Царица Шаммурамат. Полёт голубки (СИ) - Львофф Юлия Страница 3

Среди тамкаров снова возникло смятение, после которого Саридум, как и прежде, высказал вслух мнение всех:

— Тот, кто давал тебе эти наставления, дитя, отправил тебя на верную гибель.

Глава 2. Спор и решение

На какое-то время в знойном воздухе повисла тишина. Саридум, не сводивший с девушки пристального взора, увидел, как из её глаз, прикрытых густыми чёрными ресницами, покатились по щекам слёзы. И он, почувствовав внезапную жалость к ней, от которой защемило сердце, поспешил утешить её:

— Однако, дитя, тебе несказанно повезло: небесные духи-игиги привели тебя к нашему каравану. Это значит, чёрная владычица Эрешкигаль пока не готова встретить тебя в своём подземном царстве.

После этих слов, произнесённых Саридумом отеческим тоном, напряжение, которое сковывало тамкаров, сразу спало: все быстро засобирались, убрали шатёр — и караван двинулся дальше.

Саридум на своём верблюде и Деркето на резвом чёрном ослике ехали рядом. Далеко позади осталась казавшаяся бескрайней и ныне покорённая путешественниками месопотамская степь, впереди их взорам открывалась древняя земля Аккада. Вдыхая горький сухой воздух, Саридум вглядывался в горизонт и время от времени посматривал на молчаливую печальную девушку.

Что за тайну она скрывала? Чем был для неё Баб-или — родным городом или временным пристанищем? И кого она похоронила там, под грудами развалин? Родных, друзей и, может, того, кто был отцом её будущего ребёнка?..

Размышляя, Саридум глубоко вздохнул. То, что это хрупкое создание под сердцем носит дитя, он понял, когда помогал девушке взобраться на осла. Просторный балахон, в который была облачена Деркето, скрывал признаки её будущего материнства. Когда рука Саридума, подсаживающего девушку в седло, нечаянно коснулась её живота, у него не осталось ни единого сомнения: дитя Деркето, как и она сама, кем-то безжалостным было обречено на неминуемую гибель.

Постепенно караван отклонился к северу — впереди, за пыльной дымкой пролегала долина Великой реки. А там, за волнами песчаных дюн, прорезанных зарослями колючих кустарников, у прибрежной рощицы, тамкаров ждали плоты на кожаных бурдюках, надутых воздухом, — келеки.

Благополучно переплыв реку, тамкары принялись обсуждать свои дальнейшие действия. До этого их обошла стороной опасность попасть в руки ассирийцев, но каждый из них понимал: враг где-то рядом. Радость при встрече с родной землёй сменилась тревожными предчувствиями и мрачными размышлениями; теперь нужно было решить, куда держать путь, где найти убежище в разорённой стране? После бурного спора караван разделился: одна группа тамкаров поворачивала к югу с тем, чтобы искать покровительства правителя Страны моря, другая приняла решение двигаться ещё дальше — в Элам, царь которого был давним непримиримым врагом ассирийцев. С тем можно было бы мирно разойтись, если бы не неожиданное желание Табии забрать с собой Деркето.

— Отсюда до Страны моря рукой подать, — говорил он Саридуму, крепко схватив того за локоть. — До Элама же ещё дней десять пути. Сможет ли она вынести столь длительное путешествие, когда её жизненная сила вот-вот иссякнет?

Они оба разом посмотрели на сидевшую под сенью финиковой пальмы девушку. Даже в сгущавшихся сумерках было видно, как она дрожит всем телом, словно в лихорадке, и как лицо её, с ввалившимися, обведёнными тёмными кругами глазами, то бледнеет, то покрывается ярким румянцем.

— Она крепкая храбрая девушка, — произнёс Саридум в защиту Деркето. — Уверен, она выдержит остаток этого нелёгкого пути…

— А вот я так не думаю, — резко возразил ему Табия. — Я даже знаю наверняка: ты не довезёшь её до Элама живой. Она умрёт по дороге, и её смерть останется на твоей совести. Лучше отдай её мне, Саридум!

С последним словами Табия ещё крепче сжал локоть тамкара.

— Ты так хочешь забрать её с собой? — удивился Саридум: его насторожила настойчивость и алчный блеск глаз Табии.

— Я ведь никогда прежде ни о чём не просил тебя, не так ли? — Вопросом на вопрос отозвался Табия.

