Филип Пулман - Янтарный телескоп Страница 3

А Лира сказала:

— Я…

Глава вторая

Бальтамос и Барух

И дух прошел надо мною;

Дыбом стали волоса на мне.

— Помолчите, — сказал Уилл. — Помолчите. Не мешайте мне.

Было это после того, как забрали Лиру, после того, как Уилл спустился с горы, после того, как ведьма убила его отца. Уилл зажег жестяной фонарик, найденный в отцовской сумке вместе с сухими спичками, и, присев за камнем, открыл рюкзак Лиры.

Он пошарил в нем здоровой рукой и наткнулся на тяжеленький бархатный сверток с алетиометром. Прибор заблестел при свете фонаря, и Уилл показал его двум стоявшим рядом фигурам, существам, которые назвали себя ангелами.

— Вы понимаете его? — спросил он.

— Нет, — ответил голос. — Идем с нами. Ты должен идти. Идем к лорду Азриэлу.

— Кто велел вам следить за отцом? Говорите, он не знал, что вы за ним ходите? А он знал, — со злостью сказал мальчик. — Он предупредил меня, что вы появитесь. Он знал больше, чем вы думаете. Кто вас послал?

— Никто. Мы сами, — послышался ответ. — Мы хотим служить лорду Азриэлу. А покойный — что он просил тебя сделать с ножом?

Уилл замялся:

— Сказал отдать его лорду Азриэлу.

— Тогда идем с нами.

— Нет. Пока не найду Лиру.

Он завернул алетиометр в бархат и положил в свой рюкзак. Потом закутался от дождя в тяжелый отцовский плащ и присел на корточки, глядя на призрачные фигуры.

— Вы правду говорите? — спросил он.

— Да.

— Так вы сильнее людей или слабее?

— Слабее. У вас есть плоть, у нас нет. И все же ты должен пойти с нами.

— Нет. Раз я сильнее, вы мне должны подчиняться. Кроме того, нож у меня. Поэтому приказываю, чтобы помогли мне найти Лиру. Все равно, сколько времени мы будем искать. Сперва отыщу ее и только потом пойду к лорду Азриэлу.

Несколько секунд обе фигуры молчали. Затем отплыли в сторону и стали переговариваться. Уилл не мог расслышать их разговор.

Наконец они вернулись, и он услышал:

— Хорошо. Ты не оставил нам выбора, хотя совершаешь ошибку. Мы поможем тебе найти этого ребенка.

Уилл вглядывался в темноту, пытаясь рассмотреть их получше, но дождь заливал глаза.

— Подойдите ближе, чтобы я мог вас разглядеть. Они приблизились, но очертания их стали еще более смутными.

— Днем вас будет лучше видно?

— Нет, хуже. У нас невысокий ангельский чин.

— Ну, раз я не могу вас разглядеть, тогда и остальные не смогут. Будете незаметными. Отправляйтесь и попробуйте узнать, куда делась Лира. Она не может быть далеко. Там была женщина, Лира должна быть с ней — женщина забрала ее. Давайте, ищите — вернетесь и скажете мне, что вы видели.

Ангелы взмыли в грозовое небо и исчезли. На мальчика навалилась тоскливая тяжесть; у него и до схватки с отцом было мало сил, а теперь и они подошли к концу. Только одного хотелось — закрыть глаза. Они будто набрякли и воспалились от слез.

Он натянул плащ на голову, обнял рюкзак и сразу уснул.

— Нигде нет, — раздался голос.

Уилл услышал его сквозь сон и заставил себя проснуться. Наконец (прошла, наверное, целая минута — таким глубоким было его забытье) ему удалось открыть глаза. Было ясное утро.

— Где вы?

— Рядом с тобой, — сказал ангел. — С этой стороны.

Солнце только что встало, под утренними лучами блестели свежим блеском камни, обросшие мхом и лишайником, но фигур нигде не было видно.

— Я же сказал, днем нас труднее увидеть, — продолжал тот же голос. — Лучше всего нас видно в сумерках и на рассвете, хуже всего — на солнце. Мы с моим товарищем обыскали склон горы и не нашли ни женщины, ни девочки. Но есть озеро с синей водой — там, наверное, была у женщины стоянка. Там лежит мертвец и ведьма, съеденная Призраком.

— Мертвец? Какой он из себя?

— Лет шестидесяти с чем-то. Полный, без морщин. Седые волосы. Одет в дорогое и сильно надушен.

— Сэр Чарльз, — сказал Уилл. — Это он. Его, наверное, убила миссис Колтер. Ну, хоть это хорошая новость.

— Она оставила следы. Мой товарищ пошел по ним, вернется, когда выяснит, где она остановилась. Я побуду с тобой.

Уилл встал и огляделся. Гроза очистила воздух, утро стояло солнечное, светлое, и от этого пейзаж выглядел еще более гнетущим: неподалеку валялись тела нескольких ведьм, провожавших его и Лиру к отцу. Черная ворона хищным клювом уже обклевывала лицо одной из них, и Уилл увидел, что в небе кружит птица покрупнее, будто присматривая самый лакомый кусок.

Уилл оглядел все тела по очереди, но Серафимы Пеккала, королевы клана и защитницы Лиры, среди них не было. Потом он вспомнил: ведь она улетела по другому делу еще до темноты.

Так что, может быть, она еще жива. Эта мысль приободрила его, и он окинул взглядом горизонт — не видно ли где Серафины, но кругом было только чистое небо да острые камни.

— Где ты? — спросил он ангела.

— Рядом с тобой, — был ответ. — Как всегда.

Уилл посмотрел налево, откуда шел голос, и ничего не увидел.

— Значит, тебя никто не видит. А слышит кто-нибудь, как я?

— Нет, если шепчу, — язвительно ответил ангел.

— Как тебя зовут? Имена у вас есть?

— Да, есть. Меня зовут Бальтамос. Моего товарища — Барух.

Уилл задумался о том, что делать дальше. Когда выбираешь один образ действий из многих возможных, те, от которых ты отказался, сдуло, словно огоньки свечей, словно они и не существовали. А цепляться за их существование — значит, ничего не сделать. Надо было выбирать.

— Спустимся вниз, — сказал он. — Пойдем к озеру. Может, там найдется что-то полезное. Да и пить хочется. Я пойду так, как знаю, а если ошибусь, ты меня поправишь.

Только пройдя несколько минут по каменистому бездорожному склону, Уилл сообразил, что рука у него не болит. Оказывается, с тех пор, как проснулся, он и не вспомнил о ране.

Он остановился и посмотрел на грубую ткань, которой обмотал ему руку отец после схватки. Она пропиталась мазью, но крови на ней не было. С тех пор как он лишился пальцев, кровь не останавливалась, и теперь у него даже сердце забилось от облегчения.

Для пробы он пошевелил пальцами. Раны, конечно, еще болели, но боль была совсем другая — не та глубокая, выматывающая душу боль, что мучила его еще вчера, а гораздо более слабая, глухая. Как будто раны уже заживали. И это сделал отец. Заговоры ведьм не помогли, а отец исцелил его.

Повеселев, он двинулся дальше.

Путь занял три часа, несколько раз ему указывали направление, и наконец они очутились перед маленьким синим озером. К этому времени во рту у него пересохло, идти в плаще под палящим солнцем было тяжело и жарко; но снять его он не мог — шея и голые руки горели. Он сбросил рюкзак и плащ и последние несколько метров пробежал к озеру, окунул в него все лицо и принялся пить, глоток за глотком, ледяную воду. Она была такой холодной, что заломило зубы и лоб.