Оксана Панкеева - Поспорить с судьбой Страница 29

— Не очень, — помрачнел Кантор. — Мне тут предсказали такого дерьма, что до сих пор не по себе…

— Кто? Пассионарио? Вроде же его кормили…

— Да нет, Мафей.

— А его что там, голодом морят, что ли?

— Да что ты за ерунду говоришь, почему предсказания должны у всех проявляться именно так, как у Пассионарио? Мафей видит сны. Стихийно, без видимых причин.

— И что он тебе предсказал?

— Наручники, застенки, и палач-голдианец с раскаленным железом. Причем ему тоже позарез нужен был ты. Амарго, с чего ты вдруг всем так нужен? Между прочим, Флавиус тоже о тебе спрашивал. Правда, под другим именем, но по описанию — вылитый ты. Зачем ты им всем?

— Сам хотел бы знать, но как-то боязно идти спрашивать, тебе не кажется?

— Кажется. Хотя впрочем, к Шеллару можно. Здесь как-то спрашивали… по-хорошему.

— Сопляк ты еще, — вздохнул Амарго. — Везде сначала по-хорошему спрашивают. А когда контакт не идет, начинают по-плохому. И в департаменте Флавиуса это делают ничуть не хуже, чем в Кастель Милагро. Просто реже. И знаешь, когда я вчера прошелся по площади Справедливости, у меня почему-то резко пропало чувство юмора, и анекдоты про короля Шеллара вдруг стали совершенно не смешными. Есть такая старая истина — если ты чего-то о человеке не знаешь, это не значит, что он этого не делает. А если действительно не делает, это не значит, что он не умеет. Так что можешь не сомневаться — тот же Шеллар, какой бы он там ни был смешной, нерешительный и порядочный, как о нем говорят, в случае надобности может быть и решительным, и жестоким, и достаточно безнравственным, чтобы спросить тебя по-плохому, где твой друг Амарго и отчего это он не хочет идти на контакт. Не забывай об этом, и постарайся поменьше с ним общаться и вообще попадаться ему на глаза. И не забывай, что кроме всего прочего, ты отбил у него даму, а он такие вещи воспринимает крайне болезненно. Понял?

— Угу, — кивнул Кантор. — А как насчет того, что мне говорил Флавиус о наших переговорах в Голдиане?

— Вот тут я с Флавиусом совершенно согласен, только толку с того… Пассионарио почему-то принял сторону Сорди, и я так и не смог его переубедить. К тому же, уже поздно. Договорились. Это была последняя поездка. А палач-голдианец, между прочим, может оказаться сотрудником любой следственной тюрьмы у нас на родине, так что зря ты так волновался именно из-за его национальной принадлежности. Ты не переживай по этому поводу, я постараюсь за тобой присмотреть и, если что, вытащу. Ты же знаешь, я тебя не брошу.

— Спасибо, — кивнул Кантор. — Постараюсь… не переживать. А то вчера я совсем раскис что-то, до того дошел, что чуть не начал плакаться девушке на свою горькую судьбу… Сегодня вспоминаю, самому противно. У тебя чайник кипит. И кстати, о моей горькой судьбе. Амарго, я охотно верю, что ты желаешь мне добра, но зачем ты для этого врешь мне в глаза самым бессовестным образом?

Амарго сердито поставил на стол кофейник и раздраженно произнес:

— Кантор, ты меня задолбал своей отрезанной рукой! Я теперь догадываюсь, что именно у тебя намешано в родословной. Не демоны, а дятлы! Кто из нас свихнулся и полторы луны бродил по Лабиринту, ты или я? И кто, по-твоему, лучше знает? Сколько еще раз я тебе должен объяснять…

— Что у меня галлюцинации и ложные воспоминания, — подхватил Кантор. — Да я, в общем-то, не об этом… Хотя тоже о видениях, галлюцинациях и ложной памяти.

— Тебе опять кто-то приснился? — обреченно вопросил Амарго, доставая из шкафа чашки.

— Вовсе нет. Я тут кое с кем познакомился наяву, будучи полностью при своем уме и практически трезвым. С одной симпатичной галлюцинацией. Я с ней даже пообщался… вернее, с ним. Славный такой парень, который утверждает, что никогда не был в Мистралии и при этом до судорог боится мистралийцев. А также падает в обморок при виде крови. И вот у меня на глазах, а также в присутствии сотни с лишним свидетелей, он трансформируется, хватает меч и за несколько секунд истребляет шесть человек примерно с такой же легкостью, как и в моих бредовых видениях… Ты кофе-то не наливай мимо чашки.

Амарго вздрогнул и поставил на стол кофейник.

— Ты ничего не путаешь?

— Даже если бы у меня и были сомнения, они бы тут же пропали при виде твоей перекошенной физиономии. Я одно понять не могу, зачем ты мне сказал, что это галлюцинация? Чтобы я считал себя более ненормальным, чем я есть на самом деле? Я ведь его отлично помню. Как он трансформировался и убил охранников, как колдовал в странной комнате, полной странных вещей, и как телепортировался оттуда вместе со мной. Причем жужжал и щелкал при этом точно так же, как наш загадочный телепортист. Они что, из одной школы? И прекрасно помню, как он втащил меня в какой-то ящик и показывал карту, стараясь при этом на меня не смотреть, а то ему сразу плохо делалось, когда он на меня смотрел. Помню, как мы сидели в какой-то пещере, и он ругался, что не может найти выхода… как я просил, чтобы он меня добил, а он плакал и говорил, что не может. Вот как мы добрались до вас, уже не помню, где-то в этой пещере я и свихнулся… но не раньше, Амарго, никак не раньше. Что ты мне по этому поводу скажешь? Еще что-нибудь соврешь?

— Ведь надо же быть таким дотошным! — в сердцах бросил Амарго, падая на стул и нервно раскуривая сигару. — Оно тебе надо было? Ты хоть с ним не говорил об этом?

— Нет. Побоялся, что он меня тоже узнает. Хотя хотелось. Уж он бы мне точно рассказал, что к чему.

— Кантор, я тебя очень прошу, уйми свою любознательность и не трогай этого парня, если не хочешь, чтобы на этот раз он с ума сошел. Я не говорил тебе о нем только потому, что он… он боится. Он хотел, чтобы о нем знало как можно меньше народу. Он провел в Кастель Милагро дай бог неделю, и после этого до сих пор боится мистралийцев, ты догадываешься, почему? Наш с тобой общий знакомый, советник Блай, был бы счастлив заполучить этого парня назад и поиметь с этого свой интерес. Помалкивай о нем, если ты не желаешь ему зла.

— Разумеется, не желаю, и никому не скажу. А чем он так ценен для нашего общего знакомого?

— Ты и так слишком много знаешь. Просто поверь мне на слово.

— Довольно смелая просьба, — хмыкнул Кантор. — Ладно, как скажешь. Что мне теперь делать?

— Отдыхай до завтра. Сегодня вечером ребята вернутся из Голдианы, утром вместе с ними отправишься домой.

— А потом?

— Потом? Тебе уже интересно, что будет потом? Не терпится опять повидать свою девушку? Кантор, может бросил бы ты все это к хренам, и остался здесь? И ты был бы счастлив, и мне было бы спокойнее, и не маячил бы в твоем будущем палач-голдианец…

— Амарго, — разозлился Кантор, — a у тебя в родословной дятлов не было?