Антон Грановский - Тайный враг Страница 29

– Идем на сеновал, – хрипло прошептала Полея.

Не дожидаясь ответа, она схватила Глеба за руку и нетерпеливо потащила его к сеновалу. Глеб неуверенно двинулся следом. До самого сеновала он колебался, а у темного провала двери подумал: «А, какого черта!» Схватил девку в охапку и внес ее туда на руках.

Все произошло быстро и скомканно. А когда закончилось, Полея, хрипло выдохнув, раскинула руки и проговорила:

– Благодарю тебя, охотник! Завтра же я расскажу всем, что была с тобой!

Глеб лежал на сене хмурый и озадаченный. Теперь, когда все свершилось, он уже был не в восторге от своего поступка и жалел, что поддался на уговоры девки. На душе было паршиво.

– Чертовы нравы, – проворчал Глеб. – Ты точно хочешь обо всем рассказать?

– Конечно! – искренне и простодушно ответила Полея. – Боги не отвергли меня! Теперь я поделюсь этой радостью со всем селом!

Глеб вздохнул:

– Ладно. Только не рассказывай никому, пока мы не уедем.

Он хотел встать, но Полея удержала его за руку.

– Обожди!

– Чего?

– Поцелуй меня, охотник!

Глеб наклонился, забрал лицо Полеи в ладони и нежно поцеловал ее в теплые, мягкие губы.

Полея тихо засмеялась.

– Никогда не думала, что может быть так хорошо! – Она зажмурила глаза, потянулась, словно кошка, с тихим, блаженным стоном, улыбнулась и хрипло прошептала: – О, боги, как же мне сладко. А в теле такая истома, такое тепло… Это твое тепло, охотник.

– Нам пора возвращаться, Полея, – сказал Глеб. – Идем.

Он протянул руку и помог ей встать. Подождал, пока Полея приведет в порядок одежду, а затем посторонился, выпуская ее из сеновала на воздух.

Когда они вернулись в горницу, отец и мать посмотрели на раскрасневшуюся Полею внимательно и спокойно, а Ставр – хмуро.

– Ну, как тебе наш огород, Глеб? – спросил он, прищурившись. – Не видал ли воров?

Полея быстро глянула на Глеба, улыбнулась, перевела взгляд на брата и со смехом спросила:

– Что ты мелешь, дурачок! Какие тут могут быть воры?

– Это я к тому, что тебя долго не было, – проговорил Ставр, по-прежнему обращаясь только к Глебу. – Что ты так долго делал на улице?

– Любовался луной, – ответил Глеб. – Луна сегодня очень красивая.

Полея зарделась и тихо засмеялась.

– Нам пора ехать, – резко произнес Ставр и поднялся из-за стола. – Я возьму мальчишку.

Он переступил через лавку и пошел к топчану, на котором спал мальчик.

– Может, останетесь на ночлег? – спросил его артельщик.

Ставр качнул головой:

– Нет. Нам пора ехать. Спасибо, что накормили и обогрели. Бывайте!

Он поднял мальчика на руки и двинулся к двери. Глеб и матушка Евдокия поклонились хозяевам, поблагодарили их за угощение и тоже двинулись к выходу.

Минут десять спустя, когда телега, которой правил Ставр, выехала со двора артельщика, Ставр повернулся к Глебу и негромко заявил:

– Полея – моя сестрица, и я ее люблю.

Глеб кивнул, раскуривая самокрутку.

– Ежели узнаю, что кто-то ее обидел, своими руками прибью, – пригрозил Ставр, чуть повысив голос.

Глеб ухмыльнулся, загнал дымящуюся сигарету в угол рта и сказал:

– Не слишком ли ты ее оберегаешь, Ставр? Ведь обычай гласит, что нетронутая девка неугодна духам.

– Дурацкий обычай, – процедил сквозь зубы Ставр.

– Возможно, – согласился Глеб. – Мне тоже не нравятся многие здешние обычаи, но у меня и в мыслях нет их исправлять. И обсуждать их я тоже не собираюсь.

Ставр понял замечание правильно и хоть и стиснул зубы, но опасную тему оставил.

5

Запах. Крев чувствовал их запах. Они были здесь. Мальчик и еще кто-то. Они уехали не больше двух часов назад. За ними до сих пор, подобно инверсионному следу самолета, стлалась в воздухе невидимая тропинка, сотканная из запахов.

Где-то неподалеку блуждал и запах рыжего Раха. Но ветер постоянно менялся, и сосредоточиться на Рахе и его спутнике Креву никак не удавалось. Что ж, значит, нужно заняться мальчишкой, а Рах пока подождет.

С полминуты Крев стоял в раздумье, не зная, как поступить: отправиться за мальчишкой и его друзьями, пока ветер не развеял шлейф запаха, или наведаться в дом и узнать, зачем они туда приходили?

Затем раздул широкие ноздри и принюхался еще тщательнее. В избе было трое. Взрослый мужчина, взрослая женщина и еще одна – помоложе. От этой пахло другим мужчиной. Совсем недавно она была с ним, на сеновале. Этот чужой мужской запах показался Креву знакомым. И вдруг он вспомнил его. Охотник! Тот самый, который заманил его в ловушку, опутал цепями и посадил в клетку!

Ярость холодной, жгучей волной захлестнула Крева. Значит, охотник сопровождает мальчишку в пути. Что ж, это даже к лучшему. Он разорвет мальчишку, а потом набросится на охотника и будет глодать его голову, слушая, как тот вопит от боли.

Образ корчащегося, истекающего кровью охотника доставил Креву удовольствие. Он тихо засмеялся, не заметив, что смех его звучит жутко, повернулся к лесу и хотел отправиться по следу, чтобы побыстрее нагнать своих жертв, но вдруг остановился.

Эти трое, в избе, они ведь могут что-то знать! Они дали мальчику и его спутникам приют – значит, они их друзья. Человеческая сторона сознания Крева подсказала ему, что будет полезно расспросить эту семейку о беглецах. В лесу много запахов, и Крев может сбиться со следа. А эти трое скажут ему, куда отправились мальчик и охотник.

Крев резко развернулся и, втягивая пульсирующими ноздрями воздух, направился к дому. Он знал, что взрослая женщина спит. Мужчина, лежавший рядом с ней, дремлет, балансируя на грани яви и сна. А молодая женщина лежит в своей постели с открытыми глазами и смотрит в потолок. На губах у нее улыбка. О чем она думает? Уж не о том ли человеке, который осчастливил ее на сеновале?

Крев усмехнулся. Женщины! Они одинаковы везде – в любом месте и в любом времени.

Черной тенью скользнул Крев к двери и осмотрел ее. Он хотел застать мужчину врасплох, чтобы не оставить тому ни единого шанса. Можно было бы сразу убить мужчину, но полезнее оставить его в живых. Женщина может соврать, перепутать, забыть, а мужчина вспомнит все. И расскажет все. Нужно только приставить к горлу его женщины острый коготь.

Крев запустил тонкую и гибкую, словно у моллюска, лапу в дверную щель, обхватил дубовый засов и осторожно сдвинул его в сторону. Засов лязгнул на железных скобах, но звук получился тихий. Вряд ли мужчина его услышал.

Крев втянул лапу и приоткрыл дверь, ловя пульсирующими ноздрями теплый букет запахов, хлынувший на него из избы. Он знал, что мужчина что-то услышал и приподнял голову с подушки. Несколько секунд мужчина вслушивался в тишину, затем снова опустил голову на подушку и облегченно пробормотал: «Показалось».