Пик затмения (СИ) - Сойфер Дарья Страница 3

– Я – это ты, – сообщила бесцветным тоном копия Мары.

– Э… Спасибо, конечно. Но я же сказала – только на тренировках… Трансформируйся, пожалуйста.

Роуз помедлила, и Мара успела мельком отметить, что длинные серьги ей бы пошли. По крайней мере, на индейском двойнике они смотрелись здорово. Может, рискнуть и проколоть уши?..

– Ты молодец, – постаралась Мара поддержать свою подражательницу. – Это было… Быстро. Но на будущее не пугай меня так, пожалуйста.

– Ты – смелая, – сказала Роуз. – Нам рассказывали про тебя. Две матери. Две сущности. След дракона.

Мара машинально потянулась к шее, но отдернула руку. Сглотнула. Было странно осознавать, что люди в самых далеких уголках планеты слышали ее историю. Всякий иногда мечтает об известности, но такое… Временами Маре хотелось быть самым обыкновенным перевертышем из среднестатистической семьи перевертышей-клерков. Мышей, скажем.

– Это правда? – с любопытством спросила якутка. – Тебя обжег дракон?

Ребята обступили Мару, готовые ловить каждое слово.

– Ну… Технически, это был пожар. В нем погибла моя мама. Но пожар устроил дракон, да. Это был сумасшедший ученый, Мартин Айвана. Его тотем – игуана, но он так часто и так подолгу принимал облик ящерицы, что потерял контроль. И превратился в дракона. Он стал вот таким огромным, в его глазах была пустота… – поневоле Мара перешла на полушепот, которым рассказывают страшилки. – Он убил одну мою маму, биологическую. Ну, донора яйцеклетки. Потом другую. Ту, что меня родила. А прошлой зимой заманил меня в маяк… – она протянула руку, и все головы повернулись к знаменитому маяку Линдхольма. – Мы поднялись на самый верх. Дракон угрожал моим друзьям, я выпала вон из того окна. Летела вниз, прямо на камни, но…

– Долго ты еще будешь возиться с малышней?! – бразилец с улыбкой пирата вынырнул из темноты и фамильярно обхватил Мару за плечо, звонко чмокнув ее в щеку.

Не успела она отругать своего лучшего друга за то, что он испортил ей всю историю, как черной молнией мелькнул Мбари, и от пиратской улыбки не осталось и следа. Что за подсечку выполнил эфиоп, каким приемом воспользовался, никто не смог разглядеть. Мгновение – и бразилец уже лежал на дорожке, прижатый лопатками к гравию, а Мбари восседал у него на груди и зловеще скалился.

– Отойди! – рассердилась Мара и дернула парня-мангуста за плечо. – Отойди, я сказала! Это Нанду! Мой друг!

Мбари с явной неохотой убрал руки от своей жертвы и поднялся, не сводя с Нанду недовольного взгляда.

– Могла бы сказать, что я твой парень! – обиженно буркнул тот, встав и отряхнувшись.

– Зачем, интересно, я буду врать первокурсникам? – хитро прищурилась Мара.

Страх за друга прошел, и она не удержалась от искушения немного его подразнить.

– Ах, так?! У тебя нет совести?! Прекрасно! Пойду к Ханне Оттер и скажу, что с этого дня я совершенно свободен. А ты ходи с телохранителями, которые готовы отгрызть человеку ногу. И уж конечно, ты не подумала, что мне еще жить в одном домике с этим… – Нанду внезапно замолчал. – Тебе смешно, да?

– Немного, если честно, – улыбнулась Мара.

Бразилец иногда так много болтал, что становился похожим на свой тотем – дрозда. Того тоже было слышно с другого конца острова.

– Пойдем, ты должна обыграть Джо, – Нанду быстро заводился, и так же быстро успокаивался. – Я думал, он ракетку держать не умеет. А он взял – и уделал и меня, и Брин… Малышня – спать! Взрослые идут развлекаться, – добавил он уже громче и потащил Мару к главному зданию, и она с трудом отдернула руку.

То, что «малышня» – это подростки четырнадцати-пятнадцати лет, всего на год младше его самого, Нанду нисколько не смущало. Он важно задрал подбородок, и серебряная сережка мелькнула в свете маяка.

