Алексей Федоров - Полигон Страница 29

— Вот в аду тебе самое место! — Олег плюнул в воду, на поверхности которой вскипали гроздья пузырей и временами начинали играть небольшие водовороты.

Обувшись, ребята пошли к машине. В «газели» на водительском месте за снова закрытой дверью сидел скелет, ребра облепили остатки сгнившей одежды, череп обвалился на плечи и висел неровно на чудом державшемся позвоночном столбе. Кости оплел вьюнок. Раньше останков не было, или по крайней мере одурманенные ребята не могли их заметить.

Аккумулятор «жигулей» сел, даже не щелкало при попытке завести. Ребята растолкали легковушку, Ник включил скорость, и когда стало уже казаться, что попытка обречена, двигатель чихнул обиженно и завелся.

Костю прижали к земле.

— Режьте палатку, живо!!! — Денис зажимал распоротое предплечье, из-под его пальцев капали на траву тяжелые капли крови. Антон затих. Когда из складок брезента показалось его лицо, Денис выругался. Слишком поздно.

— Доволен, придурок? Ты доволен, я тебя спрашиваю? — Он пнул лежащего Костю под ребра и отвернулся. Антон радостно хихикал и пускал слюни. Почувствовав, что Костя больше не делает попыток освободиться, парни его отпустили.

— Оля! Оля, очнись! — Денис встряхнул девушку здоровой рукой, оставив на рукаве розовый отпечаток. — Принеси мою медицинскую сумку, она в Мишином «козлике». Черная такая, на ремне.

Костя уже осознал все, что только что произошло. Он опустился на корточки рядом с Антоном, дергающим, словно младенец, руками и ногами в воздухе. На душе было тошно. Его поступок теперь и ему казался диким и совершенно бессмысленным. Стоящие вокруг ребята переглядывались — все произошедшее было совсем не в духе того Кости, которого все знали столько лет. Для друзей Костя не пожалел бы и последней рубахи, не то что старой обшарпанной палатки. Он жалобно посмотрел на сумасшедшего и подошел к Денису.

— Динь… Врежь мне еще разок, а?

— А смысл? Думаешь, ему от этого лучше станет? — кивнул он в сторону Антона. — Это вряд ли. Ладно, успокойся, не у тебя одного крыша едет. Мы тут скоро все перегрыземся, как пауки в банке. Ты тоже не обижайся, что я на тебя наорал. Убить был готов, если бы не рука…

— Сильно задело?

Денис пошевелил пальцами.

— Ерунда. Мышцы целы, вены — тоже… Готовься, кстати, ты у меня сейчас белошвейкой работать будешь. — Он даже усмехнулся, увидев отвисшую челюсть Кости. — Не удивляйся! Я слышал, что шрамы мужчину украшают, но точку зрения не разделяю. Твоя работа — тебе и зашивать. Я же не левша… Эй, держи!

Антон кинулся на стоявшего рядом Сергея, пытаясь задушить его. Общими усилиями сумасшедшего оторвали от жертвы и скрутили. Денис помрачнел.

— Так он буйный… Связать что-нибудь поищите — веревки там, ремни, не знаю… Да вон растяжки от палатки. Сейчас мы ему успокоительного кольнем. — Ольга уже бежала к ним, прижимая к груди медицинскую сумку Дениса.

— Я не пойму, почему он тебя не подчинил? — Ник на Олега смотрел больше, чем на дорогу, что последнего весьма нервировало. Рефлекс водителя — когда сам помногу сидишь за рулем, становится не по себе на месте переднего пассажира. Чуть что — и нога сама пытается придавить отсутствующую педаль тормоза. Хотя на дорогу смотреть было в общем-то бесполезно — машина снова плыла в белесом киселе, и несмотря на горящие фары, Ник скорее угадывал, чем видел дорогу. Ехали они уже минут двадцать, скупо перебрасываясь ничего не значащими рублеными фразами. Дорога, ведущая ниоткуда и в никуда, и не думала кончаться, ни о какой автобусной остановке уже и не вспоминали. Но постепенно лед тишины начал стаивать, и ребята начали делиться впечатлениями.

— Он меня заболтал точно так же, как и вас. Оглушил качественно. И ведь уверен был, скотина, на все сто в своем гипнозе. Но я почему-то думаю, что здесь дело не только в его пальцах. — Почувствовав всеобщее недоумение, Олег пояснил: — Слушай, Ник, не гони, мало ли что в тумане может быть…

И оказался провидцем, вот только это его совершенно не обрадовало. Неожиданно перед машиной возникло что-то темное, словно сгустилось из плывущего вокруг тумана, и прежде чем Ник успел затормозить или вывернуть, что-то ударило в облицовку радиатора, погасив обе левые фары, а затем колеса по очереди перескочили препятствие. Машина прошла еще пару метров юзом и остановилась, светя уцелевшей оптикой на обочину.

— Мы кого-то сбили… — Ник пытался дрожащей рукой нащупать сигареты, но от толчка они упали с тоннеля коробки на коврик, и пальцы лишь бессмысленно перебирали всякую мелочь на полочке между сиденьями. — Смотреть пойдем или хрен с ним?

Повисло молчание. Вопрос был, конечно, интересный. Все прекрасно помнили, чем обернулась прошлая остановка, и повторять опыт ни у кого желания не возникало. Олег лишь теперь заметил, что резко потемнело, словно вот-вот должна была наступить ночь. Часы на приборной панели уверяли в обратном, но верить времени Олег почему-то перестал.

— Я пойду, — нарушил тишину Паша. — Фонарик есть?

Ник порылся в «бардачке» и подал назад небольшой, но мощный диодный фонарь. Взяв в одну руку его, а в другую — прихваченный Женей туристский топорик, Паша вышел в сумерки. Луч фонаря в тумане был виден прекрасно, вот только толку от него было немного. В ярком холодном свете едва виднелась бесформенная масса, лежащая на дороге. После теплого салона машины сырость ощущалась отчетливо. Пашу начало потряхивать, и он попытался убедить себя, что это от холода. Ребята следили за ним, открыв двери, лишь Толик вышел из машины и встал возле заднего крыла, держа наготове арбалет — пусть несерьезно, но подранить из него можно запросто. Человека по крайней мере…

Куча на дороге становилась все ближе. Паша присел и, вглядевшись, отшатнулся. Это был их старый знакомый. Паша узнал его по одежде — голова старика лопнула под колесами, как арбуз, и вокруг верхней части туловища растеклась отвратительно пахнущая лужа — видимо, то, что заменяло нежити кровь. Неужели убили все-таки? Нет, вряд ли: он сегодня уже умирал — и снова разгуливает. К фуфайке трупа пристала болотная ряска — сложно, поди, было из избы выбраться. Но секунду, это значит…

Паша посветил по сторонам — так и есть. В метре от него высился остов «газели». Они вернулись в деревню-призрак. Подошедшие на его зов ребята переглянулись, и их молчание было красноречивей любых слов.

Туман подкрался к самому лагерю незаметно — у людей хватало и своих проблем. Среди сосен вскипали серые шапки, сливались друг с другом и двигались вперед, сужая давно уже замкнутое кольцо. И все же он не переходил невидимой границы мастерского лагеря — достигнув ее, он разбивался, как волна о каменистый берег, вырастая до верхушек сосен и снова опадая в полнейшем безмолвии. Не слышно было даже обычного шума бора, словно ветер сбежал, перетрусив, оставив людей на произвол темной силы, захватившей его излюбленное место прогулок.