Страж империи (СИ) - Пекальчук Владимир Мирославович Страница 3

Я рассмеялся.

– Как же вы наивны… Вы что, серьезно думали, что если пропустить солдата с рудиментарным даром через «кошмарилку», то на выходе получится эстэошник? На выходе получится обычный солдат, разменявший свой рудиментарный дар на устойчивость к магии и вероятные нарушения психики. СТО – это отдельный род войск. Это даже не армейский спецназ, понимаете? Отдельно взятый эстэошник – самая дорогая боевая единица после магов и танков, он обходится казне в шесть с половиной миллионов империалов – для сравнения, «Гоплит», основной боевой танк Аркадии, стоит около восьми миллионов, а весь мой отряд обошелся казне дороже танкового взвода. Вы этого не знали?

– Знали, но…

– Эстэошники готовятся четыре года, на нашем жаргоне это зовется «пройти пять кругов ада». Туда идут только самые отчаянные и самые стоящие люди на свете, а не кто попало. Когда рекрут пишет заявление – он вначале проходит так называемый «нулевой месяц», который даже не первый шаг на пяти кругах ада, а просто взгляд издали на то, что его ждет. Девяносто процентов кандидатов отсеиваются на протяжении этого месяца – дают задний ход, не проходят тесты или гибнут от запредельных нагрузок. И только сильнейшие поступают в учебку. Они подписывают «купчий документ», становятся на время собственностью государства и в первый же день пишут завещание. Это смертники, которые знают, что восемьдесят процентов их погибнут в первые же два года… Но перед тем их четыре года готовят по очень жесткой и эффективной программе, в которой нет места ничему лишнему. Эстэошники не ходят строем, не убираются в казарме, не стирают свои вещи, не дежурят по кухне. Все делает обслуживающий персонал. Эти четыре года эстэошника обучают лишь тому, что поможет ему стать сильнейшим бойцом на планете – и ничему больше. У тех, кто не выдерживает, всего два пути: урановые рудники или петля. Мне, прошедшему все это, ваша попытка превратить обычных солдат в эстэошников кажется в высшей степени смехотворной.

– Да мы это уже осознали, – пробормотал Зарецки.

Мы? Какие еще «мы», если Зарецки – аналитик СБ, а Ковач работает в министерстве обороны? Видимо, они на самом деле более сплоченная команда, чем хотят показать.

– …Но желание создать аналог СТО у нас никуда не делось, – закончила Ковач. – Довольно очевидно, не так ли?

Я пожал плечами:

– Вообще-то, я и не спрашивал, зачем вам основывать СТО, тут и правда все совершенно очевидно. Я спросил, зачем это нужно мне.

– О, ну это же еще очевидней! – улыбнулась Скарлетт. – По сути, вы будете стоять у истоков нового вида войск Сиберии. Начнете отнюдь не снизу, а с хорошего трамплина, вроде начальника спецшколы. Насколько высоко вы со временем сумеете забраться – зависит только от вас и ваших способностей, а они у вас есть! И вообще, вам выпадает возможность, которая сама по себе крайне удачна. Заполучить спецназ сродни эстэошникам мы хотели очень давно, но никак не могли добраться до секретов и методик подготовки, потому что все попытки заполучить перебежчика-эстэошника, подкупить или переманить, до этого момента успеха не имели…

Я тоже улыбнулся:

– Ну, в таком случае не понимаю, зачем вы тратите свое время на меня. Бегите бегом к этому вашему перебежчику.

И вот тут улыбка сошла с ее лица, да и сам жизнерадостный облик Скарлетт как-то слегка потускнел.

– Вообще-то, она имела в виду вас, – сказал Зарецки.

– Догадываюсь. Господа, а вы читали рапорты своих офицеров с Рубежа? Разве я, подойдя к стене, просил политического убежища? Нет, не просил. Я не просил впустить меня. Я не просил открыть ворота. Я не просил приютить меня на денек. Я попросил сбросить мне еды и патронов, только и всего. Чисто между прочим – попросил, стоя за вашим Рубежом. То есть, на территории Зоны, которая, согласно международным договорам, является нейтральной территорией. А еще напомню, что был вынужден войти в ворота, находясь под прицелом полусотни стволов. Так что я не перебежчик. Я боец СТО Аркадии, захваченный на нейтральной территории без объявления войны и в нарушение кучи международных договоров. Внезапно, да? На случай, если вы сейчас пытаетесь понять, почему я пересек Зону, только лишь чтобы попросить патронов – я заблудился. В Зоне не работает ни электроника, ни компас, там нет ни звезд, ни солнца. Я был уверен, что вышел к рубежу венгрочехов. Оказалось – сиберийцы. Ну и наконец… Скарлетт, вы предложили должность какого-то там начальника и возможность карьеры человеку, который добровольно отказался от графского титула, богатства и статуса первого героя Аркадии и лучшего эстэошника в истории, а заодно и от прилагающихся почестей и карьеры. Да, на то у меня были веские причины – но если б мне очень хотелось жить в роскоши и богатстве – я бы вернулся обратно в Аркадию. Риск, что меня как-то разоблачат, был минимален.

