Евгения Барбуца - Сказка для волка Страница 3

Вновь я выпала из реальности. Но это не приступ, скорее пограничное состояние, если успокоиться, то приступа можно будет избежать. И не сказать, что ухожу в себя, наоборот, я все слышу, все вижу, все понимаю. Словно впитываю в себя информацию из окружающей среды, и пока не впитаю достаточно, обратно не вернусь. В свое время я натерпелась от рода человеческого, это превратило меня в черствого человека, с налетом цинизма. Что естественно не прибавляло мне любви к окружающему миру.

А толпа все веселилась. И пойти бы мне своей дорогой, не огладываясь на человеческое стадо и его жертву, но вопреки приказам, тело мозгу не подчинялось.

— Прекратите! — крикнул кто-то.

И только спустя мгновение, поняла, что голос подала я. Ой-ёй.

Как ни странно народ умолк. Наверное, это и называют неловким молчанием.

— Ты вообще кто такая? — всплыл резонный вопрос.

По-вашему, о чем я думала в этот момент? В книжках пишут о несправедливости бытия, о злобе и беспощадности рода человеческого, о благородном восприятии главных героев. А я вот думала, как бы по морде не получить. По наглой, крашеной морде.

— Отпустите волка, — прежде чем осознала что несу, громко ляпнула я.

И нет, чтобы просто высказаться, я еще и вперед выбежала.

Где мой мозг?! — только и успела подумать я. Судя по всему, этим вопросом задались и мужики. Не то что бы я была ярым борцом за права животных, но сейчас… что это сейчас вообще было?!

— Слышь, малая, шла бы ты отсюда, — посоветовали мне.

— Кто вообще бабу пустил?! — начали возмущаться мужики.

— Отпустите волка, — более твердо повторила я, пятясь спиной в сторону животного, наблюдая за толпой.

— Э, девушка, не подходила бы ты к нему, смотри, щерится, а ну как покалечит? — обратился ко мне не молодой мужик с бородой.

— Я заплачу, отдайте волка мне, — не унималась я.

На кой черт он мне сдался? Но почему-то очень хотелось защитить серого красавца. Я не стала распинаться по поводу бесчеловечности происходящего. Для чего? Что бы устыдить народ? Очень смешно. Человеческий азарт можно сбить лишь таким же азартом, а не чувством стыда.

— Девочка, включи свой куриный мозг, и подумай хоть раз, что ты с этим зверем делать будешь? — спросил мужик с ружьем.

Толпа загоготала.

Действительно, почему бы не последовать умному совету? Вот только голова не включалась. А не все ли равно? Чудить, так по крупному.

Под прицелом множества глаз, мне стало неуютно, но отступать уже поздно.

— Сколько вы за него хотите? — продолжала настаивать я.

— А ты типа богатая? — мужик с ружьем начал заметно злиться.

Кажется мне страшно. Вот только люди об этом не узнают. Не о чем им знать, потому что на самом деле я не боюсь. Честно говоря, я злилась. Злилась сама на себя, за то, что вмешалась, за то что мне не все равно.

— Сколько вы хотите за него? — не стала я вестись на провокацию.

— Ванька, да что ты ее слушаешь, гони взашей блаженную, — опять кто-то умный высказался.

А я оглянулась и вновь посмотрела в глаза зверю. Это что я там только что увидела, неужели интерес и надежду? Правду говорят, животные разумные твари. Серенький, миленький, учти: если сейчас меня покусаешь — отравишься, еще и пулю в лоб получишь.

— Назови сумму, — совсем обнаглев, начала командовать.

— Девочка, давай ты сейчас успокоишься и подумаешь. Зачем тебе дикий зверь? Раненый, озлобленный, он теперь для людей опасен, — обратился ко мне тот самый бородатый мужик. У него глаза добрые, — заметила я.

Эх, дядя, кто б мне сказал, на кой черт я эту зверюгу защищаю. Но иначе не могу, не получится уже задний ход дать, собственное упрямство вперемешку с азартом не позволят.

— Зачем он мне нужен это мое дело, назовите цену и разойдемся каждый по своим делам, — уперлась я.

— Цену значит? — сплюнул мужик с ружьем, который оказался тем самым Ванькой.

— За дохлого пятнадцать, за живого двадцать пять тысяч, — надменно заявил он.

А харя у тебя не треснет? Откуда такие расценки? Но само собой возмущенные мысли озвучивать не стала.

— Пойдемте к бабе Клаве, деньги у нее дома, — прям горжусь собой, тон твердый, командный.

Естественно налички подобного размера я не имею, деньги на карте. Но наверняка у бабы Клавы припасено кое-что на черный день. Не думаю, что она мне откажет, я умею быть убедительной.

— Мне больше делать не фиг, как за тобой, писюха, таскаться. Пшла отсюда. Без денег и разговора нет, — махнул ружьем Иван.

Лихорадочно соображаю, как уговорить охотника. Ненавижу свою беспомощность. Я прекрасно осознавала, что стоит мне уйти, как животное тут же пристрелят.

— Я заплачу за нее, — раздался голос за спинами мужиков. Народ примолк, обернувшись к новому лицу.

Это был высокий широкоплечий парень с рваным шрамом на правой щеке.

— А ты типа герой? — злобно спросил Иван, поддерживаемый тихим ропотом своих односельчан.

Внимательно прислушиваясь к разговору, я оставалась настороже и не спешила радоваться неожиданному спасителю. Да и на принца незнакомец не тянул.

— Типа да. Тебе-то что? Получишь свои двадцать пять косарей, я благодарность барышни, ну а зверюга второй шанс. Согласись, выгодный расклад, — усмехнулся незнакомец. Нехорошая то была усмешка, вот и мужики прониклись, потому как смолкли все разом и напряглись.

И долго здесь стоял сей субъект? Мне бы в его глаза заглянуть, но зеркальные очки не давали такой возможности.

— Ванька, соглашайся, где ты еще так легко бабок срубишь? — сощурился бородатый мужик. Не зря он мне с самого начала адекватным показался.

— Ну ладно, — сплюнул Иван. — Гони деньги.

И парень со шрамом достал портмоне.

— Мужики, сучку мою отвяжите, да пошли ко мне, сегодня гуляем, — довольно гукнул Иван.

Собаку отвязали быстро, за этим процессом я наблюдала пристально, и вскоре народ разошелся. Я осталась один на один с диким зверем. И что мне теперь делать? Как-то не загадывала так далеко.

— Серенький, я хоть и дурная, но все понимаю, прошу, не кусайся сильно. — проблеяла еле слышно.

— Ты еще долго с ним разговаривать будешь? — раздался за моей спиной скучающий голос, заставивший меня вздрогнуть. Разворачиваюсь на пятках и в упор смотрю на незнакомца.

Одет он был в черные джинсы, черные кроссовки и белую футболку. Погода стояла жаркая, так что надобности в верхней одежде не наблюдалось. Короткостриженый брюнет, на лице помимо очков двухдневная щетина, вкупе со шрамом смотрелось все это довольно устрашающе.