Евгений Щепетнов - Охотник Страница 29

— Хе хе! Петрович отжег! — хохотнул парень, тоже в форме, стоявший возле столика у лестницы, ведущей наверх, и вооруженный автоматом — Ты сегодня в ударе, командир!

— Нет — ну а чо я ему должен сказать? — ухмыльнулся капитан, довольный произведенным эффектом, даже если засмеялся всего лишь постовой у лестницы — Мне вот чего делать с этим уродом? Даже если он поубивал полгорода! Ты представляешь, что его надо как-то спустить вниз, в «обезьянник», кто-то его должен водить в сортир, и при этом держать на руках, а то он свалится! Севрюгин, ты будешь держать урода на руках?

— Я чо, ополоумел, что ли?! — отозвался постовой у лестницы, скука которого развеялась, как не бывало — Серега его приволок, Серега пускай его на горшок сажает! Гы гы гы…

— Слышал, Воскобойников, что народ говорит? — ухмыльнулся капитан — Так что забирай своего проклятого урода и вали отсюда! Некому тут с ним заниматься! Не приспособлено помещение!

— Что тут происходит? — высокий представительный мужчина с полковничьими погонами и в еще более смешной, огромной фуражке остановился возле окна дежурной части и недоуменно посмотрел на инвалида-колясочника, руки которого были закованы в наручники — Это еще что тут такое? Кто допустил?!

— Товарищ полковник! За время моего дежурства особых происшествий не было! Докладывает капитан полиции Михайлов!

— Михайлов, что это за человек, и кто позволил надеть наручники на инвалида?

— Это все Воскобойников, Александр Михайлович! Это он приволок урода, и заковал его в наручники!

— Воскобойников, ты чего, ополоумел?! — полковник в сердцах стукнул кулаком по козырьку у окошка дежурной части — Ты что, инструкции не знаешь?! Выговор захотел?! Инвалида — в наручники! Спятил?!

— Этот инвалид подозревается в убийстве Надежды Родионовны Есауловой, в просторечии бабы Нади, небезызвестной целительницы. Я задержал его до выяснения причин смерти бабы Нади, и еще для того, чтобы уберечь от самосуда деревенских жителей. Они его едва не убили. Так куда мне прикажете его девать? Возможно — это убийца. Прикажете мне его отпустить?

— Ты говори, да не заговаривайся! — резко бросил полковник, с отвращением и неприязнью глядя на Сергара — Как это — убийцу отпустить?! А зачем ты его заковал? Чтобы не сбежал, что ли?

— Хе хе хе… Простите, товарищ полковник! — прыснул со смеху постовой у лестницы — Просто Петрович только что то же самое сказал!

— Мне нужно было оставить его снаружи, чтобы прикинуть, как доставить внутрь — спокойно пояснил участковый — Как вы видите, товарищ полковник, наши вертушки совершенно не приспособлены для пропуска инвалидов-колясочников. Потому мне пришлос переносить его на руках, а потом уже усаживать в кресло. Которое я тоже перенес на руках. Если вы мне прикажете — я отпущу подозреваемого и займусь своими делами. Но в этом случае я не отвечаю за последствия.

— А с чего решили, что это он лекарку убил? — нахмурился полковник — Инвалид?! Зачем? Нелогично.

— И я считаю — нелогично! — согласился Сергей — Вот только попробуйте это доказать сыну бабки Нади, и всем деревенским. Жена Матвея, сына бабки Нади, утверждает, что этот парень бабку душил, она застала его прямо на ней!

— На бабке?! — удивился полковник — Он чего, насиловал ее, что ли? Час от часу не легче! Хотя какое насилие — он же колясочник. И хотел бы, да не может… хмм… может потому и задушил? С расстройства? Эй, ты какого черта бабку задушил?

— Идиот! — отчетливо сказал Сергар, и отвернулся в сторону. Он устал, ему ужасно хотелось есть, пить, и по-маленькому в сортир. У него было не просто ужасное — отвратительное настроение, когда хочется просто забиться в какую-нибудь дыру, вроде комнаты в гостинице, упасть на кровать и никого не видеть — по крайней мере пару дней. И лучше при этом хорошенько нажраться.

— Что ты сказал?! — покраснел полковник, и не получив ответа, приказал — В камеру его! В обезьянник! Оформляйте на трое суток, а потом решим — по результатам экспертизы. Вызовите дежурного следователя, пусть оформит. А ты — рапорт, объяснение от злодея, все, как положено. Регистрируйте в КУП.

— Товарищ полковник, а кто же его вниз потащит?! — взмолился дежурный — Я отлучаться по понятным причинам не могу, помощник дежурного — тоже! Кто его в камеру понесет, кто будет таскать в сортир?! Мне чего делать-то?!

— Воскобойников задерживал — вот он пусть его и тащит — разрубил Гордиев узел видавший виды полковник — А что касается сортира — пусть в штаны гадит, сволочь! Будешь в штаны гадить, паскудник? Ты зачем бабку убил, может сразу расколешься?!

— Пошел на…! — четко и внятно произнес Сергар, пользуясь лексиконом дяди Пети — Чтоб ты сдох, волк позорный! Чтобы ты до конца жизни в штаны делал, гаденыш!

— Оооо… вон ты какие слова-то знаешь! Похоже не зря тебя Воскобойников прихватил! Бандюган! Не гляди, что инвалид! Давай, Воскобойников, тащи его вниз! Да наручники-то сними, черт тебя подери! Не дай бог проверка из области — греха не оберешься, доказывай потом, что мы боялись побега инвалида-клясочника, на всю жизнь пятно, будут смотреть, как на дураков!

— И не зря! Вы и есть дураки! — злорадно добавил Сергар в которого будто бес вселился. Ему не раз говорили, что если не поест — с ним совершенно невозможно общаться. На голодный желудок Сергар становился злым, желчным, вспыльчивым и скорым на расправу типом, от которого лучше держаться подальше. По крайней мере — со слов однополчан. Сам Сергар за собой подобного не замечал. Или не хотел замечать.

Полковник поднялся по лестнице, а участковый вынул Сергара из коляски и усадил на потертый диван для посетителей. Потом взял коляску и побрел вниз по каменной лестнице, в подвал, туда, где находились камеры задержанных.

Здесь пахло хлоркой, а еще — нечистотами, потом, блевотиной. Всем тем, что выделяли в мир существа, запертые за стальной решеткой камеры предварительного заключения, или в просторечии — КПЗ.

— Пошли! — участковый легко, как ребенка поднял Сергара на руки, и тот для себя отметил: не ошибся, когда предположил, что у этого человека стальные мышцы. Полнота была кажущейся…

— Гы гы гы! — заржал постовой у лестницы — Серега, а на горшок? Ты его не забудь попсыкать! А то зассыт и засрет всю камеру!

— Пошел на…! «Ласково» ответил участковый, и не слушая бормотания обиженного сержанта, зашагал вниз. Уже дойдя до нижней ступеньки, вдруг остановился и спросил:

— В самом деле — в сортир хочешь?

— В самом деле — хочу! — мрачно кивнул Сергар — По-маленькому. Я того и гляди в штаны упущу!

Участковый кивнул, прошел по коридору и занес Сергара в помещение, по вонючести своей отличающегося от коридора лишь количеством содержания хлорки в воздухе. Честно сказать — от хлорки здесь едва не ело глаза, и горло Сергара перехватило спазмом, когда он хватанул этой хлорно-воздушной смеси.