Атрак (СИ) - "1ex0" Страница 3

Собрав эти знания, Дракалес вывел одну формулу, которую он прозвал Формулой Победы, куда входили три слагаемых: умение искусно управлять оружием, что будет приправлено боевыми мудростью и хитростью, а также преумноженное знаниями о своём противнике. И эта формула была незыблема для наследника мира войны и доселе.

Лиер стал говорить, и речь его уподобилась грому: «Отец твой, преславный и превеликий томелон Датарол, полководец и победоносец, дал тебе наказ, а мы тебе передаём так, как он и сказал: «Пускай же сын мой ступает на эти земли и спешит к сто́льному граду тамошнего государства» Далее что должно свершить тебе будет, ты познаешь, явившись в то место» Договорив эти слова, Лиер исчез в сиянии багровой вспышки. За ним последовали и остальные ратарды. После этого два рога убрались обратно в землю. И отныне начинается путешествие томелона Дракалеса. Могучий воин стал спускаться по горе прямиком вниз, как будто бы гора не была крутой вовсе.

О своём отце он ведал мало. Бог войны и Атрака, владыка ратардов — лишь это запечатлелось в сознании молодого наследника. Томелон Датарол в глазах сына был очень грозным ратардом, чтобы именоваться отцом и наставником молодого тарелона. Он был идолом, кумиром, тем, на кого нужно ровняться, тем, на кого старался ровняться Дракалес. Он был владыкой ратардов, он породил их, создал, подарил жизнь и смысл, но сам он не был таковым, не походил внешностью на них, не был столь разговорчив. Не был томелон Датарол и вау́рдом, тем, кем был его сын. И тарелон знал недостаточно о своём отце: что тот был великим воителем, что ему подвластен тарто́б, дух войны — мощное оружие в умелых руках и гибель в руках глупых. Это оружие бог войны мог наслать на кого угодно, и всякий, — будь то хоть воитель, хоть чародей, хоть бог, — всякий подпадал под него, лишался рассудка, и был гоним лишь одной жаждой — воевать. Не побеждать, не продавать дёшево свою жизнь, не захватывать — просто сражаться, вечно и без передышки. Знал Дракалес о мощи отца также немногое — что мог тот одним лишь усилием воли, одним лишь желанием сокрушить целый мир, целую планету, целое государство, целый город, район, строение или существо. От мысли его нигде нет укрытия, от мощи его не защитит ничто. И сын боготворил своего отца и создателя, почитал, как подобает почитать бога. Дракалес знал не совсем достаточно о нём, и знания эти он перенял не от него. Лиер поведал молодому воину о могучем угнетателе, о Победоносце, о сокрушителе. Тарелон видел своего отца множество раз — он мог спокойно входить в его покои, расхаживать в них, брать, что ему вздумается, но лишь одного он не мог — получить от отца слова. Всякий раз, как ни поднимался Дракалес на крышу обители своего отца, тот стоял там, такой безмолвный, такой грозный, такой могучий. И хоть взгляд его был направлен вперёд, туда, где находилось его воинство, было видно, что он блуждал в пустоте, как словно был он не живой. И всякий раз, как Дракалес ни вопросил бы к нему, в ответ было лишь безмолвие, как словно отец его не слышал, не видел, не замечал. И уяснил для себя воитель: вот он, бог войны, истинный бог войны: немногословен, грозен, неподвижен.

Молодой томелон лишь единожды слышал голос своего отца — тот миг был мигом его сотворения, когда ещё ничего не ведающий будущий воитель лишь только увидел всё, что его окружает. Увидел вечную снежную бурю и тьму. Увидел множество поверженных и убитых. Увидел, как ратарды победили. И звучали эти речи так: «Имя тебе — Дракалес. Ты — избранный, тот, кому предназначением уготовано занять моё место» И с тех пор томелон Датарол не проронил ни слова и был извечно безмолвен, грозен и велик. И сын его стремился быть таким, мечтал, желал всей душой. По подобию этого воинственного величия были сотворены войска наследника, ваурды. Они были безмолвны, грозны, точны. Они лишь выполняли приказы своего повелителя, повелителя Дракалеса, ведь Датарол над ними уже не имел власть, они беспрекословно выполняли любое слово тарелона, каким бы оно ни было. Истинные воители, истинные предвестники войны и сокрушения. Но сколь бы Дракалес ни пытался походить на своего отца, знания, принципы и поведение вкладывались в него учителями: Уаром, Татиком, Лиером, и был ещё один ратард, который занимался обучением молодого томелона. Имя ему — Коади́р.

Этот ратард был более ранним учителем Дракалеса. Он был учитель магии. И молодому томелону он преподавал искусство творить чары.

