Юлия Латынина - Повесть о государыне Касии Страница 29

– Маленький варвар, – вскричала Касия, – ты еще не выучился лгать так хорошо, как чиновники! Ты ничего не слышал, потому что этого не было, но если ты уже завел разговор о позавчерашнем, то ответь-ка: куда ты дел труп?

– Я закопал его в саду, – возразил Идасси, – что мне еще оставалось делать?

– В саду? Без следов?

– Или вы принимаете меня за безрукого чиновника, государыня? В наших краях издавна мало было поймать пропитание или убить врага, – важно было так схоронить его в земле, чтобы сосед не съел вашего оленя или косулю!

– Где ты его зарыл?

– Этого я не скажу, чтобы Аверия не отдал приказ разрыть это место под фундамент для храма.

– А где ты пропадал сегодня ночью?

– Ах, государыня, поверьте, я не навещал мертвеца, – он ведь недавний и нервный и вряд ли сел бы играть со мной в «резаный квадрат».

– Ты был с моим сыном, – усмехнулась Касия.

– Мы удили рыбу, – сказал Идасси.

Лицо женщины исказилось.

– Рыбу? – вскричала она, – не лги! Или ты думаешь, я не знаю, где вы были и какую рыбу удили!

Молодой варвар обомлел. «У нее везде шпионы, – пронеслось в его голове. – Они выследили нас, когда мы спускались в грот, они выследили нас в доме Даттама, а может, у нее есть свои знакомые на том свете, и никак ей донесла какая-нибудь из тех рож, что таращилась на нас с той стороны круга!»

Государыня уперла руки в бока. Она была очень хороша, – в белой утренней юбке и кофточке лазурного цвета, и чудные ее, еще неубранные волосы спускались грозовой тучей на белые плечи.

– Удили рыбу! – вскричала она. – Развратный мальчишка, ты учишь моего сына поганому блуду, портишь его кровь и кости! Добро бы ты грешил с человеком, а то ты грешишь с мирозданием! Знаешь ли ты, глупый варвар, что, когда император сходится с женщиной, от этого зеленеют поля и птицы начинают нести яйца?! А ты думаешь, от гусиной любви зазеленеют поля?! Как бы не так – не иначе как в этом году в Иниссе начнется голод!

– Я? – Кровь бросилась в лицо Идасси от подобного обвинения. – Клянусь, мы не делали ничего мерзкого!

– А я говорю, что вы занимались блудом, которым занимаются те, кто не может ничего поделать в женщине!

Каждое слово женщины как будто срывало одежду с сердца Идасси.

– Я не могу?

– Да! Ты! А когда ты приходишь в спальню к женщине, Поникший Пестик, ты готов убить человека, – лишь бы в поднявшейся суматохе не лечь с ней в постель и не показать ей свой увядший куст!

Лицо Идасси пылало.

– Клянусь тремя богами, – вскричал он, – сейчас ты убедишься, что я покончил с Шареей не для того, чтобы сбежать от женщины!

Идасси обхватил государыню своими сильными руками и жадно принялся ее целовать. Острые коготки Касии впились ему в спину.

– Пусти меня! Пусти! – говорила женщина.

Идасси, не отвечая, приподнял государыню и бросил ее на кровать. Юбка на государыне была тонкая-тонкая, и его бедра почувствовали под собой жаркие бедра женщины и шелковистую рощицу у лобка. Потом Идасси ощутил, как язык Касии шарит меж его губ. Государыня откинулась на подушку и перестала царапаться, и руки ее, скользнув под кафтан Идасси, гладили юношу. Потом они скользнули еще ниже, туда, где меж бедер Идасси набухал одноглазый цветок, и Идасси услышал чуть хриплый шепот:

– Сними же с меня платье, варвар.

Надо сказать, что ни государыня, ни Идасси и не подумали закрыть на ключ дверь. И вот прошло где-то четверть часа, и в спальню государыни заглянула одна из убиравших ей волосы служанок. Служанка услышала возню за пологом и тихонько просунула любопытную голову в дверь. Служанка увидела, что платье государыни и штаны Идасси валяются у постели на инисском ковре. Служанка прошла немного вперед и увидела, что оба они лежат на постели, и что белые ножки государыни сплетены за спиной молодого варвара, и все тело юноши плавно покачивается, как лодка, груженная живой и бьющейся рыбой.

Служанка тихо-тихо вздохнула и убралась назад.

Через час Идасси спускался по лестнице главного павильона. Кучка придворных, стоявших внизу, замолкла при его появлении и завистливо проводила его глазами.

– Господин Идасси, – окликнул его один из стоящих, церемониймейстер Гана.

Идасси приостановился.

– Господин Идасси, – продолжал Гана, приятель Руша, – у вас левый чулок одет навыворот.

Идасси вздернул голову и прошел мимо Ганы, но сердце его болезненно сжалось.

У выхода из павильона, облокотившись на резные перила, стоял человек в зеленом, затканном золотым шитьем паллии – Даттам.

– Ну что, Идасси, – сказал колдун, – как вам Золотая Долина государыни?

– Мы ничего такого не делали, – ответил варвар.

Даттам рассмеялся.

– Ах, господин Идасси, хотите я вам расскажу, кто был наверху, а кто внизу, и сколько раз ваш пастух пасся в Прекрасном Ущелье?

– Откуда ты знаешь, колдун? – прошипел Идасси.

– Идасси, вы же даже не заперли дверь, а служанки государыни рассказывают мне обо всем, что происходит в ее спальне.

Лицо Идасси пылало.

– И кому они рассказывают еще?

– О, помилуйте, я не единственный плачу за такие сведения. Сегодня это будет известно всему дворцу, завтра это станет известно государю, а послезавтра – послезавтра государыня выгонит вас вон.

– Почему?

– Да потому, что едва слух о ваших постельных делах достигнет ушей государя Инана, как он не пустит вас на порог, а как только вы перестанете быть другом государя, вы перестанете быть опасны.

Идасси опустил голову.

– Ах, маленький король, как можно было быть таким неосторожным? Неужели вы не понимаете, что эта женщина хотела, чтобы все совершилось публично? Как вы могли попасть в ее ловушку? Что она вам сказала?

– Она… Она дразнила меня, – пробормотал Идасси. – Она сказала, что я ничего не могу поделать в женщине, что я искусен только в срамном блуде!

Даттам едва заметно усмехнулся.

– Что мне делать? – вскричал Идасси.

– Вы увидите ее сегодня ночью?

– Да.

– Вы должны убить ее, Идасси. Сегодня – или никогда.

Я жду вас у себя в усадьбе в час Овцы. Я научу вас, как это сделать и остаться в живых. Я постараюсь, чтобы государю не стало известно о ваших сегодняшних приключениях – но только до завтра! Слышите, Идасси, до завтра! Три вещи нельзя остановить: водопад, лавину и слух, особенно правдивый!

Идасси молчал. Потом вдруг насторожился.

– А что вы здесь, собственно, делаете, Даттам?

– Я был вызван к государю. Государь себя очень плохо чувствует, плачет и мечется в бреду, – вам известно это?

– Еще бы! – сказал Идасси, вспоминая вчерашнюю ночь.

– Меня вызвали как врача. Пойдемте.

И Даттам быстрыми шагами пошел к государеву павильону. Идасси вприпрыжку побежал за ним.