Ольга Гусейнова - Путевой светлячок Страница 3

Стало нестерпимо больно в груди, обидно, но я мстительно усмехнулась: Дариэле не сравниться с моей мамой, гордячке об этом сейчас завуалировано дали понять. Ей достанутся только «спокойная любовь» и дозированные чувства. А я… Я привыкла к одиночеству и окружению лишь слуг. Отец только пару раз возил меня во дворец к Повелителю: для представления ко двору и на обряд совершеннолетия недавно.

Дариэла своих попыток избавиться от меня не оставила:

— Эвиэл, я дам согласие на наш брак только в одном случае, если ты выдашь Хельвину замуж или куда-нибудь выдворишь.

Отец, судя по звуку, повесил кочергу на место и вернулся к креслу, с тяжелым вздохом устраиваясь в нем. Затем ответил подруге:

— Я обещаю, любимая, что Хельвина после нашего брака тебя не побеспокоит ни своим видом, ни своим присутствием в нашей жизни. Выдать ее замуж я не имею права. Одним из условий моего брака с Мельвиной было возвращение нашей первой дочери в клан ее матери. Слишком редкий для темных у нее дар — целительство. Думаю, ей уже подобрали кандидатов в мужья. Еще месяц назад отец Мельвины прислал мне письмо, в котором потребовал выполнения этого условия, я, естественно, согласился. Через три дня вместе с очередной дипломатической миссией она отправится в земли темных.

— Ну что ж, Эвиэл, я согласна стать твоей законной парой, перед Высшими и перед соплеменниками! — произнесла, не скрывая удовлетворения, Дариэла.

Я услышала шорох, затем возню, а потом — звуки поцелуев. Но вместо неловкости в создавшейся ситуации испытывала горечь и чувство потери. Так много откровений сегодня, а еще уже через три дня придется покинуть отца и дом, в котором выросла.

Сжавшись в дрожащий комочек, все ждала, когда они уйдут, и видимо боги меня услышали. Раздался хрипловатый извиняющийся голос управляющего, попросившего уделить ему немного времени, чтобы уладить важные вопросы, касающиеся поместья. Как только все трое ушли, я тоже, наконец-то, встала, и затем быстро покинула библиотеку с мерзким ощущением отцовского предательства.

Через три дня я стояла возле кареты и, затаив дыхание, ждала. Мои вещи погружены, в салоне стоит корзина с едой, чтобы можно было перекусить в долгой утомительной дороге. Гарцуют на буланых конях два моих охранника, а на козлах кареты сидит возничий, и все нетерпеливо, искоса поглядывают на меня, а я все ждала…

В тот же вечер, после подслушанного разговора отца с Дариэлой, он вызвал меня к себе в кабинет и бесстрастно сообщил, что мне предстоит путешествие к родственникам со стороны матери. Коротко рассказал о брачном соглашении с мамой, заострив внимание на жестком условии возвращения старшей внучки в клан деда. Причем абсолютно безэмоциональным голосом в конце добавил, что обязательства в отношении меня как своего ребенка выполнил. Теперь я совершеннолетняя, и о моем будущем позаботятся темные эльфы.

На следующий день начались сборы; я обсудила с отцом то обстоятельство, что мода темных и светлых совершенно разная, и смысла тащить все мои наряды в такую даль, просто нет. Показалось, что довод вызвал у него едва заметное облегчение — меньше возни с багажом и повозками. Таким образом, все мои вещи уместились в багажном отделении одной кареты.

Вечером, накануне отъезда, отец снова вызвал меня в свой кабинет. Сначала бесцветным голосом рассказывал, как будет происходить путешествие, а затем вручил мамино родовое кольцо и даже собственноручно одел его мне на средний палец.

В первый раз за несколько лет сам коснулся меня: в тот момент я едва сдержала слезы, думала, что в преддверии расставания он изменит отношение ко мне, но — увы. Моим надеждам и мечтам не суждено было сбыться. Отец лишь недоуменно посмотрел на меня, да вернулся в кресло за рабочим столом к чтению приходно-расходной книги. Я тогда все продолжала стоять в ожидании, что, может быть, он найдет хоть пару ласковых теплых слов для меня. А затем, поймав этот недоуменно-раздраженный взгляд, с трудом сдержала слезы и с прямой, как палка, спиной вышла из кабинета. Дверь я закрывала медленно, так, словно отрезала свое прошлое, что, в сущности, было не так далеко от истины.

И вот снова стою и терпеливо жду: может он что-то скажет или сделает хоть что-нибудь, проявит отцовские чувства, но он равнодушно стоял наверху белой мраморной лестницы, держа за руку довольную Дариэлу, и смотрел на меня пустым взглядом, рождая во мне еще большую боль и обиду.

Пришлось, опустив глаза, молча забраться в салон кареты, придерживая подол длинного синего шерстяного платья. Когда мы тронулись с места, я только невероятным усилием воли запретила себе выглянуть из окна. Здесь я все равно никому не нужна, а вот что меня ждет в клане дедушки, пока покрыто дымкой неизвестности. Да и папино предположение о моем возможно скором замужестве ради сохранения рода с даром целителя радужности настроению и легкости в душе не прибавляли.

Несколько мучительно долгих часов я ехала, сложив руки на коленях и сжав в кулаки. Боялась, если разожму кулаки — начну кричать и биться в истерике. Тридцать лет прожить бок о бок, любыми путями пытаться завоевать любовь отца или хотя бы его уважение, старательно учиться, идеально себя вести и быть самой примерной девочкой лишь бы заметил, оценил, приголубил, а в итоге… В итоге, от меня избавились, как только подошло время, без угрызений совести, сожалений и малейших эмоций. И все потому, что он слишком любил мою маму и больше не хочет страдать, а заставить страдать своего единственного ребенка — разве это нормально?

Наконец, смогла пошевелиться. Откинувшись на мягкую, обитую красным бархатом, спинку сиденья, прикрыла глаза, заставляя себя глубоко дышать, расслабляя мышцы тела. Неожиданно в окно кареты постучали, заставив меня вздрогнуть от неожиданности. Отодвинула занавеску и приоткрыла окошко, один из сопровождающих меня охранников по имени Риасэль, свешиваясь с седла, вежливо предупредил:

— Леди Хельвина, мы выехали на основной тракт, скоро прибудем к дому для странников «У Михаэля».

— Хорошо, Риасэль. Как будем подъезжать, предупредите меня, — попросила я.

Светлые любыми способами пытались выделить свою расу среди других. Даже горные тролли, которые чурались чужаков и пришлых, придорожные гостевые дома не называли иначе как тавернами. И только на наших территориях таверны назывались домами для странников.

Отец сообщил, что путешествие к темным родственникам пройдет в два этапа. Сначала в таверне «У Михаэля» для большей безопасности мы присоединимся к ежегодной дипломатической миссии, которая направляется на территории темных эльфов, затем посещает тех же троллей, подземные царства гномов и совсем уже далекие отсюда земли демонов. Так принято испокон веков.