Николас Бюлоф — рыцарь-дракон с тысячью лиц - Дмитрий Олегович Смекалин Страница 3

Будучи оптимистом, Николас надеялся, что его-то ректор гнобить не будет, а преподавать его взяли с охотой, за глубокие знания и веселый характер. Вот он и стал вести занятия по медицине для таких же разночинцев, как и он сам, а артефакторику так и вовсе родовитым дворянам преподавать. На этих занятиях молодой преподаватель и увидел впервые Орлетту де Лион, студентку второго курса факультета магической артиллерии, и влюбился.

Невысокая, темноволосая, со слегка вздернутым носиком, изящными, чуть припухшими губками, огромными очень живыми карими глазами и точеной фигуркой Орлетта была не просто хороша собой, она была еще и очень обаятельна. У нее был заразительный смех, и хотя покапризничать она тоже любила, даже это получалось у нее чрезвычайно мило. Неудивительно, что поклонники толклись вокруг нее, как комары. Некоторые небезуспешно. Нравы в высшем обществе были весьма вольными, а амулеты против нежелательной беременности — общедоступными. Иметь любовников до замужества не возбранялось. А вот устойчивые связи без перспективы брака считались моветоном. Так что на момент начала занятий с Николасом сердце красавицы было временно свободно.

Как и все представители высшей аристократии, Орлетта имела неплохой магический потенциал, но училась весьма средне. Было слишком много возможностей и более интересных занятий. Тем более что при таком отце место в магистратуре или на любой должности было ей гарантировано. Впрочем, слишком сильно занятия девушка старалась не запускать, и когда заметила интерес к себе со стороны молодого преподавателя (хотя тот и старался тщательно его скрывать), решила воспользоваться ситуацией и подтянуть артефакторику. Тем более что по этому предмету надо было сдавать курсовую, а тут улыбками не отделаешься, надо сделанный артефакт предъявить. К тому же молодой бакалавр был в целом хорош собой и вполне приятен в общении. Но не ровня. Даже странно, откуда у него такой магический потенциал взялся?

Впрочем, аристократы в генеалогическом древе Николаса были, и в изрядном количестве. Только бастарды законными детьми не считаются. Его отец, тоже Николас Бюрлоф, был сыном беженки из далекой северной Ютии, очень даже родовитой по местным понятиям дворянки. Да только казнили всех ее родственников и лишили титулов в результате какой-то частой в тех местах заварушки, и пришлось ей стать бонной в семье дворянина средней руки в соседней с Лерденским княжеством Шварбии. От кого она забеременела и как это могло произойти, в точности было неизвестно, но по туманным намекам да и присвоенной ребенку фамилии можно было заподозрить в отцовстве местного маркграфа фон Бюлофа.

Никакого содержания на ребенка матери-одиночке, впрочем, не перепало, и в пятнадцать лет молодой шварб отправился на заработки в Лерден без гроша в кармане. Хотя и вооруженный знанием неплохого набора иностранных языков, которым успела обучить его мать. Николас (старший) устроился наборщиком в небольшую типографию и благодаря везению или собственному чутью закончил свой трудовой путь компаньоном крупнейшего в княжестве книгоиздательства. Он предложил хозяину ориентироваться не на местный рынок, а на потребности расположенной на востоке империи вендов. Там как раз лет за двадцать до этого отменили рабство, и новое поколение бывших холопов стало стремиться к культуре. Вот Николас и предложил наладить выпуск классических произведений на вендском языке и на самой дешевой бумаге. И попал в яблочко. Авторитет Лердена как центра культуры и науки был в мире очень высок, так что книги оттуда, а тем более такого ассортимента и по такой цене, покупались детьми бывших рабов очень охотно. Ну а сам Бюрлоф потихоньку богател и накопил на приобретение доходного дома. Мать его так и осталась в Шварбии, но неплохую пожизненную пенсию ей сын купил у местных банкиров-страховщиков.

Жену себе он взял из Вендии. Урожденную Шуватову, дочку незаконного сына одного из богатейших людей империи — князя Шуватова. Князь, в отличие от маркграфа, отцовства не скрывал и сделал бастарда управляющим своим имением. И женил на такой же незаконной дочке, но уже графа Патина.

Николас-старший, несомненно, обладал магическим даром, но никак его не развивал, хотя само его наличие сильно повышало работоспособность. Работать он мог по несколько суток без сна и в конце концов надорвался. То ли его накрыл упадок сил, то ли полное магическое истощение, но работать, как привык, он больше не мог. И с горя запил, что через несколько лет и свело его в могилу. Правда, перед этим супруга успела объявить его душевнобольным и забрала дом и счет в банке под свою опеку. Так что запои отца на финансовом благополучии семьи не отразились.

Таким образом, хотя в молодом Николасе перемешалась кровь аристократов двух государств, расположенных довольно далеко друг от друга, он не был знатного происхождения. Дворянство, да и то только личное, принесло ему обучение в университете. И Орлетта де Лион была ему совсем не пара, но почему не помечтать? Все-таки она — младшая дочь, а он скоро станет магистром… Да и мало ли что может в жизни произойти! Тем более сама девушка ему некоторые знаки внимания оказывает.

От последней мысли сердце у него забилось чаще, а ноги понесли его домой еще быстрее. Ведь мало девушке свою мастерскую показать, надо ей и в подарок какой-нибудь артефакт сделать. Например, защиты, ведь она на боевую специальность учится.

Мать его дожидалась, хоть он и предупредил ее, что вернется поздно. Всех молодых преподавателей университета отмобилизовали на подготовку завтрашнего праздника, а Николаса как самого молодого (и неродовитого) нагрузили больше всех.

Марион с нежностью посмотрела на сына и чопорно поцеловала его в лоб. Мальчик рос на глазах, уже бакалавр, а там, глядишь, и потомственным дворянином станет. Ей этого не дано, но хоть внуки людьми будут. Жаль, родители уже умерли, они бы порадовались. У деда Николаса был довольно сильный комплекс по поводу своего происхождения, он даже гордился тем, что под старость заболел «аристократической болезнью» — подагрой. Хоть и свела она его в могилу раньше срока.

Убедившись, что с сыном все в порядке, Марион отправилась спать, а Николас немедленно юркнул в свою мастерскую. Там в баке со специальным раствором у него уже давно рос зеленый кристалл. Настоящий изумруд, между прочим. Рос, к сожалению, не сам, а только тогда, когда кто-нибудь вливал в него ману. Николас дорастил его уже до размера с ноготь большого пальца, но сегодня, после зарядки