Вначале стоит разъяснить, что за чары учился творить Дракалес. Ратарды были воинственны и магию причисляли к разряду ничтожных ремёсел, ведь для воина одно ремесло идеально. Более ничего не признавал этот горделивый и грозный народ. Поэтому и та магия, которой они обладали, не походила на все известные к тому времени колдунства и чародейства. Эту магию никто не смог именовать, потому и названия она не имела. Ратарды же так вовсе не нарекали то, чем владеют, магией. Тот, кто этими чарами обладал, имел способность подчинять себе врага, истощённого и немощного, и тот обращался в ратарда иль ваурда — как пожелает чародей. Так же с помощью чар безымянной магии можно было призвать доспехи и оружие, любые виды, какие может выдумать сознание чародея. Но разумом что ратарды, что ваурды были точны и велики, потому-то доспехи их не были диковинные. И это всё не по причине того, что их разумы замкнуты лишь в круговороте воинственных измышлений, нет же. Наоборот, порой к боевым походам ваурды и ратарды подходили очень даже творчески. Просто за красотой воители Атрака не гонятся, ведь не в красоте смысл доспехов сокрыт. В магию ратардов так же входили боевые кличи, ведь это были не просто выкрики, которые только и делали, что сотрясали воздух без надобности, но были неким сложным оружием, способным ввергнуть противника в бездну страха или же помочь падшему союзнику воспрянуть с новыми силами, да и сражаться вдвое лучше прежнего. К магии ратардовской причислено было и самовольное прибавление своих способностей. Так воитель мог сделать последующий удар просто губительным, пред которым не устоит никто и ничто. Или сделается настолько ловким и быстрым, что будет способен уклоняться от выстрелов и ударов весьма искусно, и даже сможет перегнать ветер. А может сделаться искусным соглядатаем, так что никто не сможет уследить за ним. Такова магия войны.

Коадир обучал Дракалеса тому ремеслу, что у простых народов зовётся магией. И тогда ещё несмышлёный тарелон войны внимал всякому поучению и улавливал всякий урок, исходящего из уст могучего наставника. Коадир мало говорил, и мнилось часто будущему томелону, как словно этот ратард и есть отец его, но это было не так. Именно практикуясь в этой магии, Дракалес сотворил свой народ, ваурдов. Чары войны не сразу поддались власти Дракалеса, но его настойчивость и указания Коадира помогли тарелону покорить стихию. И в конце концов будущий томелон научился силой своего могучего голоса внушать воинственность в сердца ничтожных народов, и те обретали могущество и силу, становясь ваурдами. Так молодой ученик создал себе верных и могучих слуг, что готовы были следовать за ним, куда бы тот ни пошёл. Но ваурды не были слугами. Это слово не сможет передать смысл их сущности. Они были высоки и статны, ростом превосходили не на много ратардов. Но Дракалес же ростом был в отца, а томелон Датарол был превыше всякого воителя в мире войны. Потому-то и сын его превосходил любого ростом. Ваурды полностью походили на него внешне. И были отданы целиком своему создателю.

Ратардам также было суждено стать народом нового Победоносца. И, поняв это из слов Коадира, Дракалес уже стал готовиться к этому, ведь ратарды были наполнены знанием и опытом. Многому обучил тарелона Коадир, но более всего тому запомнились слова грозного наставника, которые он принял как жизненную позицию и следовал по ним всегда и везде. А говорил Коадир следующее: «Сила твоя — это оружие. Магия лишь помогает» Потому бог войны не очень часто обращался к своей магии, в отличие от своего оружия. И уроки Уара по той причине были ценнее всего, ведь они направлены непосредственно на использование как раз таки оружия. Лиеру и Татику пришлось завоевать себе право быть наставниками наместника трона войны. После чего и они принялись наставлять будущего владыку воинскому ремеслу. Но перед тем, как Дракалес выдвинулся в свой самый длинный путь, к нему подошёл Коадир, чтобы дать последние напутствия. «Этот путь будет более сложен, нежели то, что познал ты, пребывая здесь, в мире войны и сражений. На первый взгляд может показаться тебе, что огонь, пылающий в твоём сердце, ничто не способно затушить, но услышь же мои слова и внемли им. Не делай взор свой простым и ум лёгким, ведь иллюзия может оплести сознание твоё и заставить тебя свершить ошибку» И грозный ваурд согласился с наставлением учителя, но слова эти понял весьма буквально, а потому и собрал всю свою волю в кулак, готовый выдержать гнёт физического груза и лишений, противостоять магии и чарам. Не ведал он, что «путь познания самого себя» не подразумевает сдерживание гнева, силы, кулака… ведь не привык к тому, ведь там, откуда он явился, сдерживать всё это не было необходимости, равно как и применять. Но Дракалес всё же допустил ту ошибку, о которой предостерегал Коадир. Допустил и имел последствия. Однако история повернула всё так, что молодой томелон стал великим богом войны. Но о том, как будет допущена эта ошибка и она же исправлена, показано в этом рассказе…