Маргит Сандему - Немые вопли Страница 29

— Может быть, кто-то из семьи Фрай… — начал инспектор.

Натаниель покачал головой.

— Собака панически боится их. Как зовут пса?

— Бой, — неохотно произнес Фрай.

— Идите все вперед, — сказал Натаниель. — Теперь, когда я знаю, как зовут пса, все пойдет легче. До этого он сам искал меня, но был напуган, и я не понял, кто это был.

Все вернулись к машинам. Семейству Фрай приказали сесть в один из автомобилей. А Натаниель тем временем ласково звал собаку. Через несколько минут из леса выполз тощий пес и лег на спину возле ног Натаниеля. Натаниель ласково заговорил с собакой и принялся ласкать пса, чтобы тот не боялся его. Потом он взял собаку на руки и направился к машине врача, едва держась на ногах.

— Может он побыть с Кеном в больнице? — спросил Натаниель.

— Придется сделать исключение ради такого случая, — произнес врач без восторга.

— А теперь мы поедем в полицейский участок, — сказал инспектор. — Мне нужно выяснить все до конца. А тебе и собаке, Гард, я обещаю приличный обед.

Стоя рядом с Эллен возле машины, Натаниель повернулся к ней и с отчаянием в голосе произнес:

— Мне нужно в туалет!

— Могу себе представить, — рассмеялась она, радуясь тому, что он доверился только ей одной. — Как хорошо, что в тебе столько чисто человеческого! Фантомас и тому подобные герои так бы не поступили.

— Фантомасу вообще не нужно было снимать штанов, — ответил он, сверкнув глазами.

Когда Натаниель согрелся, поел, принял душ и получил инъекцию витаминов, все собрались в кабинете инспектора полиции. Теперь с Лиз все было нормально. Она поступила в больницу в бессознательном состоянии, но очень скоро пришла в себя и никак не могла понять, что с ней произошло: она знала так же мало, как и Кен. Разумеется, ни Кен, ни Лиз не должны были знать, где они провели все это время, им просто сообщили, что они находились в имении. Семейство Фрай было арестовано, господин Бигбай снова был отпущен в свой замок из стали и камня, а собака выкусывала у себя блох в больничной палате, где лежал Кен — и он был просто в восторге от этого неожиданного подарка.

— Но почему? — спросил инспектор. — Почему в этой истории замешаны еще двое детей? Зачем они им понадобились?

— Разумеется, для того, чтобы скрыть свое собственное преступление, мошенничество с Алексом. Они попали в тиски: Алекс должен был так или иначе «умереть», но в то же время они не могли показать всем этого беднягу, который… который лежал в одном гробу с давно умершим…

Натаниель замолчал, все сидели, опустив головы. Это была скорбная пауза поминовения.

— Но разве не могли они дать ему исчезнуть одному? Ведь многие дети пропадали и не были найдены, — сказала Эллен.

— Конечно, могли, но тогда им пришлось бы отвечать за то, что они плохо следили за ним. Им же хотелось и дальше получать деньги. Это характерная черта Фраев. Они жадные и бесцеремонные. Поэтому нажили себе врагов. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-то из них хорошо отзывался о ком-нибудь? Особенно агрессивна и мстительна Маурин, она не терпит, если кто-то наступает ей на пятки.

— Мне показалось, что ты в своем письме называл ее милой и симпатичной, — не могла не сказать Эллен.

Посмотрев на нее, Натаниель слегка, дразняще, покачал головой. Услышал ли он оттенок ревности в ее словах?

Но она почувствовала, как его рука тронула ее за плечо — успокаивающе, словно говоря: «ты и я» — и это было так чудесно.

— Да, помещик и Бигбай постоянно враждовали друг с другом, — сказал один из полицейских, начиная понимать, в чем дело.

— Вот именно! А Бигбай был уязвимым в глазах окружающих по причине своих колдовских увлечений. Фрай пытался убить сразу двух зайцев, выиграв тем самым еще несколько дополнительных лет. Если бы Бигбая обвинили в том, что он похищает детей и использует их каким-то жутким образом в своей магии, злейший враг помещика был бы сражен. Если, например, три четверга подряд исчезают дети, ни у кого не возникает сомнений в том, что здесь дело не чисто. И остается только выбрать двух подходящих детей. Лиз отбила у Маурин мальчика. Все знают, как это бьет по самолюбию молодой девушки. Кен и Маурин терпеть не могли друг друга. Он ненавидел ее за то, что она мучила животных, и прежде всего собаку по кличке Бой. И за то, что с лошадьми она обращалась не самым лучшим образом. Ведь она же сама говорила, что он однажды поставил ее на место, встретившись с ней на конюшне.

Натаниель устало провел рукой по лицу. Никто еще не обратил внимания на изысканные черты его лица. Эллен же не сводила с него глаз, хотя он даже не смотрел в ее сторону, увлеченный своим рассказом.

— Они все это тщательно готовили, — продолжал он. — Сначала похитили Кена, этого «дерзкого сопляка», как назвала его Маурин. В их намерения не входило навредить детям, они просто хотели на время использовать их в своих целях. Находящегося в наркотическом сне Кена положили в склеп…

— Подождите-ка, — сказала Эллен. — Как удалось им осуществить это внутривенное питание и сделать наркотические инъекции?

(Да, ее английский явно хромал, когда дело касалось профессиональных терминов!)

— Фру Фрай была раньше медсестрой, — пояснил инспектор.

— Эти наркотические средства были необходимы для того, чтобы дети потом говорили о ведьмовских скачках и прочих странных вещах, — сказал Натаниель.

— Но тем самым детям был нанесен большой вред, — заметил Мастерсон. — Дети могут стать наркоманами.

— Нет, — сказал врач. — Это не наркотики, а смесь различных трав, используемых ведьмами в давние времена. Доза была очень слабой. По иронии судьбы это господин Бигбай дал им рецепт в то недолгое время, когда они еще были друзьями.

— Могу себе представить, — сказал Натаниель. — Ну так вот, в следующий четверг должен был «исчезнуть» Алекс. Разумеется, Маурин просто-напросто заперла собаку в склепе и снова вернулась домой. Собака была им нужна для дальнейшего. Но через день, когда они пришли покормить пса, он уже удрал, и ничто не могло заманить его туда. В третий четверг они напали на Лиз, возвращавшуюся домой с танцев, и положили ее на другую походную кровать. Крайне дилетантские символы — цыплячьи ножки с кусочками кожи — навели всех на мысль о шабаше ведьм под предводительством господина Бигбая.

В следующий четверг они намеревались представить всем доказательство виновности господина Бигбая. Они решили устроить жертвоприношение в виде сжигания собаки на костре, что должно было обнаружиться на следующее утро. Каким образом Фрай думал осуществить эту черную мессу, я не знаю, думаю только, что она была бы такой же доморощенной, как и использование цыплячьей ножки. Но все пошло у них наперекосяк. Собаку они не поймали. Пес убегал, едва увидев их, и скрывался в лесу, когда склеп, в котором лежал Кен, его единственный друг, не был покрыт туманом. А потом явился я и до смерти перепугал их. Фактически они не знали, кто я такой, не верили в мое ясновидение, но я вел себя очень неосторожно в имении, заговорив о «смерти и все же не смерти».