Скарлетт откровенно растерялась, Зарецки вообще напрочь растерял весь свой апломб все знающего и понимающего человека.

– Ну, понимаете, вы же говорили о неприятии социума Аркадии, и все это выглядело, как дезертирство, – промямлила Скарлетт, – вот это и натолкнуло меня на мысль о том, что вы ищете для себя другое место жительства… Ну а иммигранты обычно не отказываются упрочить свое социальное и материальное положение, ну и… Вот я и подумала, что вы будете рады возродить самый лучший род войск на новом месте…

Я фыркнул.

– Дезертирство? Другое место жительства? А что, где-то общество устроено иначе, нежели в Аркадии? Покажите мне место, где граждане не разделены на первый сорт и второй, где знатные Дома магов не правят бал? Если и найдете такое – то у альвов. У них неравенства нет, потому что они маги все поголовно и при этом сила дара не играет роли, альвы только мастерство уважают, а не врожденный талант. А у нас, людей, последние пятнадцать веков без изменений: магократия повсеместно, кто не маг – тот второй сорт. Разница только в общем благосостоянии от страны к стране, те же яйца, только в профиль.

Скарлетт задумчиво откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди.

– Александер, а вы много стран видели, кроме Аркадии?

– Только ее, родимую, – признался я. – Но не начинайте впаривать мне о том, что у вас все иначе: каждая жаба свое болото хвалит, это естественно.

– Насчет жабы было немножко обидно.

– Это не я, это присказка такая. Я не пытался ни на что намекнуть.

Она чуть наклонила голову набок:

– Знаете, Александер, сегодня вы мне открыли глаза кое на что, всего лишь рассказав об одном периоде своего детства. А я расскажу вам о своем. Я – круглая сирота, и тоже жила в детдоме. Сызмальства и до совершеннолетия. И вспоминать об этом не люблю. Я ненавидела свой детдом, когда жила там, но… Все познается в сравнении. Выслушав вас, я поняла, что мне еще повезло. Да, нас там не баловали особо. Все приходилось делать самим – уборка, стирка, готовка. У нас не было поваров – только «шеф»-повар, который ничего сам не делал, а руководил дежурными по кухне. Мы ели то, что готовили сами, и я и по сей день не могу смотреть на овсянку и перловку. Однако свои шестьсот граммов мяса, два литра молока и четыре яйца в неделю, согласно госстандарту, я получала всегда. За всю жизнь в детдоме я не узнала, что такое голод: никого не заботило, любим ли мы перловку, но мы получали здоровое и достаточное питание. У нас никто никогда не сбегал, как вы, и я даже не могу себе представить, насколько худо было вам, если вы предпочли быть беспризорником… Нам приходилось, помимо учебы, делать все по хозяйству – но мы научились заботиться о себе и трудиться. Наконец, в детдоме я получила основы двух дисциплин – управленческого дела и психологии – и благодаря своим способностям поступила в университет без вступительных экзаменов. Вы не поверите – я только два года назад получила диплом. И вот где я сейчас. Шутки шутками – но я никогда не спала со своим шефом. Иными словами, Александер, у вас в Аркадии сироты никого не заботят. Лишь бы с голоду не околели – а помрут так помрут, велика беда. А в Сиберии государство из сирот вроде меня готовит себе кадры. Никаких сантиментов, никаких нежностей – моя страна дала мне ровно то и ровно столько, чтобы я выросла здоровой, самостоятельной и полезной обществу. И такие условия я считала жестковатыми, скажем так, но, узнав вашу историю, взглянула на свое прошлое иначе… В общем, я вот к чему клоню: мы можем поехать в любой угол страны и зайти в любой, самый захудалый детдом. Просто для того, чтобы вы убедились: на этот раз я не вру. И тогда, когда вы воочию убедитесь, что разница есть и она огромна – поймете, что Сиберия и Аркадия – отнюдь не одно и то же. По крайней мере, в отношении к сиротам.