вздохнул и решил расспросить о чем-то более приземистом. Вряд ли рябой знал о магии больше, чем Леа или черноглазая гадина.

— А законы? Законы не изменились? Какие сейчас самые важные законы? — выпалил я несдержанно. — А то батя совсем не рассказывал ничего.

— Батя у тебя конечно еще тот …кхм. Звиняй уж, — сказал он досадливо. — Хм, законы значитцо. Если на шахтах работаешь — налог плати. Если на земле — дань за защиту от монстряков на Каменной Границе. Воинский долг по способностям, но за плату. Ежели задолжал кому, и расплаты не видать шибко долго — шею готовь.

Не понял здесь. Какую еще шею? За долги голову с плеч?

— Что значит шея? — спросил я, сухо сглотнув.

Рябой снова помотал головой и цокнул.

— Лесной… Кроком станешь, что ж еще! Ну это там, ближа к центру, где народ позажиточнее да наглее. Здесь в округе такого не бывает.

— Вот блин! Батя совсем меня дураком вырастить решил! Я даже не знаю, кто такой крок! — проронил я дрожащим голосом. И признаться, дрожал совсем не театрально. Уж больно предчувствие плохое было.

— Ох, ну и дела с тобой. Хорошо, что я тебе встретился, а не губитель какой. Не зря с тобой провожатаго отправляли, — покачал головой мужик. — Крок — это когда на шею цепляют ошейник, и ты не можешь что против сказать, пока не отработаешь или не отпустит хозяин. А здесь тупик. Ежели повесили, никто тебя не отпустит. Даже батя мне не рассказывал, чтобы такое на Фариде случалось. А он служивый был, много где бывал.

— А как же магия, почему не сорвать и не уйти в леса, например, или еще куда сбежать?

— Ох, и юморист ты, лесной! — криво усмехнулся мужик. — Ошейник — это как раз одна из разрешенных побрякушек. Он не дает тебе структуры творить. Как только думаешь о структурах — сразу разряд получаешь, и чем больше думаешь, тем сильнее разряд.

Рабство. Долговое рабство, чтоб его! Только не фигуральное, а буквальное.

Чем больше я узнавал о мире, в котором оказался, тем меньше мне нравилась его общественная система: банды, средневековые крестьяне, продажа магии, рабство, в конце концов! И ведь наверняка, воруют людей и цепляют ошейник не только за долги!

— Слух, а как же это происходит? Вот просто так берут и на шею цепляют? — спросил я взволнованно.

Рябой зыркнул на меня недоверчиво, мол, ну и дурак же попался.

— Да…Ландушка милосердная мне точно пожалует за просветительство, — вздохнул рябой.

Я криво усмехнулся и кивнул благодарно.

— Здесь розрешение надобно, да побрякушку купить. Она тоже не медяк стоит. Поэтому и не водится такое в наших местах.

Глава 18

Глава 18

Я обдумывал слова рябого, пока тот кривился, всматриваясь вперед, и не знал, какие эмоции меня сильнее одолевают: облегчение или страх. Страх того, что меня могут поработить, или облегчение, ведь это дорогостоящее увлечение не доступно каждому встречному. Страшно было представить, что я могу однажды проснуться с ошейником и не в состоянии сказать владельцу вещицы "нет". Остальное меня уже не так интересовало, но узнать больше все-таки следовало.

— Слух, а как сейчас с управленцами дела обстоят? Кто правит на местах? — спросил я максимально небрежным тоном, на который был способен после услышанного.

— Кто-кто, Герсы на местах, кто ж еще. Ну а наверху король Вариорд Стальной, да благословит Ландушка его душу.

— И все? — удивился я, задрав брови.

— Как же ж, все, — хмыкнул рябой. — Под королем Мейсы ходють, под Мейсами Герсы, под Герсами Боарак, ну а там Цутусы все стерегут.