– Я скоро приду, – кивнула она. – Только закончу тут… – повернулась к первокурсникам и заговорила нарочито громко: – Между прочим, Фернанду Торду помог мне победить дракона. Если бы не он, я могла бы погибнуть в тот день…

Он пожал плечами, мол, делов-то. Но явно был польщен. Подмигнул, развернулся на каблуках и зашагал к особняку. Мара провела быстрый опрос о том, где можно трансформироваться, а где нет, и, убедившись, что ее услышали, распустила всех по домам. Довольная своим педагогическим дебютом, она поспешила в главное здание. Заботы о безопасности Линдхольма вылетели из ее головы, уступив место навязчивому желанию обыграть самого Джо Маквайана. И, предвкушая жаркую игру, она даже не обернулась и не заметила, как провожает ее взглядом тот, чья кожа темнее оникса.

 2. Свежая кровь

– Ты – это я. Я – это ты. Смерти нет. Мы – вместе. Ты, я, солнце...

Тайком воткнув один наушник, Мара смотрела под партой в телефон Нанду. Вчерашнее перевоплощение, заснятое Сарой Уортингтон, разошлось по Линдхольму еще за завтраком. Ее дружок Кевин наложил музыку, и теперь всякий, кому не лень, хватал Мару за рукав и низким загадочным голосом говорил: «Ты – это я».

– Они сделали тебя мемом, – озвучил очевидное бразилец.

– Им повезло, что Мбари не разбирается в технике, – вяло отозвалась она и вытащила наушник. Первых десяти просмотров хватило за глаза.

– Я вижу, у мисс Корсакофф и мистера Торду есть дела поважнее, чем международное право солнцерожденных? – профессор Ида Семеш со скрипом отодвинула стул и поднялась. Правда, это почти ничего не изменило: самая маленькая из всех учителей Линдхольма, она едва доходила Маре до плеча. И тем не менее, строгую даму из Тель-Авива боялись все. Даже студенты-старшекурсники никогда не прогуливали ее лекций. А уж о прокурорском прошлом миссис Семеш ходили легенды.

– Извините, – Нанду состроил кроткую физиономию агнца Божьего. – Я не успел записать последнее предложение.

– О, тогда никаких проблем! – профессор Семеш обошла стол и направилась к доске. На плотно сжатых губах играла саркастичная усмешка, волосы с проседью, заботливо уложенные кудрями, будто существовали отдельно от головы. Как шлем защищали лучший юридический ум и не шевелились ни от сквозняка, ни от движений своей хозяйки. Народ спорил, не парик ли это, но Ида Семеш никого не подпускала настолько близко, чтобы можно было проверить. А смельчаков не нашлось. – Тогда мисс Корсакофф сейчас вам напомнит, какой документ регулировал международные отношения солнцерожденных до пакта о содействии тысяча девятьсот пятого года, и кто участвовал в его подписании.

Мара сглотнула и в отчаянии покосилась на Брин. Но та даже не обернулась, ее белоснежная макушка немым укором смотрела на лучшую подругу. Исландка, эта гениальная девочка-альбинос, до сих пор не простила того факта, что вчера не ее пригласили провести экскурсию новичкам. Ее, лучшую ученицу второго курса. Первую в таблице успеваемости. Бриндис Ревюрсдоттир, будущее мировой науки.

– Так что, мисс Корсакофф? – напомнила о себе профессор Семеш.

– Э-м-м… По данным ученых… – начала Мара, мучительно напрягая извилины. Нет, она честно читала вчера учебник. Но, во-первых, на ночь, а во-вторых, ее то и дело отвлекали склоки в общей гостиной… Пакты, шмакты… Кой черт их разберет?! – Верховный Совет… В конце девятнадцатого столетия…

– О каком Верховном Совете может идти речь в девятнадцатом веке? – возмутилась миссис Семеш.

– Ну, собрание… В смысле, соглашение… – перебирала Мара.

– Вы хоть что-то можете сказать уверенно?!

– Только что смерти нет, – шепнул кто-то, и весь курс прыснул со смеху.

– Кто ответит на мой вопрос? – сухо спросила профессор, и в классе стало тихо. – Кто-нибудь слушал? Или, как обычно, только мисс Ревюрсдоттир работает на моих занятиях?

Мара уже ждала, что сейчас Брин отчеканит правильный ответ, но неожиданно поднял руку Джо.

– Хотите выйти, мистер Маквайан?

– Соглашение, подписанное на Мадридском конгрессе в тысяча восемьсот сорок втором году, – монотонно сообщил индеец и зачем-то встал. Рядом с этой двухметровой скалой миссис Семеш казалась совсем крошечной. – Подписывали вожди семидесяти трех племен и представители…