Тим Пауэрс - Черным по черному Страница 29

— Слушай — и все поймешь. Да, пивоварня в числе главных… как бы это выразиться… центров, основ, опор Запада. На Востоке, понятно, есть такие же центры, но Восток сейчас нападает.

Даффи не удержался от ухмылки.

— Но отчего пивоварня? Я бы считал… храм или библиотека…

— Ну, разумеется, — откликнулся Аврелиан. — Понимаю. На вид они более древние, величественные, свойственные нашей культуре. Но это не так. Послушай… За три тысячи лет до рождения Христа по Европе рассеялись люди, пришедшие из Испании. Кочевники, чужаки всюду, где бы ни появлялись, они, однако, встречали почет, едва ли не преклонение, ибо несли с собой секрет пивоварения. И рвение их было неиссякаемо, раскрашенные чаши можно найти в захоронениях от Сицилии до севера Шотландии. Чудесный дар брожения, принесенный в Европу, положил начало большему количеству поверий, чем я осмеливаюсь рассказать, упомяну только, что в самых ранних вариантах сказания именно пиво, а не огонь, украл у богов и отдал людям Прометей.

Даффи заморгал, потрясенный речью старика.

— Потому «Херцвестен» в числе главных центров Запада?

— Она, возможно, самый главный центр. — Аврелиан оглядел ирландца, точно прикидывая, сколько откровений можно выложить зараз. — Коль ты ирландец, — медленно проговорил он, — то, без сомнения, слышал о Финне МакКуле.

Даффи кивнул.

— Такой человек существовал на самом деле. Он был верховным правителем людей, о которых я говорю, этих кочевников с чашами, если угодно, называй их кельтами, это не так уж далеко от истины, и он умер здесь.

Даффи непроизвольно заглянул под стол.

— Где?

— Фактически он похоронен под зданием, — сказал Аврелиан. — Тот старый римский форт, о котором ты вспомнил, был выстроен вокруг этого подвала, где пиво делалось еще за две тысячи лет до появления в здешних местах первого римлянина. Тридцать пять столетий назад пивоварню построили как знак над могилой Финна. — Он помолчал. — Ты, верно, не знаешь происхождения названия Вена!

— Нет.

— Первоначально город назывался Виндобона — по имени Финна.

Это все очень занимательно, подумал Даффи, но мало что объясняет. Он развел руками:

— Ну и?..

Аврелиан запнулся, точно танцор, ступивший мимо помоста.

— Ну и… тебе преподан урок истории, — устало сказал он. — Так или иначе, именно в этом причина того, что за тобой охотились по пути сюда. Заполи, ставленнику Сулеймана в Венгрии, видно, стало известно, что тебя наняли охранять «Херцвестен», и он подослал убийц. Но тебе пришел на помощь древний тайный народ — на твое счастье, они хранят верность Западу и узнали тебя.

Даффи кивнул, недоверчиво нахмурив брови.

«Ты, старикашка, о многом умалчиваешь, — подумал он. — Только немного приоткрыл свои карты. И я одна из шестерок? Или туз в рукаве? Ответы только породили новые вопросы».

— Ну а ты-то здесь при чем? — поинтересовался он. — Зачем нанял меня и Блуто и, бог знает, скольких еще?

— Я не исполняю собственную прихоть. Равно как никто из нас.

— Ага, — сказал Даффи. — Так ты «подвластен воле» этого Владыки Запада?

— Как и все мы. — Голос Аврелиана был едва слышен.

— Говоришь, он живет в окрестностях Вены? Хотелось бы его повидать.

Старик очнулся от своих мыслей.

— А? О, не беспокойся, ты его увидишь. Он, впрочем, нездоров. Покалечен и не может передвигаться. Но ты будешь представлен.

После недолгой паузы, во время которой все молчали, Даффи поднялся.

— Что ж, господа, коли так, увидимся позже. Завтра тут будет не протолкнуться, и я должен переставить столы и поснимать со стен хрупкие предметы.

Он допил пиво и наконец понял, что за знакомый привкус. Это был легкий оттенок насыщенного, пряного вкуса вина, которое он попробовал в неведомой таверне в Триесте.

Глава 8

Последнее, что Даффи снял со стены в трапезной, была картина в тяжелой раме, изображавшая венчание в Кане Галилейской. Он с сомнением разглядывал почерневшее от дыма полотно, пока тащил его в чулан, где уже были сложены прочие картины, распятия и гобелены.

«Странно, — думал он, — впервые вижу, чтобы чудесное вино изображалось белым. Не думаю, чтобы в те времена в Палестине было известно белое вино. Но, несмотря на затемненную сцену, нет сомнения, что в чашу Иисуса льется струя желтого цвета».

Азиат уже объявился и сидел на своем обычном месте, изредка поглядывая на ирландца немигающими глазами. Даффи обдумал и отверг идею спуститься в подвал и предупредить Аврелиана о присутствии Черной Птицы. В конце концов, тому не пришло в голову позаботиться о безопасности путешествия Даффи сюда, так с какой стати оказывать ему теперь услугу?

Даффи с грохотом передвигал столы, чтобы их более удобно расположить, на манер того, как в старые времена их расставляли монахи, когда дверь в зал открылась и вошел Аврелиан.

— Аврелиан! — произнес азиат, вскакивая на ноги и кланяясь. — Как приятно видеть тебя снова!

Аврелиан на мгновение опешил, бросил на ирландца укоризненный взгляд и поклонился в ответ.

— Так же, как мне видеть тебя, Антоку Тенно. С нашей последней встречи прошло немало времени.

— Что значат несколько лет для старых друзей, — улыбнулся Антоку. Он махнул рукой в сторону скамьи за своим столом. — Окажи мне честь — присоединяйся.

— С удовольствием. — Аврелиан неспешно прошел к столу и присел.

«Интересно, — лениво подумал Даффи, передвигая очередной стол, — откуда название Черные Птицы? Понятно, что можно называть мавра черным или человека в перьях — птицей, но как, скажите на милость, привязать это к старине Вышвырни-врага-в-окно?»

Наконец последний стол — соседний с тем, где шла приглушенная, но весьма напряженная беседа, — был поставлен на место и Даффи повернулся, чтобы уйти, когда, резко отодвинув скамью, Антоку поднялся на ноги.

— Пытаешься со мной торговаться? — спросил он Аврелиана. — Тогда назови свою цену и избавь меня от ростовщических трюков.

— Я говорю правду, — серьезно ответил Аврелиан. — Теперь я не могу помочь тебе… за любую цену.

— Я не прошу о многом…

— Я не могу помочь ничем.

— Знаешь ли ты, — в голосе азиата отчетливо слышался страх, — на что меня обрекаешь? Мерцающая жизнь видения, блуждающего огонька, скитающегося по берегам Дан-но-Ура…

— Не я обрек тебя на это, — твердо ответил Аврелиан. — Восемьсот лет назад это сделал клан Минамото. Я лишь однажды дал тебе отсрочку… которую не могу предоставить вновь. Мне очень жаль.

Они несколько секунд смотрели друг на друга в упор.