Роберт Джордан - Восходящая тень Страница 29

Едва Ранд подумал о том, чтобы поглотить этих двойников, его замутило, но иного выхода он не видел. Я не вижу другого способа. А как я это сделал? О Свет, как? Нужно схватить одного из противников или хотя бы дотронуться до него — почему-то он был уверен в этом. Но если приблизиться к отражениям-двойникам, его вмиг пронзят три клинка. Отражения. А во многом ли они всего лишь отражения?

Надеясь, что он не окажется в дураках, ибо это значило оказаться покойником. Ранд позволил своему мечу исчезнуть. Он готов был вернуть его в то же мгновение, но стоило пламенеющему клинку раствориться в воздухе, как и руки врагов оказались пустыми. Судя по их лицам, одно из которых было обезображено кровавой раной, они были озадачены. Но прежде чем Ранд успел схватить одного из них, все трое прыгнули на него, и четыре тела, сплетясь, покатились по усыпанному стеклом ковру.

Мертвенный холод пронзил Ранда, пробирая до костей. Тело его онемело, и он почти не чувствовал, как впиваются в бока и спину осколки стекла и фарфора. Нечто близкое к паническому ужасу билось о кокон пустоты. Возможно, он совершил роковую ошибку. Противников было трое, и каждый намного больше того, которого он вобрал в себя. Потому-то они и отнимали у него больше тепла. И не только тепла. По мере того как холод сковывал Ранда, пустые глаза его двойников наполнялись жизнью. С леденящей уверенностью он понял, что его смерть не положит конец этой борьбе. Эти трое будут сражаться друг с другом, пока не останется лишь один, и тот обретет его, Ранда, жизнь, его память — и станет им.

Ранд сопротивлялся из последних сил — и чем больше слабел, тем ожесточеннее боролся. Он усилил поток саидин, наполняя себя его жаром. Даже тошнотворный привкус порчи не смущал его, ибо чем острее он ощущал тошноту, тем сильнее наполняла его саидин. И уж если его мутит, значит, он еще жив, а раз жив, значит, в состоянии сражаться. Но как? Как? Как он справился с тем, маленьким? Поток саидин пронизывал все его существо; казалось, если он не одолеет этих троих. Сила истребит его самого. Как я это сделал? Как? — в отчаянии спрашивал он себя. А сейчас ему оставалось только пропускать сквозь себя поток саидин и пытаться достичь… дотянуться…

Один из троих двойников исчез — Ранд буквально почувствовал, как тот влился в него, ощущение было такое, будто он свалился на каменный пол с изрядной высоты. В тот же миг исчезли и остальные двое. Ранд действительно упал — толчок отбросил его назад, и он, лежа на спине и уставившись в богато украшенный лепниной и золочеными рельефами потолок, мог лишь изумляться, что до сих пор дышит. Между тем Сила продолжала проникать в него, заполняя все его существо. Ранда тошнило, его выворачивало, но он чувствовал себя живым, живым настолько, что жизнь, не омытая саидин, казалась ему теперь лишь бледной тенью настоящей жизни. Он ощущал едва уловимый запах восковых свечей и масла, наполнявшего лампады, чувствовал спиной каждую ворсинку ковра. Каждая его рана, каждый порез, каждый ушиб давали о себе знать острой болью. Но он продолжал держаться за саидин.

Видимо, один из Отрекшихся пытался его убить. Или все они вместе? Это могли быть только Отрекшиеся, если, конечно, сам Темный уже не вырвался на свободу. Но в этом случае, подумал Ранд, я бы так легко не отделался. По-прежнему сохранялась нить, связующая Ранда с Истинным Источником. А может, я сам, того не ведая, чуть было не убил себя, настолько возненавидев то, чем я стал теперь? О Свет, я должен научиться управлять этим.

Морщась от боли. Ранд поднялся на ноги и, оставляя на ковре кровавые следы, заковылял к постаменту, на котором покоился Калландор. Все его белье пропиталось кровью, сочившейся из многочисленных ран. Юноша взял в руки меч, и хрустальный клинок засветился, принимая устремившуюся в него Силу. Меч, который, казалось, был сделан из стекла или хрусталя, мог рубить не хуже закаленной стали, однако в действительности Калландор не был мечом. Это был са'ангриал, чудом сохранившийся с Эпохи Легенд. С помощью тех немногих ангриалов, что уцелели до сей поры, можно было направлять поток Силы такой мощи, какой без этого приспособления уничтожил бы проводящего. Са'ангриалы попадались еще реже, и обладатель са'ангриала настолько превосходил могуществом владельца ангриала, насколько тот превосходил обычного человека. Калландор же, воспользоваться которым мог только мужчина, был одним из самых мощных са'ангриалов — три тысячи лет легенды и пророчества напрямую связывали его с Возрожденным Драконом. С Калландором в руках Ранд мог одним ударом сровнять с землей стены города, с таким оружием он справился бы даже с одним из Отрекшихся. А это, конечно же, был Отрекшийся. Это их рук дело — не иначе.

И вдруг Ранд понял, что Берелейн умолкла и не подает признаков жизни. Он обернулся, страшась увидеть ее мертвой.

Дрожащая женщина по-прежнему стояла на коленях, вжавшись в стену. Она успела натянуть свое платье, словно надеясь укрыться за ним, как за каменной стеной. Лицо ее было белым как снег. С трудом разжав губы, она пролепетала:

— Кто… который из вас… который… — Закончить фразу она так и не смогла.

— Здесь только я, — успокоил ее Ранд, — только я, с которым ты говорила так, будто мы обручены. — Он рассчитывал, что шутка поможет ей прийти в себя: в конце концов, у этой женщины твердый характер, и не ей падать в обморок при виде истекающего кровью мужчины. Но Берелейн склонилась перед ним, уткнувшись лицом в пол.

— О Лорд Дракон, нижайше умоляю простить меня за то, что я осмелилась нанести вам столь ужасное оскорбление. — Она запиналась, и голос ее звучал испуганно и смиренно, что было вовсе на нее не похоже. — Забудьте мою непозволительную дерзость, о Лорд Дракон, прошу вас. Клянусь, что никогда более не осмелюсь вас потревожить. Клянусь перед ликом Света, именем моей матери.

Ранд освободил поток Силы, удерживавший воздушный щит, и ветерок зашевелил платье Берелейн.

— Не за что просить у меня прощения, — устало сказал он. Он и вправду устал, и устал смертельно. — Ты можешь идти, куда пожелаешь.

Женщина нерешительно поднялась и, протянув перед собой руку, поняла, что невидимой стены больше нет. Подобрав юбки, она осторожно двинулась к выходу. Осколки стекла хрустели под ее бархатными туфельками.

Не дойдя до двери, Берелейн остановилась и обернулась, правда, взглянуть Ранду в глаза так и не решилась.

— Если желаете, я пришлю айильскую стражу. Или пошлю за кем-нибудь из Айз Седай, чтобы они занялись вашими ранами.

Ранд подумал, что, хотя эта женщина скорее согласилась бы остаться наедине с Мурддраалом, а то и самим Темным, нежели теперь с ним, храбрости ей не занимать.