Морис Делез - Слуги паука 3. Время полной луны Страница 29

— Так говори же! — уже спокойнее, пытаясь придать голосу величественность, воскликнул Хараг.

— Я узнала почти все о семи днях,— проскрипела ведьма.

— Что значит — почти? — не понял Хараг, ему мешала как следует соображать закипавшая в нем злость.

— Это значит, что мне приоткрылись пять из них, — торжествующе ответила она.

— Пять?! — воскликнул он.— Прекрасно! Какие же

— Первый уже прошел,— издевательски затянула она,— последний скрыт завесой мрака. Мне открылись пять,— она вытянула перед собой костлявую, покрытую черной, сморщенной кожей ладонь с длинными, кривыми пальцами,— лежащих между ним.— Лишь они оказались доступны, потому что враги наши сильны и попытаются помешать нам!

— Они в городе?! — вскинулся Хараг.

Он не сомневался в том, что тайный ход найти невозможно, и был уверен в неприступности его ворот, но знал также и то, что никто из выставленного им заслона не вернулся в Сура-Зуд, а это могло объясняться лишь их смертью. И хотя обычно Хараг ни в грош не ставил жизнь своих людей, на этот раз гибель тридцати воинов внушала ему тревогу, которая черным червем точила душу.

Старуха развернулась и заковыляла вдоль помоста, пристально вглядываясь в лица замершей в оцепенении толпы, шумно втягивая воздух, а Xapaг шагал следом, в нетерпении ожидая ее ответа. Копытце на конце посоха цокало по настилу, и лишь этот звук вплетался в странный, похожий на рокот далекого прибоя, монотонный барабанный бой.

В глубине ее глубоко запавших глаз горели ненавистью красноватые угольки зрачков, от которых, казалось, ничто не способно укрыться. Несколько раз она в упор смотрела на Конана, и мороз пробегал по коже киммерийца. Он был уверен, что она чувствует его присутствие, но почему-то не может увидеть. Пока не может…

Он весь напрягся, прикидывая в уме, что станет делать, когда колдунья укажет на него и обезумевшая, жаждущая крови пьяная толпа рванется внутрь дома, чтобы разорвать любого, на кого укажет узловатый когтистый палец ужасной старухи. Наконец ведьма остановилась.

— Нет,— с непередаваемым облегчением услышал он, наконец, ее скрипучий голос, показавшийся на этот раз сладчайшей музыкой,— их нет на площади, но они уже близко.— Ее глаза злобно сверкнули.— Они где-то рядом! — воскликнула она и волчком закружилась на месте, вновь стараясь сделать то, что пыталась и не смогла.— Я чувствую их! Их плоть, их дыхание, их свежую горячую кровь, но не могу увидеть! Их много, и они полны решимости помешать нам!

— Я сейчас же пошлю отряд к воротам! — воскликнул Хараг.— Они не должны попасть в Сура-Зуд!

— Хе-хе-хе! — вновь заскрежетала колдунья, неожиданно быстро успокоившись.— От судьбы не уйдешь, и то, что должно случиться, непременно сбудется!

— Пусть так, но людей я все-таки пошлю,— упрямо поджав губы, повторил жрец,— быть может, им удастся уничтожить врага.— Старуха покачала лысой головой, и Хараг поправил себя: — В любом случае они ослабят и задержат наглецов, и, кто знает, не сыграет ли это решающую роль в дальнейшем.

— Это твое дело,— неожиданно плавным жестом ведьма взмахнула костлявой рукой,— но можешь не волноваться. Среди врагов найдется человек, который — вольно или невольно, о том мне неведомо,— предаст их, и вот тогда ты,— она ткнула его в грудь длинным, закрученным в спираль ногтем,— не должен упустить его.

— Я все равно пошлю людей.— Хараг продолжал стоять на своем.

— Я сделала все, что смогла,— прошамкала колдунья, посчитав продолжение спора бессмысленным.— Как поступать дальше, тебе решать.

Они говорили громко, ничуть не опасаясь того, что все, о чем они говорят, разносится по площади и затихшая толпа жадно ловит каждое произнесенное ими слово. У Конана мелькнула мысль, что эти двое не только не скрывают своих намерений, а как раз наоборот, красуются перед людьми, которых не ставят ни во что, не в силах отказать себе в дешевом удовольствии поиграть перед ними роль вершителей судеб.

Как только Конан услышал слова Харага насчет отряда, он тут же отвел Таргана в сторону:

— Нужно поскорее переправить всех твоих людей в город.

— Согласен,— кивнул зуагир.

— И хорошо бы, чтоб почтенный Тулгун Сад занял место твоих воинов у ворот, тогда можно было бы разбить отряд Харага без особых потерь.

— Я думаю, отец не откажет в этом,— ответил Тарган и тут же помрачнел,— особенно когда узнает, что сделали с Зурой.

— Кром! — Конан хмуро посмотрел в глаза другу.— Послушай моего совета: лучше бы ему не знать об этом. Гнев — дурной советчик.

Зуагир медленно кивнул, соглашаясь.

— Я постараюсь,— ответил он,— чтобы Зурган ничего не узнал об этом.

— Постарайся.— Конан кивнул.— Ты ведь знаешь, я не трус, но не хочу погибнуть просто из-за того, что кто-то не выдержит и пожелает немедленно свести счеты.

— Да,— согласился Тарган,— тут ты прав. Что уж там говорить о Зургане,— на скулах зуагира заиграли желваки,— если я сам едва сдержался.

— Верно,— в свою очередь согласился и киммериец,— я тоже, да и, думаю, остальные.

— К чему ты клонишь? — не понял зуагир. Он чувствовал, что друг его сказал это не просто так.

— Я думаю о том,— как можно спокойнее ответил Конан,— что случится, если завтра повторится та же история.

— Тут ничего не поделаешь,— вклинился в их разговор подошедший Мэгил,— у каждого свой предел прочности.

— Ты верно сказал,— кивнул киммериец,— но я совсем не хочу, чтобы кто-то переступил его раньше времени!

— Хорошо,— уже другим тоном, совершенно по-деловому спросил Тарган,— что ты предлагаешь?

— Я хочу, чтобы ты переговорил с каждым из своих людей.— Конан бессильно развел руками.— По-моему, это все, что мы можем сделать.

— А ты со своими.

— У меня нет своих людей,— пожал плечами северянин,— лишь четверо друзей, пришедших со мной по доброй воле, но в каждом из них я уверен, как в себе.— Конан улыбнулся.— Кстати, один из них ты, Тарган. Но могу успокоить тебя: никто из сотни Бруна не полезет в драку. Все они наемники, и какие бы чувства ни испытывали, здесь нет дорогих им людей. Они будут исполнять приказы Тефилуса, а вот с ним могут возникнуть проблемы, но это уже моя забота.

— Письмо нужно послать как можно скорее,— напомнил о своем присутствии Мэгил.

— Пойдем,— кивнул жрецу Тарган, и они направились вглубь дома.

Когда Конан подошел к окну, толпа на площади начала рассасываться. Тефилус словно прирос к полу, не в силах оторвать взгляда от дочери, но, когда киммериец остановился рядом, он, не поворачиваясь, прошептал:

— Смотри, парень.

Киммериец послушно взглянул на площадь.