Всеволод Буйтуров - Золотой Разброс 2. Путь к себе Страница 29

Роза и Гильфан уже бежали по авансцене, огибая многочисленные мониторы и динамики.

— За провода, детки, не запнитесь, папа будет плакать, если его доченька, которую, я уверен, он видит впервые, ножку сломает. — В суматохе и удивлении зала, кстати, очень дружелюбно и даже умилённо взиравшего на происходящее, берёзовый хмырь овладел одним из многочисленных невостребованных микрофонов на сцене, что давало возможность ему горланить на весь зал. Даже звукооператор за пультом, увлекшись происходящим, не сообразил «погасить» бузотёра.

Бейсболка мельтешила на сцене. Её обладатель, кривляясь и посвистывая, пытался догнать молодых людей, не обращая внимания на побледневшее лицо и недобрый блеск глаз певца: так даже лучше — старик сильно не ударит, а если удастся спровоцировать драку и беспорядки во время концерта, работодатель обещал гонорар удвоить. Насрать на этого грозного старикашку. Сопляки тоже большой опасности не представляют.

— Может яйца ему откусить? — вдруг прогремел во все динамики голос, очень похожий на рычание большой собаки.

Тишина… с исторического, недавно отреставрированного кресла Виктора Соломоновича, считавшегося многие годы безвозвратно утраченным при сносе старого здания филармонии, которое старики-оркестранты, шутя, прозвали «синагогой», и лишь недавно найденного в запасниках краеведческого музея, опознанного ветеранами Чумского симфонического оркестра и переданного по всем правилам и актам дирекции филармонии нынешней. С исторического…отреставрированного…

…Гигантских размеров Собака неторопливо сползала с исторического кресла на сцену.

— Так что, насчёт яиц, я спрашиваю? — голос Собаки каким-то образом тоже врубился в акустическую систему зала, многократно перекрывая визг платного бузотёра.

— Любезная подруга! Я ценю твою самоотверженность, но прошу воздержаться от предлагаемого тобой действия. Представь, как это противно. Пусть всё, что у него есть между ног, болтается и дальше. Объявляю амнистию. Охрана! Нижайше прошу вас удалить этого господина из зала, он мешает творческому процессу. А ты, тётушка, будь любезна, отключись от акустики. Как ты подцепилась-то?

— Сто раз всем говорила, я — талантливая. Посмотрела на твою работу: всё яснее ясного.

«Так круто завернул, и полностью облажался. Надо же было проследить ещё встречу Фируза с Писателем и его доченькой. Увлёкся! Всё-таки я тоже творческая натура. Теперь, наверное, аванс потребуют вернуть». Охрана под руки вела хулигана вон из зала.

— Уважаемая охрана! Если при выходе из здания этот господин нечаянно споткнётся на ступенях и ему придётся поплавать в Ушкуйке — с меня пиво и угощение в любом заведении, которое вы мне любезно укажете. О безопасности пловца не волнуйтесь. Я знаю, что Ушкуйка в этом месте очень мелкая…и очень грязная. Зад при падении он тоже не повредит: в черте города от грязи и канализационных стоков речка давно перестала замерзать.

— Хоть ногу бы попросил сломать, добрая ты душа! Он твоей Розке желал травмы на сцене, надо было ему копыта повывернуть! Я бы сама охране приплатила.

— Угомонись ты наконец, Любезная Сука. Ноги ломать никому не будем: это уже какая-то уголовщина начнётся. Мы приличные люди!

— Что ты сказал, сопляк, мальчишка бестолковый? Это я — люди? Сейчас я тебе…

— Стоп! Не повторяться! Ты только что этому парню обещала такую операцию произвести. Забыла, кто тебе хозяин, пока столько лет сама по себе шлялась! К ноге!

Сука опрометью бросилась, сметая провода и микрофонные стойки, к Фирузу и как благовоспитанная охотничья собака приняла соответствующую стойку возле хозяина. Не выполнить команду было выше её собачьих сил и понятий о хороших манерах.

— Оборзел совсем, пацан! Чего при людях меня дрессировать взялся?

— Не сердись, старушка! Тебя не окороти — до сих пор бы лаялась, не заткнулась, пока б я на собачий язык не перешёл. Помню твоё упрямство. А что бы о нас подумали? Правильно. Плохо бы о нас подумали. — Фируз присел и погладил подругу по спине.

Та, чтобы «не терять лица», шерсть слегка вздыбила и попыталась рыкнуть, но получив дружескую затрещину, смирилась и даже попыталась изобразить помахивание хвостиком: всё, дескать, в порядке, шеф.

— Давай с детишками знакомиться!

— Хорошие щенки, породистые. И почти взрослые. Думаю, скоро на охоту можно будет брать. — Сука потёрлась уже заметно округлившимися боками о колени Розы и Гильфана.

Те в ответ ласково погладили тётушку-Собаку (не величать же молодым людям четвероногую подругу отца Сукой).

 — Надо тебе, тётушка, имя придумать!

— Не до того сейчас. А охота и вправду большая намечается. Эй! Госпожа директор, проводи-ка меня в свой кабинет да пригласи туда свою сотрудницу Аиду Невскую с папашей. И, будь любезна, распорядись, чтобы мне миску мороженого с клубникой подали.

У моих гостей заказ отдельно примешь, чего пожелают. Давай быстро и потом на глазах не мельтеши. У нас разговор серьёзный будет. Как этот певец, который принародно мне в нюх тыкал, что он мой хозяин, глотку драть закончит — проводишь к нам. Проследишь, как публика разойдётся — свободна. На глаза казаться не смей: надоела. Здание не забудь на сигнализацию сдать. Вахтёра внизу предупреди, что гости у тебя в кабинете, чтобы не мешал. Аренду колымаги под названием «лимузин» продли ещё на сутки. Исполняй, и с глаз долой. Поди дома дел невпроворот. Завтра у тебя выходной. Щенки-то есть?

— Мальчик и девочка. В школу ходят…

‑—Ну, видишь как хорошо, а ты дурью тут маешься. Я вот, тоже скоро ощениться должна, да всякие обормоты в декретный отпуск уйти не дают!

— А разве у собак декрет бывает? — предохранители в голове дамы-директора после необыкновенного шоу выгорели полностью.

— Бывает, бывает. И материнский капитал мне ещё вот этот артист задолжал. Много, между прочим, по количеству щенков. А у меня помёт в этот раз богатый будет.

— До свиданья, уважаемая публика! Ты, артист, отыграешь, что положено, да смотри — без халтуры. И ко мне в кабинет! Ты, директорша, кресло, будь добра, распорядись обратно в кабинет доставить. Не на полу ведь лёжа мне с людьми совещание проводить и мороженое есть!

Военный совет и марш-бросок

— Добрый вечер, Аида, добрый вечер Писец. Здорово и тебе, Архипка.

— Добрый вечер, Уважаемая Сука! Кажется, совсем недавно мы расстались. — Ответил на приветствие за всех вновь прибывших Писатель.

— Конечно недавно. Когда ты с Архипкой дочурке своей бирюльку в подарок привозил.

— Да уж, учудили! Я, было, рассердиться собралась, да потом решила — ну не полный же идиот, мой папаша, хоть и книги одну за другой стряпает, — чтобы мне модель усовершенствованного комсомольского значка, да ещё с надписью, которую любая артистка за издевательство принять должна, через полстраны в презент доставлять. — Певица заняла своё место за столом заседаний.