— Для чего она тебе? — Саридум со всё возрастающим подозрением вглядывался в лицо своего собеседника.

Он вспомнил, как один из тамкаров, давно знавший Табию, намекал на то, что тот начинал наживать своё состояние на торговле людьми.

— Я могу задать тебе такой же вопрос, почтенный Саридум. Ты так печёшься о ней, будто она — твоя собственность. — Табия злился всё заметнее.

Но Саридум не собирался уступать ему:

— Зато ты, похоже, вознамерился оставить её для себя.

— Для себя? — Табия коротко хохотнул. — Пожалуй, можно и так сказать.

Тут он решил разоткровенничаться: приблизив своё лицо к уху Саридума, горячо зашептал:

— Я хочу утереть нос Мурашу, которому принадлежат лучшие в Баб-или Дома утех. Эта девушка юна и необыкновенно красива: она принесёт огромные деньги, которые мы с тобой сможем разделить поровну. Благодаря ей мы станем известными не меньше Мурашу, а он сам лопнет от зависти. Поверь мне, почтенный Саридум, я знаю толк в таких делах! Мы с тобой откроем в Баб-или новый Дом утех, о котором будут говорить в домах вельмож и даже в царском дворце!

— Постой! — перебил его Саридум, которому теперь казалось, что он имеет дело с безумцем. — Позволь напомнить тебе, что Баб-или больше нет: его затопили, дома вельмож сожгли. Судьба же царя и его семьи и вовсе неизвестна…

Табия не дал ему договорить:

— Никто не знает, сколько раз Баб-или погибал и сколько раз возрождался заново! Пройдёт время — и город Мардука восстанет из руин, как бывало прежде, и на престоле воссядет новый царь! Всё вернётся на круги своя! И справедливость будет восстановлена: к тому, кто был богат, вернутся прежние богатства и успех.

— Пусть так, — согласился Саридум, всем сердцем веривший в счастливую звезду Баб-или. — Но сколько потребуется времени — десять лет, пятьдесят — для того, чтобы такие, как мы, снова стали теми, какими были прежде?

— Такие, как мы — изворотливые, опытные в любых сделках — угодны любой власти. К тому же ассирийцы не слишком сведущи в торговле. Если мы пойдём к ним в услужение, то сможем стать даже богаче, чем были в пору расцвета Баб-или, — не растерялся предприимчивый Табия.

Саридум решил не высказываться на этот счёт: ему претила сама мысль о том, чтобы доживать свой век, прислуживая врагу. Зато его всерьёз беспокоила судьба Деркето — он не собирался отдавать её этому пауку Табии.

— Эта девушка не похожа на рабыню, разве ты не видишь? У тебя нет права продавать её или — как-то иначе, по своему усмотрению — распоряжаться её жизнью. Никто из нас не может быть её господином.

— Не рабыня, — протянул Табия, кривляясь. И уже кипя от злобы, звенящим голосом проговорил: — А кто знает наверняка: свободнорождённая она или рабыня? Хотя лично мне кажется, что она — рабыня. Иначе стала бы она носить клеймо? То клеймо — ведь ты тоже заметил его — имеет какой-то смысл, правда?

— Если её клеймо что-то и означает, мне об этом ничего не известно, — сдержанно ответил Саридум.

— Эй, послушайте! — Спор тамкаров был прерван одним из их попутчиков. — Эта девушка, кем бы она ни была, нуждается в помощи! И чем скорее мы поможем ей, тем больше будет надежды её спасти!

Саридум тут же кинулся к Деркето, которую бережно поддерживал взволнованный тамкар: голова девушки запрокинулась, глаза закрылись, а с губ сорвался полный боли стон.

— Нам с этим не справиться, — сказал тамкар. И глядя на Саридума так, словно искал у него поддержки, пролепетал: — Кажется, она… рожает.

Конечно, это же должно было случиться! Разве я не знал? Но, боги, отчего так скоро?! — говорил себе Саридум, рассеянно озираясь по сторонам.

— Здесь поблизости должно быть какое-то селение, — наконец заявил он. — Мы отвезём её туда: в каждом селении есть повитуха. Ты, Дальганунна, и ты, Убламма, соорудите поскорее носилки, а я проверю по своей карте, в какой стороне находится ближайшее селение.