XX веков спустя - Kancstc Страница 3

— Я не об этом…

— И не об этом тоже. Слава прекрасный врач, твой ученик, между прочим, а у тебя появится прекрасный повод чаще заходить ко мне в гости.

— Ладно! Но три дня я наблюдаю его тут и если всё в порядке — забирай его. Но учти…

— Всё. Будет. Хорошо, — раздельно произнесла баронесса. На том, собственно и откланялась.

Следующие три дня в больнице не запомнились мне ничем интересным. Не считать же интересным обрезание пуповины, через которую питалась всё это время моя новая тушка? Между прочим, больно! В смысле, резать её. И я наконец попробовал новой современной еды. Удивительно, но ничего принципиально нового! Те же в основе своей супы, пироги, мясо запечённое, тушёное, жареное, гарниры тоже знакомые… Но как я узнал чуть позже, такая благодать полагается большей частью для высших классов. Работный люд пробавляется чем-то вроде сухого корма, а натуральная еда для них — деликатесы, которыми балуются по праздникам.

Но вот, время, пришло, меня забирают. Я уже как денди лондонский одет… А, кстати, как я одет? Простые, светлого холста, штаны свободного покроя. Не галифе, но и не брюки. Только я поставил ноги в обе штанины, как они наделись на меня сами. И сами же идеально подогнались по росту и толщине пуза. Рубашка, типа, косоворотка, того же материала, тоже очень свободного покроя. Тут уже Кира не выдержала и объяснила, как её надевать: оказывается, надо просто поднять прямые руки над головой и позволить одежде свободно упасть. И она на тебя сама наденется, и по росту, толщине, длине рук и прочим параметрам подгонится. Прикольно, учитывая, что на вид и на ощупь ЭТО сделано из простой, хотя и очень качественной, холстины и никаких коробочек, мешочков и прочих ёмкостей, куда можно поместить батарейки и/или модули управления тут нет.

Обулся я в очень удобные и красивые сапожки. И, опять же, если бы не Кира, ходить бы мне босым. А ведь всё оказалось очень просто! Достаточно наступить в середину той кучи лоскутов, которую мне предложили на обуться, и эти лоскутья сами обернулись вокруг моей ноги, сформировав что-то типа мягкого и удобного сапога. Завершали гардероб шапка, на манер той, какую в сказках носит Иван-дурак и портупея, состоящая из широкого кожного ремня на поясе и двух ремней через плечи. Последние перекрещивались на спине, и опускались от плеч к поясному ремню, на манер офицерской портупеи, которую носили в царской армии во времена Первой Мировой. На этих ремнях были многочисленные скобы и подсумки, что, несомненно, должно быть удобно, но вот только… Как всё это надеть?

Спасла меня опять Кира, посоветовав просто расстегнуть пряжку ремня и приложить его к спине, как будто я собираюсь подпоясаться. Стоило мне это сделать, как портупея ожила, что надо само расстегнулось, ремни опоясали меня как надо, что-то скрипнуло, что-то подтянулось, что-то ослабилось и вот уже она сидит на мне как влитая. Надеваю с некоторой опаской шляпу, но ничего не происходит. Осмелев сдвигаю её набекрень. Кира тут же подскакивает, поправляет головной убор на долю микрона и заявляет, что теперь всё идеально. Ну а тут и моя хозяйка подоспела.

— Арсений! — всплеснула она руками в деланном удивлении. — Ты всё-таки сумел подобрать приличное платье для молодого человека!

Доктор на это явно смутился:

— На самом деле я попросил Киру…

— Ну, хотя бы додумался обратиться к тому, кто заведомо справится. Уже прогресс. Кира! Очередной респект твоему вкусу!

Медсестра на это порозовела, а баронесса изволили обратить внимание на меня:

— Вижу, ты готов наконец войти в свой новый дом?

— Да, ваше благородие.

— О! Зови меня просто тётя Лиз. Идём!

Я распрощался с доктором и его странной медсестрой и мы пошли. Прямым ходом на мороз.

Глава 2. Новый дивный мир

Естественно, возле самого выхода, куда тётя Лиз направилась весьма решительно, я затормозил. А тётя спокойно пошла к открывшейся при её приближении двери. Несмотря на то, что была одета, вернее, раздета почти так же, как в первую нашу встречу, разве что вместо «платья», состоящего из двух кусков прозрачной ткани, на ней было что-то типа накидки-пончо, столь же прозрачного. Спереди и сзади эта накидка доходила ей до… ну, скажем, существенно выше середины бёдер, а вот по бокам была заметно короче, доходила только до локтей.

Заметив моё замешательство она обернулась.

— В чём дело, Серж?

— Э… Видите ли… Там, снаружи, немножечко морозно, а мы одеты чуть-чуть не по сезону…

Она уставилась на меня, как на идиота и медленно спросила:

— И память, которую для тебя столь тщательно готовили, тебе, ничего не подсказывает?

— Вот конкретно по этому вопросу — ничего, — ответил я.

Баронесса прикрыла глаза и тихо выдохнула:

— Идиот… Сказала же ему, чтобы поручил подготовку пакета Кире… Ладно, юноша, просто идите за мной и всё.

Сказав это она прошлёпала босыми пятками по снегу на мороз. Я двинулся следом. А что мне оставалось? И… ничего! Лёгкий морозец обдул морду и… всё! В остальном я чувствовал себя упакованным в тёплый и уютный кокон и мог спокойно осмотреться.

Итак, Филатовская императорская детская больница стоит на этом самом месте уже несколько тысяч лет. Как и во времена моего первого детства, она состоит из множества зданий, среди которых сохранился архитектурный раритет ещё аж с середины далёкого XX века (для справки — старая трансформаторная будка). На сегодня это памятник истории и архитектуры, находящийся под особой охраной отдельным указом государя-императора. Прям захотелось подойти, прикоснуться к детству, так сказать. Всё остальное было очень и очень разнообразным. Тут обнаружился и большой корпус, в виде коробки-барака, словно пришедший из эпохи хрущоб. И столь же обшарпанный. Недалеко от него стоял небольшой готический замок, рядом пара особняков в стиле модерн, соединённых оранжереей. Стёкол в оранжерее не было, но чем-то она от внешней среды отгораживалась, ибо снаружи был мороз, а внутри цвели тропические цветы и плескались в бассейне дети. Чуть поодаль виднелись и более экзотические конструкции: над деревьями больничного парка